Последний Герой. Том 2

— Тогда смотри… Есть классика — кожа, черная или коричневая. Вертикальная, с ремешком фиксации, под мышкой носить удобно. Есть горизонталка — с амортизирующими вставками, чтобы в авто комфортно. Вот эта — с дополнительным карманом под магазин, регулировка по росту, можно под куртку или под пиджак. А эта — совсем тонкая, не выделяется почти даже под рубашкой, но фиксация слабее.

Он повёл рукой, мол, то и другое разом — никак. Я выбрал классику. Привык доверять вещам, которые не подводят. Расплатился, сунул покупку в пакет с фирменным логотипом заведения и текстом: «Магазин „Охотник“ — мужские мечты сбываются».

До встречи оставалось сорок минут. Самое время сделать крюк — проверить подходы к парку. В этом деле лучше перебдеть.

* * *

Дома нацепил кобуру, пристроил пистолет, натянул поверх футболки рубаху навыпуск посвободнее. Жарковато, не по погоде, но потерплю.

— Ты куда? — спросила Машка, высунувшись из кухни. — Обедать будешь?

Я аж приостановился. Никогда не замечал, чтобы Маха интересовалась моей кормёжкой. Меняется девка… и это, в целом, гуд.

— Некогда, — буркнул я, натягивая ботинки.

— Слушай… Алька звонила, — как бы нехотя проговорила она, поджав губы.

— А я тут при чём? — я зашнуровал один ботинок, принялся за второй.

— Она твой номер спрашивала. Прикинь? Вот коза…

Неужели и правда заинтересовал я свою соседку? Забавно. Вот к подружке ревнует теперь.

— Мой номер? — оторвался я от шнурков. — И зачем, интересно?

— Вот и я ей так же сказала. Видать, глаз на тебя положила бобриха. Ты, если чё, не ведись, Макс. Она…

— Я взрослый мальчик, — усмехнулся я, перебив её. — Разберусь.

— Но я ей твой номер не дала, — выкрикнула Маха уже мне в спину, когда я вышел из квартиры.

Сказано это было с вызовом, горделиво, будто она геройски спасла меня от хитрой и расчётливой бобрихи.

* * *

В парке я устроился на ту самую лавочку — под кленами, чуть в стороне от дорожек. Место выбрано неслучайно: вроде, у памятника, но в тени, людей почти нет. За всё время мимо прошли лишь парочка с коляской да девчонка в огромных розовых наушниках, выгуливавшая хмурого питбуля.

Птички щебечут, где-то вдалеке журчит фонтан. Идиллия… Только я был начеку. Вид у меня расслабленный, будто дремлю, а сам — весь в напряжении. Под распахнутой рубашкой — ствол. Курок спущен, но патрон в стволе, предохранитель снят, чтобы в любой момент можно было пальнуть самовзводом.

Кто меня вызвал — до сих пор загадка. И что это за срочность? Интрига, однако.

— Привет, — раздался голос за спиной.

Глава 6

Голос был до боли знакомый — тот самый, что звучал на ухо шепотом в полутьме, совсем рядом, и до этого, когда бокал вина звенел в её пальцах. Потому рука к пистолету даже не дёрнулась.

— Привет, — сказал я с нескрываемой улыбкой. — Неожиданно, конечно.

Алька обошла скамейку и села рядом. Бросила короткий взгляд по сторонам, поправила темные очки на переносице, потом сняла их вовсе — и посмотрела прямо, в упор. Лицо у неё было серьёзное, сосредоточенное, как у врача перед тем, как он объявит неутешительный диагноз.

— Почему неожиданно? — спросила она негромко.

В голосе какая-то тревога, будто боялась, что я не приду.

— Ну… — пожал я плечами. — Не знал, что это ты мне писала. Как-то слишком загадочно. Хоть бы в сообщении подписалась. Зачем тайны?

— Как — не знал? — брови чуть поднялись. — Ты же мой номер сохранил тогда. Помнишь?

Я нахмурился, напрягая память. Было дело. Она тогда с улыбкой, вроде, невзначай, продиктовала номер, а я его вбил — но не в контакты, а в заметки, кажется. А может, и вовсе не туда ткнул. Шайтан-телефон-то только осваиваю, настроек море, чёрт ногу сломит.

— Да?.. — протянул я. — Блин… значит, криво сохранил. Извини.

— Бывает, — повела она плечом, но немного надула губы.

Номера такой девушки вообще-то парни добиваться должны, а тут такая оказия.

— Так что случилось? — спросил я, чувствуя, как где-то внутри начинает ворочаться неприятное предчувствие.

Неспроста ведь Алька назначила встречу, как Штирлиц. Не просто какой-то загадочностью заманивает.

А она в ответ молча расстегнула сумочку. У неё была модная, под потертую кожу, с латунными вставками по краям — что-то среднее между современной вещью и предметом вычурного театрального реквизита. Из недр этого предмета для девичьих тайн она извлекла небольшой бумажный прямоугольник — фотокарточку.

— Вот, —и протянула мне.

Я взял снимок. И понял, что разговор только начинается.

— Чёрт… Откуда она у тебя? — пробормотал я, рассматривая фотку. На глянцевой поверхности — знакомое лицо, но как будто чуть чужое. На фотокарточке был я, точнее, тот самый Максим Яровой, каким он был год назад, только после выпуска из Академии. Лейтенантские погоны, форма немного мешковата, не по плечам. Неуверенная, почти ребяческая осанка, и та самая улыбка — будто натянутая, как у человека, который старается выглядеть круче и серьёзнее, чем он есть на самом деле. Худющий, будто после больницы. Шея длинная, тонкая, как у курёнка, подбородок острый, щеки ещё не обветрены настоящей службой.

Я машинально дотронулся до своей шеи — плотной, крепкой, с уже выраженными мышцами. Провёл ладонью по плечам — нормально так раздались. Стало приятно. Расту…

Фотография будто показывала не просто прошлое — а слабость, из которой я выбрался. Стало даже как-то не по себе: то ли из-за самого снимка, то ли из-за того, что кто-то его хранил, держал в руках, может, рассматривал.

— Это фото дал мне один опасный человек, — пробормотала рыжая и невольно оглянулась по сторонам.

— Аля… — я смотрел на неё внимательно, спокойно, но твёрдо. — Мы сейчас в шарады играть будем или всё-таки по делу поговорим? Если тебе угрожает опасность — говори. Разберёмся.

Я взял её за руку, сжал пальцы — не крепко, но так, чтобы она переключилась, вынырнула из своих мыслей, почувствовала: рядом есть тот, кто может помочь. Не просто выслушать, а защитить, если надо. Угроза — понятие скользкое, но то, как дрогнул её голос, как тревожно забегали глаза, не оставляло сомнений — она чего-то опасается.

— Это дал мне Вальков. Герман Сильвестрович, — выдохнула она наконец.

В голове будто вспыхнул фитиль. Всё нутро дернулось. «Что?!» — кричало где-то глубоко, но снаружи я остался камнем. Не моргнул. Только коротко кивнул: