Последнее обещание, которое ты дала

— А Энрике?

— От него вообще ни слуху ни духу. Я даже не смогла передать ему наводку на Ноксвилл.

Я встретилась с Райдером взглядом. Сердце билось слишком быстро.

Я не хотела подвергать его риску. Не хотела, чтобы хоть один волос упал с его головы. Сегодня ночью у Ларедо будет команда. Целая группа людей, готовых выполнить любой его приказ. Врываться туда вдвоем было безумием.

Впервые с тех пор, как я взялась за это дело, с тех пор, как воплотила свою мечту — сыграть в Джеймса Бонда и в одиночку свалить злодея, я осознала правду.

Мне нужно было больше людей, чтобы защитить тех, кого я любила. Не потому, что я могла потерять концентрацию. Не потому, что мои чувства ослабляли меня. Напротив.

Я была готова сделать что угодно, лишь бы сохранить Райдера в целости.

Это была простая математика.

Цифры были против нас.

— Если мы расскажем Лиланду, как обстоят дела, есть шанс, что он успеет собрать команду и помочь?

— За два часа? — скептически переспросила Рори. — Если мы уверены, что ему можно доверять, есть шанс, что он сможет убедить местных копов. Но кто знает, не куплены ли они уже Ларедо? В Лексингтоне есть представительство ФБР, еще одно в Лондоне — в смысле, Лондон, Кентукки. Возможно, мы сможем их мобилизовать. Но опять же, только если мы им доверяем. Оформление документов, чтобы подключить их к делу, может занять больше двух часов.

Я подошла к Райдеру, взяла его руки и прижала к своей груди.

— Что ты хочешь делать?

Он долго смотрел на меня, проводя пальцем по моей щеке.

— Я не смогу жить, зная, что угроза все еще нависает над нами. И я, черт возьми, не собираюсь отпускать тебя туда одну. Мы пообещали Адди, что попробуем покончить с этим. Я не хочу нарушать это обещание.

Я с трудом сглотнула, надеясь, что теперь, когда он дал мне то доверие, о котором я просила, я не подведу его. Не подведу никого из них. Груз этого осознания навалился на мои плечи тяжелее, чем обычно.

Я подняла телефон и сказала:

— Найди Энрике, Рори. Нам нужно знать, где он. Потом поговори с Лиландом и выясни, кого можно быстро мобилизовать. Если к полуночи ты не получишь от меня вестей, отправляй все подкрепление, какое сможешь собрать.

— Окей, Золушка. Полночь так полночь.

Она отключилась.

Я обняла Райдера, прижалась головой к его груди. Его сердце стучало в такт моему собственному, пульсирующему в ушах.

Я не знала, выберемся ли мы сегодня ночью невредимыми. Не знала, что нас ждет.

Но если мне удастся заложить троянского коня Рэйвен и если нам удастся привлечь тех, кто не куплен Ларедо, мы разрушим весь картель.

Адди будет в безопасности. Даже если с нами произойдет худшее.

Мне вдруг захотелось позвонить родителям и сказать, что я их люблю.

Но если бы я сделала это сейчас, папа услышал бы страх в моем голосе. Даже мама поняла бы, что что-то не так. Они бы волновались, а их беспокойство ничего бы не изменило.

Так было лучше.

Лучше, если они узнают обо всем уже после того, как все закончится. Каким бы ни был этот конец.

? ? ?

Хотя я была полностью одета, мне все равно казалось, что я стою перед ним обнаженной, когда застегнула молнию на платье, найденном на чердаке у бабушки Райдера.

Надеть бюстгальтер под это было невозможно — спина платья опускалась практически до ягодиц, а спереди его держала всего пара тонких, усыпанных бусинами лямок. Под гладким сатином у меня было лишь крошечное кружево. А когда я добавила громоздкие украшения в стиле тридцатых годов, мне показалось, что на мне больше драгоценностей, чем ткани.

Светлый цвет платья только сильнее подчеркивал синяки на шее. Я с трудом замазала их косметикой, а потом решила, что лучше доверить это ожерелью — плотно затянула его вокруг горла, оставив длинную петлю свисать между грудей.

Я обернулась, глядя в большое зеркало на двери ванной, и замерла на месте в новых туфлях на невысоком каблуке, которые купила в торговом центре.

С драгоценностями и этим платьем цвета шампанского я почти выглядела как невеста. Если бы я когда-либо задумывалась о свадьбе, выбрала бы что-то подобное. Простое, элегантное, без лишних кружев и ненужного пафоса.

И мысль о том, что я надеваю его сегодня, а рядом со мной будет идти Райдер в смокинге, заставила сердце колотиться в груди быстрее. Заставила вообразить комнату, освещенную свечами, наши семьи, стоящие рядом, и шепотом сказанные обещания, которые вдруг показались возможными.

Завтра. Если мы выберемся из этого, я подумаю об этом завтра. Я скажу Райдеру, что люблю его, и мы разберемся с нашим будущим. Сделаем его таким, чтобы оно подходило нам обоим.

Я вышла из ванной. Райдер стоял спиной ко мне, глядя в окно.

Черный смокинг сидел на нем идеально, несмотря на то, что был взят напрокат. Он подчеркивал его широкие плечи, обтягивал узкую талию, делая его тем самым Джеймсом Бондом, которым я всегда хотела быть сама.

Как будто почувствовав мой взгляд, он повернулся, и у меня перехватило дыхание от его красоты. Его волосы были зачесаны назад, обнажая сильные, четкие линии безупречно выбритого лица. С момента моего приезда в Уиллоу Крик я не видела его без щетины. Я скучала по ней. Но в то же время мне вдруг захотелось провести губами по этой гладкой коже, изучить ее языком.

Его взгляд медленно скользнул по мне, задерживаясь на каждой детали. Когда его глаза снова встретились с моими, в них вспыхнуло желание, сжигавшее меня с того самого момента, как он прижал меня к стене в своем кабинете прошлым летом. И теперь оно горело еще ярче — как солнечная вспышка, готовая вырваться наружу и испепелить меня. То, что произошло между нами прошлой ночью, не погасило этот огонь. Оно только разожгло его еще сильнее.

Я не могла отвести глаз. Не могла дышать. Не могла пошевелиться.

Райдер первым преодолел расстояние между нами, и его голос стал низким, глубоким:

— Ты сегодня особенно красива. Ослепительна.

— Ослепительна? — Слово вырвало меня из оцепенения, и я рассмеялась. Уголки его губ дрогнули.

— Мне ненавистна мысль, что он увидит тебя такой. Что будет думать о том, чтобы прикоснуться к тебе. Мне вообще не нравится, когда мужчины смотрят на тебя, но особенно он.

Темнота в его голосе проникла в меня, заполнив изнутри. Это было не только чувство собственности. Это была защита.