Русалки. Выбор

— Ты ведь понимаешь, что, пока война не закончится, и Охотники не будут повержены, твои родители и подруга не смогут вернуться к нормальной жизни? А ты сама, как и все остальные русалки, постоянно будешь жить в страхе? — попыталась надавить на меня Маргарита Николаевна, как-то поняв, что сама я склоняюсь к другому варианту.

Но мне было что ей на это ответить:

— За нападением на Марианский стояли не только Охотники, но и Храм. Если бы не тот храмовик, они никогда бы не сумели открыть настолько точный портал, а до четырех километров не опустится ни одна подлодка. Скажете, не так?

— Отчасти так, но…

— И вряд ли этот самый храмовик был один, его почти наверняка кто-то поддерживал, а то и покрывал, — продолжила я мысль. — И этого кого-то вывести на чистую воду будет куда сложнее, чем справиться с Охотниками.

— Они разработали новый яд.

— А алхимики разработают новое противоядие, — возразила я на это и двинулась к выходу. Где-то у врат нуждались в помощи Лорды. Спорить с атлантийкой можно долго, вполне может быть, что этого времени у них нет.

— Но сколько пострадает до того? — целительница не отставала.

— А сколько пострадало из-за того, что вы были здесь, а не в лагере или Штабе? — Такого ответа долгожительница явно не ожидала. Но жалеть её я не собиралась: — И сколько пострадало из-за того, что вы были здесь тогда, во время Охоты. Вы ведь так убедили Мерфит остановить Охоту? Найдя Тринадцать и озвучив просьбу?

— Предположим, — она ещё не понимала, куда я веду.

А меня несло:

— И судя по вашему вопросу о том, вмешалась ли я, сами вы просто стояли и смотрели. Будете отрицать?

— Я просто помнила о том, какова цена моего провала. В отличие от тебя, рядом со мной не было кого-то, кто бы сумел обо мне позаботиться.

— Со мной тоже. Я знала, на что иду, ввязываясь в бой. Меня действительно предупредили. Но и быть просто зрителем, когда там умирают русалки, неважно свободные или подводноветерские, я не могла.

А ведь она, похоже, стояла и смотрела. Действительно только наблюдала. Поставила всё на просьбу Тринадцати и отказала в помощи тем, кому помочь могла. Даже если её, как и меня, артефакт сделал более обычной, то есть дара целителя у неё не было, силы-то и возможности, чтобы помочь у неё были. Может, не даром, но щитом там или брошенным в нужный момент заклятьем? А она стояла и смотрела. И при этом до сих пор считает себя правой. Вот как так?

— Но ты всё равно отказываешься просить о том, чтобы Тринадцать прекратили это безумие.

Мне потребовалось несколько минут, чтобы вообще понять, о чём она говорит.

— Есть большая разница между тем, чтобы просить о помощи, когда иным путём её уже не получить, и тем, чтобы просить о ней, когда шансы на победу ещё есть.

— А ты думаешь, они есть? Ты ведь видела, что там происходит!

— Видела. Но видела не только это.

И по сравнению с тем, что творилось на вулкане, и последствиями прорыва Огненных всё остальное меркло.

— Значит, ты будешь просить о мести тому, кто стоял за тем храмовиком? Тем, что помог Охотникам в атаке Марианского? Мести за Владислава и своего мерфита?

— Я этого не говорила, — отрезала я. А то мало ли просьба высказанная в Лабиринте тоже считается? — Тем более я пока окончательно не решила, — сказав это, я поняла, что действительно снова сомневаюсь. Просьба о мести за Асавена, даже не столько мести, сколько справедливом наказании тому, кто все это подстроил, вытеснила в свое время выстраданную, но, наверное, по-детски наивную просьбу о свободе от обязательств перед Анхелем и Лордами. Сейчас же я начала задумываться о том, чтобы просить помочь Подводному ветру в войне с Огненным. А там уже, если они не будут связаны собственной войной, наверняка можно будет найти компромисс, который устроит обе стороны, и Лорды помогут русалкам. По крайней мере на это я надеялась.

— Насколько мне известно, на той подлодке был один из настоятелей. Вольфганг, если не ошибаюсь. Глава Храма Огненной. Если его кто и мог покрывать, то только кто-то из верхушки Храма. То есть, настоятелей или главных настоятелей. — Я согласно кивнула. Да, один из настоятелей. И да, скорее всего за ним стоял кто-то из главных. Это казалось логичным. И что? Тринадцать вполне способны справиться и с ним. Поняв, что это меня ничуть не смущает, экс-директриса попыталась зайти с другой стороны: — Ты не знаешь, кто вообще стоял за Вольфгангом и стоял ли.

— Думаю, подозрения у деда имеются. Сомневаюсь, что он откажется со мной ими поделиться, — тут я преувеличивала. Может и отказаться, но ни к чему об этом знать Маргарите Николаевне.

— А ты не думаешь, что тут может быть замешан твой дед? Не боишься своей просьбой о мести лишиться его?

Резко остановившись, развернулась к атлантийке:

— Он. Не. Замешан.

— Ты не можешь этого утверждать наверняка. Как глава внутренней безопасности, если он проворонил что-то настолько серьёзное, он уже замешан.

Она ткала паутину правды и недомолвок, чтобы склонить меня к нужному ей решению, я понимала это, но злилась от того ничуть не меньше.

Пришлось использовать второй, совсем новенький аргумент:

— Если Огненные начнут экспансию, Охота, что первая, что вторая, покажутся нам играми в песочнице. Память у них длинная. А древние Огненные едва ли простили народам Атлантиды смерть своей богини и затопление Огненного. То, что начнётся на Земле, а возможно и не только на Земле, если сейчас Подводный ветер не удержит Врата, вполне можно будет назвать апокалипсисом.

По тому, как побледнела Маргарита Николаевна, я поняла, что она как раз картину возможных разрушений представляет. Наверняка вспомнила Атлантиду после дуэли богинь.

— С чего ты взяла, что Огненные, а тем более древние Огненные будут прорываться через Врата?

— С того, что я видела не только нападение на Штаб, — я снова продолжила путь. — Не будете же вы отрицать, что артефакт показывает реальность?

— Не буду, — неожиданно легко согласилась долгожительница. И огорошила: — Я проверяла. То, что видела я, произошло на самом деле. Так что это не видения, как бывает в полуреальности, а то, что происходит на самом деле.

Это было и хорошо, и плохо. И даже не знаю, скорее хорошо, или скорее плохо.

— Что ещё ты видела? Ведь не Огненные же тебя ранили? Их оружие не оставляет кровоточащих ран.

— Сражение у питерского Штаба, — мрачно ответила я, вспомнив увиденное. Маргарита Николаевна побледнела и уже сама ускорила шаг. — Верисса и одна из повелительниц воды, Игнесс, кажется, сражались с Великим. Долго. Я так и не увидела, кто из них победил. Когда меня ранили, я оттуда перенеслась уже на вулкан.