Правители тьмы

Он прошел примерно половину пути к поляне, когда мягкий, чистый голос бросил вызов: "Кто идет?"

"Это я, Обилот-Гаривальд", - ответил он.

Она выскользнула из-за березы, ее снежный халат был едва ли светлее ее светлой коры. Ее палка была направлена не совсем на него, но для этого не нужно было далеко отходить. После того, как она узнала, что это действительно был он, она потребовала: "Почему ты не на своем посту?"

"Потому что не очень далеко позади меня огромная толпа грелзерцев", - ответил он. "Нам лучше приготовиться дать им отпор, если сможем, или убедиться, что они не найдут нас, если мы не сможем".

Ее рот скривился. "Достаточно справедливо", - сказала она, а затем: "Можем ли мы быть уверены, что они нас не найдут? Не похоже, что они альгарвейцы или те наемники с Фортвега".

"Я знаю", - с несчастным видом сказал Гаривальд. За исключением выбора короля, грелзеры, которые отдавали предпочтение Раниеро, мало чем отличались от тех, кто все еще продолжал борьбу против него и против Альгарве. Некоторые из них охотились в этом лесу в мирное время, охотились или приходили сюда собирать грибы или мед. Они могли не знать, где обосновались нерегулярные войска, но у них была бы какая-то идея.

"Тогда продолжайте", - сказал Обилот. "У вас нет времени, чтобы тратить его впустую". Гаривальд кивнул и продолжил путь через лес.

Ему снова бросили вызов, прежде чем он достиг поляны: Мундерик не собирался быть застигнутым врасплох. Другой нерегулярный также пропустил его, сказав всего несколько слов. Солдаты Раниеро уже довольно давно не появлялись в лесу в полном составе.

Когда он, тяжело дыша, выбежал на поляну, ему хотелось выкрикнуть свое предупреждение. Он не сделал этого, не зная, как далеко позади него были солдаты Грелцера, он не хотел рисковать, чтобы они услышали дикий крик тревоги. Вместо этого он срочно сообщил новости, но без паники или волнения в голосе.

Они сделали то, что хотели. Нерегулярные войска выскочили из своих импровизированных укрытий, почти все они сжимали в руках палки. "Что нам делать?" Гаривальд спросил Мундерика. "Будем ли мы сражаться с ними или попытаемся сбежать?"

Мундерик прикусил нижнюю губу. "Я не знаю", - ответил он. "Я просто не знаю. Что это за солдаты? В этом-то и загвоздка. Если они просто идут вперед, пока не натыкаются на что-нибудь, а затем убегают, это одно. Но если они похожи на ту группу, с которой мы столкнулись по пути к лей-линии ..." Он нахмурился и покачал головой. "Эти сукины дети имели в виду именно это, силы внизу съедят их".

"Давайте сразимся с ними!" Прогремел Садок. Если импровизированный маг предпочитал сражаться, это само по себе было для Гаривальда сильным аргументом против этого.

Мундерик был больше уверен в колдовских способностях Садока, чем Гаривальд считал разумным. Любая уверенность в колдовских способностях Садока была больше, чем Гаривальд считал разумным. Но лидер иррегулярных войск никогда не верил, что из Садока выйдет хороший генерал. Мундерик сказал: "Нет, я думаю, нам лучше самим выбрать бой и не позволять этим ублюдкам делать это за нас. Давайте проскользнем в лес на западе и посмотрим, не сможем ли мы от них ускользнуть ".

Еще один иррегулярный отряд поспешил на поляну с вестью о приближении грелзерцев. Это, казалось, решило мужчин и горстку женщин, находившихся там, не спорить с Мундериком. Они покидали поляну по одному и по двое, углубляясь в лес. Мундерик жестом подозвал Гаривальда, который кивнул. Они поспешили наружу вместе.

"Мы играли в эти игры раньше", - сказал Мундерик. "Помнишь, как нам было весело, когда альгарвейцы пытались выгнать нас отсюда?"

"О, да", - ответил Гаривальд. "Я вряд ли забуду - в конце концов, я был частью этого".

Но дурачить альгарвейцев летом, когда деревья в полной листве давали дополнительное укрытие и когда грязь не так хорошо удерживала следы, было делом иным, чем сбивать с толку солдат Грелцер здесь зимой, когда деревья были голыми, а снег на земле сообщал следопытам слишком много. Может быть, Мундерик не хотел думать об этом. Может быть, он просто не верил, что иррегулярные войска могут устроить стоячий бой. И, возможно, он был прав, не веря и в это тоже.

Но если это так, что это говорит о том, сколько пользы принесли нерегулярные войска в их борьбе с Альгарве и ее марионетками? Возможно, Гаривальд не хотел думать об этом.

Мундерик указал на покрытый снегом валун. "Может, нам плюхнуться за ним и прикончить парочку этих грелцеровских предателей, если они попытаются преследовать нас?"

"Да. Почему бы и нет?" Сказал Гаривальд. "Я подумал, не собираетесь ли вы вступить в бой".

"О, я буду сражаться… время от времени", - ответил Мундерик без особого раздражения. "Я буду сражаться, когда смогу ранить врага, а он не сможет причинить мне особого вреда. Или я буду сражаться, когда у меня не будет другого выбора. В противном случае, я убегу, как кролик. Я делаю это не ради славы ".

Там он звучал очень похоже на ункерлантского крестьянина - или, возможно, на солдата, который побывал в достаточном количестве сражений, чтобы понять, что не хочет участвовать еще во многих. Гаривальд растянулся за валуном. Мундерик, безусловно, побывал в достаточном количестве сражений, чтобы знать хорошее укрытие, когда увидел его. Гаривальду едва нужно было поднять голову, чтобы иметь идеальный обзор маршрута, по которому, вероятно, придут преследователи - и у них было бы немало времени, чтобы заметить его.

Судя по довольному ворчанию, которое Мундерик издал с другой стороны валуна, его позиция была такой же хорошей. "Мы ужалим их здесь, так и сделаем", - сказал он.

"Ты мог бы заставить Садока сотворить великую магию и уничтожить грелзерцев", - сказал Гаривальд, не в силах удержаться от насмешки.

"О, заткнись", - пробормотал лидер иррегулярных войск. Он повернул голову, чтобы свирепо взглянуть на Гаривальда. "Ладно, будь ты проклят, я признаю это: он представляет угрозу, когда пытается заниматься магией. Вот. Ты счастлив?"

"Во всяком случае, счастливее". Но у Гаривальда не было времени праздновать свой крошечный триумф - он заметил движение в танцующем снегу и распластался за скалой. "Они приближаются".

"Да". Мундерик, должно быть, тоже это увидел: его голос упал до тонкого шепота. "Мы заставим их заплатить".

Грелзеры продвигались так уверенно, как будто брали уроки высокомерия у своих альгарвейских повелителей. Гаривальд думал, что Мундерик скажет ему подождать, не торопиться, позволить врагу подойти ближе, прежде чем он начнет палить. Но Мундерик держал рот на замке. Это было не потому, что грелзеры были уже так близко, что он выдал бы себя; они не были. Это было, понял Гаривальд после долгого молчания, потому что он сам превратился в ветерана, и на него можно было положиться, что он поступит правильно, не дожидаясь указаний.