Привет, заяц

Своё.

Маму мою очаровал и меня обрадовал.

Давно сказать тебе хотелось,

Как горько плачу я душой,

Как скорби пламя разгорелось,

Как пожирает крик глухой.

И знаю, что ты не скучаешь,

По нашей ночи той зимой,

И что давно ты не страдаешь,

По тем мгновениям со мной.

И воет снег, и кружит вихрь,

Метели нашей ледяной,

К душе твоей взываю тихо,

Здесь есть любовь и есть покой.

В огне заката догорает,

Твой милый добрый силуэт,

В окошке лучик солнца тает,

Теплом твоим я здесь согрет.

И на прощанье, тихо плача,

Тебе скажу, «Вернись, постой»,

Свои обиды горько спрячу,

И стану я тебе чужой.

И воет снег, и кружит вихрь,

Метели нашей ледяной,

И оборвётся счастье лихо,

И нет любви. Исчез покой.

Мама ему похлопала, чуточку даже прослезилась. Песню он подобрал что надо, мог ведь что-нибудь дурацкое сыграть, свой стишок про кадетов или ту песню про Америку, которую у себя дома мне пел. Нет же, нашёл что-то специально для мамы моей, прям и не придерёшься. Всё продумал как следует, ко мне нашёл подход своими весёлыми шлягерами, а к маме моей любовными романсами. Расчётливо спел ей эту свою есенинскую хрень. Хитрющий какой.

— Он тебя своим нытьём ещё не утомил? — мама спросила и покосилась на меня.

Витька смущённо ответил ей:

— Да так. Совсем немножко.

— Вы с ним правда на рыбалку ходили? — удивилась она. — Зимой? Ты с Артёмом?

— Да, с Артёмом, — он сказал и пожал плечами.

— Нет, я имею в виду с моим Артёмом, да? Вот с этим? — и пальцем на меня показала.

Я не выдержал и опять разнылся:

— Ну, мам.

Она махнула рукой:

— Да ладно, чего ты? Я просто немножко в шоке. Вить, ты его чем туда затащил? Ноутбук с Варкрафтом ему принёс, да?

Я громко цокнул и недовольно посмотрел на неё, мол, ну как же так можно, сидит тут и вовсю меня песочит?

— Поймали что-нибудь?

— Ага. Цистит, — я недовольно ответил.

Как я и ожидал, мама не могла оставить без внимания Витькину школу. Всё расспрашивала его про расписание занятий, про нагрузки, про тамошние порядки.

— А ты сам решил в такую школу пойти? — спросила она.

Витька положил себе в блюдечко ватрушки и сказал:

— Нет, мама так захотела.

— Сам бы не пошёл?

— Не знаю, — он пожал плечами. — В одиннадцать лет как-то о таком не думается.

— Ну а тебе хоть нравится?

— Да куда деваться? — он заулыбался. — Жаловаться уже поздно, всё уже, выпускной класс.

Мама на меня посмотрела с улыбкой и добавила:

— У Артёма тоже выпускной был бы в этом году, если бы в Америку тогда не поехал.

— Да, знаю, он мне рассказывал.

— Ему год там не засчитали, его все ребята выпустились, а он до девятнадцати лет будет сейчас в одиннадцатом классе куковать. А потом какие планы у тебя, Вить?

— Не знаю. Думал в моторостроительный колледж пойти. На автомеханика.

Я возмущённо спросил его:

— Серьёзно? Даже не в институт, а в какой-то колледж?

— Артём! — мама одёрнула меня.

Чавканье ватрушкой и хлюпанье чаем вдруг смолкли и освободили место для давящей неловкости и стыда.

— А что? — я отчаянно засопротивлялся. — Ты же не глупый, зачем тебе колледж и автомеханика?

Витька ухмыльнулся и звонко брякнул чайной ложкой:

— А куда предлагаешь? Адвокат, экономист, бухгалтер?

Я пожал плечами:

— Да хотя бы.

— Вить, не обижайся на этого дурака, ладно? — сказала мама и махнула рукой в мою сторону. — Вообще уважения к другим у тебя нет, да? Бессовестный какой сидит.

Я обиженно свесил нос. Дурость самая настоящая, надо же такое сказать. Задел его, наверно, своими идиотскими комментариями. С чего я вообще вдруг решил, что автомеханика это что-то плохое?

Понятия не имею.

Всю жизнь моему поколению вдалбливали, что обязательно нужен институт, университет, чем холёней и ближе к Москве, тем лучше. И чтобы не дай боже никакого завода и работы руками, нет, только просиживание штанов в офисе.

Фу. Стыдно так за себя стало, ужас.

Я покосился на Витьку исподлобья и тихо так, совсем-совсем скромно пробубнил:

<