По следам мистера Волка
Шрифт:
– Так что… – тянет нерешительно. – Что говорит наш многоуважаемый Ричард Даймонд?
– Что я дурак и бестолочь, – отзывается он незамедлительно.
– Да я не об этом! – отмахивается она и снова замолкает, совершенно растерянная.
Жаль Элис сейчас не до шитья.
***Людарик Даймонд — желанный гость в доме Морригона. Хоть чаще он предпочитает развлекаться с приличными дамами, но для этого нужно быть куда более собранным, чем сейчас… Проще упасть в объятья таких, как Мэрайя.
Она нравилась ему. Как и многим, разумеется. Но так как он знал, что её предпочитает Ричард,
А теперь выбора и вовсе нет.
Её смерть отдаётся болью под рёбрами, просто потому что он знает, что загорелся бы поимкой убийцы, если бы только чувствовал себя лучше. А так сил хватает лишь на смех от очередной вполне себе неплохой шутки в пределах красных стен борделя.
Всё сливается в кашу — звон бокалов, шлепки, разговоры, невидимый призрак той, кто, казалось бы, всегда будет неотъемлемой частью Бонсбёрна, сигаретный дым…
У него кружится голова.
Пусть это место будет тем из древних легенд, где в праздном веселье не замечаешь, как уходят десятилетия…
Пусть он рассыплется в прах, когда вздумает переступить порог и вернуться в особняк градоначальника.
Так мерзко на душе, хочется просто исчезнуть.
Чёртова осенняя хандра.
Впрочем, он родился угрюмым. И смерть родителей никак не поспособствовала улучшениям. Обычно он хорошо скрывает тоску и не донимает никого разговорами про тщетность бытия, но сейчас это выходит всё хуже и хуже.
Что же с ним не так?
Почему он не может просто наслаждаться тем, что имеет?
Чёрт возьми…
Он пьёт, запустив руку в красные кружевные трусики миловидной блондинки, чем-то похожей на Элис.
И в этом положении его застаёт Ричард.
Разумеется, никто не должен вот так врываться, Людарик всё же хорошо заплатил.
Правда, деньгами дяди…
Так что какая разница.
— Хочешь присоединиться?
— Тварь.
Ричард, всем своим видом выражающий строгость и благородство, оттягивает проститутку за волосы от племянника и приказывает:
— Оставь нас одних.
Он закуривает, выдыхает дым и отдаёт сигарету Людарику.
Тот с благодарностью и ухмылкой кивает и затягивается.
— Ты здесь, потому что уже в курсе, что произошло? Или наоборот?
— Что произошло?
— Значит, нет, — усмехается Ричард. — Я знаю, ты был дружен с Бернардом…
Людарик вскакивает на ноги.
— Ничего не изменилось… При чём здесь он?
— Успокойся, сынок… — роняет градоначальник. Он воспитал племянника, как сына, и это иногда даёт о себе знать.
— Что. Произошло?
— Свидетель видел, как некто нанёс ему удар в спину. Ножом. Судя по описанию, после такого нельзя было выжить.
Людарик, пошатываясь, спрашивает с промелькнувшей в голосе надеждой:
— Значит, ты не знаешь точно?
— Тело пропало. Скорее всего его скинули в реку. Там как раз недалеко. Стражи уже ищут. Присоединишься к расследованию? Вполне возможно, это сделал кто-то из приспешников мистера Оуэна…
Но Людарик уже не слушает, он срывается прочь, передумав рассыпаться в прах.
***Кроули сидит за круглым столиком, застланным белой скатертью, и над чашечками,
что стоят на кружевных синих салфеточках, клубится белый густой пар.Элис устроилась напротив него, и свет от окна играет на её волосах золотыми искрами. Это заставляет Кроули забыться, засмотревшись на неё, и спохватывается он не сразу.
— Д-да, прошу прощения, — прочищает он горло и делает громкий глоток чая. — О чём я говорил? Ах да, оборотни…
Они уже который день обсуждают лишь дело графа Оуэна, Кроули не против этого, ему интересно и желание помочь заставляет размышлять лишь об этом. Только вот слегка сдавливает сердце от чувства ревности, ведь ему кажется, будто Элис волнуется о графе не только как о своём хозяине.
— Так вот, — продолжает он после очередной досадной заминки, — не доверяю я стражам. Мы должны сами проверить оборотней! Вдруг и правда скрывают они неучтённого? Ведь если убийца один из них и у него есть метка, он указан и в документах. Его бы быстро могли найти. Всё же знакомое лицо, и стражи наверняка проверяли всех, допрашивали, трясли, как только могли. А вот если там чужой волк скрывается… Сами оборотни его бы не выдали, чтобы это не отбросило на них тень. А вот мы найдём его! Если эта догадка верна, конечно.
Элис одобрительно хмыкает и кивает. На ней старая одежда, в которой она приехала в Бонсбёрн, но это даже придаёт образу некоторой очаровательности.
— Но где бы нам раздобыть список местных волков?
И Кроули с гордым и довольным видом вынимает из-под стола папку с бумагами, словно специально всё это время держал её на коленях, чтобы было эффектнее.
— Я подключил связи и смог раздобыть список оборотней города с составными портретами. У нас не будет проблем с законом, если мы пройдёмся по их территории! Место, где живут волки, тоже относится к Бонсбёрну, частная собственность лишь их дома. Мы не будем заходить в них. Так, — улыбается, стараясь бодриться и не выдавать волнения, — посмотрим просто.
— Если они действительно причастны к убийствам, это может стать нашей последней прогулкой, мистер Кроули, — произносит Элис легко с манящей, как ему кажется, улыбкой.
И тут сверху раздаётся какой-то грохот.
Кроули вздрагивает.
— Я защищу тебя! Простите, — пугается пуще прежнего, — вас. Я это от волнения. Я не хотел. Точнее, хотел, но… Ох, прошу прощения! Пойду проверю…
— Н-нет, — прикрикивает Элис. — Это ведь просто еноты или лисы вновь забрались на чердак! Твари! Оба!
— Я и оно?! — возмущается, нет, скорее обижается он и замирает.
— Лис и енотиха!
— Ой, д-да… — Кроули прочищает горло и улыбается. — Пойду прогоню енота, я помогу! А после пойдём… Пойдём ведь? Где швабра? — оглядывается он, будто и правда надеется отыскать её в этой комнате. — Нужна швабра.
— Пожалуйста, Джон, не тратьте на это время… Ну, что вы? Граф в беде! Не поможем ему, неоткуда будет живность выгонять…
Кроули успокаивается и возвращается на своё место.
— Вы правы… А насчёт нашей вылазки не беспокойтесь, прекрасная Элис, у меня есть серебряный ножик. И кулон, острый, я дам его вам! Так спокойнее. Но я уверен, мы справимся без проблем.