Русалки. Выбор

— То есть ты не видела, смогли ли мы удержать Штаб?

— Нет. Там сложно уже было сказать, кто выигрывает. Тем более Охотники людей привлекли, а нашим пришли на помощь вампиры. — На это целительница никак не отреагировала. И я не удержалась. — Вы не выглядите удивленной.

— Они и должны были появиться. Сюда, — она толкнула скрытую гобеленом с истершимся от времени рисунком дверь.

За ним оказалась очередная ничем не выделяющаяся комната. Не останавливаясь, Маргарита Николаевна пересекла её из конца в конец и повернула кольцо для факела, открывая ещё одну дверь. Я замешкалась, слегка удивленная её знанием тайных ходов, за что получила злой окрик. Дверь привела нас в одну из комнат в самом начале — она хорошо запомнилась мне из-за мозаики на полу, изображающей зелёный водоворот. Бездну.

Портал целительницы вынес нас на крыльцо питерского Штаба. Как я и помнила, от парка осталось только заболоченное пространство с вывороченными деревьями, строение через дорогу лежало в руинах. Изрядно потрепанная ограда угрожающе топорщилась железными пиками. Само здание школы тоже грозило вот-вот обрушиться.

Я перешла на магическое зрение. Несколько свернувшихся синих полей, несколько затухающих синих, красных, белых, опасно вспыхивающие фиолетовые. Те, кто мог перемещаться, развалины явно покинули. Или были под «скрытниками».

— Значит, у нас остался только Вейнир, — оглядевшись, озвучила Маргарита Николаевна. Она явно понимала больше меня.

Экс-директриса быстрым шагом направилась к ближайшему синему полю. Я, помня её предупреждение, да и свои впечатления от сражения, поспешила следом.

Она встала на колени рядом с израненной женщиной в тунике, напоминающей греческую, и активировал дар. Кажется, именно эта атлантийка говорила о роли той повелительницы, что защищала Вериссу, в сдерживании шторма. Мне уже приходилось видеть работу целителей, но не в таких сложных случаях. Руки Маргариты Николаевны превратились в поле даже на обычном зрении, а уж что творилось на магическом… Остановилась она раньше, чем закончила.

— Портал в лагерь открыть сможешь?

— Конечно. Куда именно?

— Пляж, куда вас обычно выбрасывают, — ответила бывшая директриса, левитацией поднимая раненую. Немного повозившись, я распахнула портал. — Следы затри. Умеешь?

— Плохо.

— Значит, я сама. — Легкий жест и никто не сможет отследить координат портала. Мне потребовалось бы минут пять как минимум, и все равно результат был бы куда более скромным. Опыт тысячелетий всё же переплюнуть сложно.

А целительница уже открывает портал на улицу. Асфальт здесь разворочен заклятьями, на обнажившейся под ним земле валяются прутья ограды, осколки стекла, куски металла, камня и ткани… Жуткое зрелище, от которого к горлу подкатывает ком.

Пока я оглядывалась, Маргарита Николаевна уже склонилась над очередным раненным. А я, заметив лежащую неподалеку Сару со скрытым браслетом полем, поспешила к ней. Маскировка ещё, кажется, держалась, а значит, возможно, хамелеон жива. Скрытник студентки Марианского университета оказался выполнен в виде часов. Под пальцами развернулось сгустившееся поле, лучше всяких слов сказавшее мне, что помочь знакомой я ничем не смогу. И никто не сможет, пока откат не закончится. Но она хотя бы жива.

— Портал, — целительница уже стоит рядом вместе с незнакомой мне, но кажется виденной мной во время сражения русалки. Чуть качает головой в ответ на вопросительный взгляд, но всё же поднимает левитацией не только Сару, но и ту, незнакомку, которой видимо уже не помочь. Экс-директриса, выглядящая постаревшей, затирает следы и идет дальше.

Около смотрящей в пустоту Миранды с так же сгустившимся полем, как у Сары, я резко затормозила. Действительно откат. Поле на первый взгляд выглядит целым. Значит, яда нет? Обернулась на подошедшую целительницу.

— Долгий. Но шансы хорошие. Выйдет, — как-то поняв, что я хочу узнать, сообщили мне. И уже когда Миранда вместе с тритоном, которого левитировала долгожительница, оказалась по ту сторону портала, вздохнула: — Такое часто бывает. С потерей справится сложно. И, кажется, что размотать дар до отката — это решение. Но так только кажется. Боль от потери не ослабеет за время отката…

Не став продолжать эту тему, она затерла следы портала и ушла к следующему пострадавшему. Я же, оглядевшись, просто последовала за ней. Так будет быстрее. Может, кому-то эти минуты дадут чуть больший шанс…

— Я не думала, что будет так. — Одно дело было видеть бой и совсем другое — его последствия.

— Это всегда так.

— Почему мы здесь одни? — усевшись на уцелевшую, хотя и отлетевшую далеко от крыльца ступеньку, спросила я, когда атлантийка слеветировала следующего пациента в портал. Такими темпами мой скромный из-за потери поля резерв скоро закончится. Странно, что ещё не закончился.

— Тех, кого они могли спасти, они забрали, — ответила Маргарита Николаевна, устроившись рядом. Больше живых с полями любого цвета в окрестностях не наблюдалось. — Сейчас все наверняка слишком обессилены, чтобы переносить мертвецов.

— Но ведь здесь были живые! И откатные. — Правда, под скрытниками и маскировкой, а значит кроме меня или другого Антарио их никто не видел. — И нескольких вы вытянули.

У меня в голове не укладывалось, как можно было их бросить.

— Кроме меня это могли сделать только Энас, Лияна или Унария. Ли и Уна слишком заняты другими, а твоя прабабушка предпочла остаться в Марианском.

— Значит, у неё были на это причины.

— Были, конечно. Только им, — целительница обвела рукой полукруг, в который попало сразу с десяток тел, — от этого не легче.

Открывшийся совсем портал заставил меня рефлекторно поднять дополнительные щиты (базовый я держала и так, мало ли кто, мало ли что).

Маргарита Николаевна

То, что портал не Охотничий, а имперский, атлантийка поняла сразу, так что даже не дернулась.

— Григорий. Чем обязана такой чести? — устало поинтересовалась Маргарита, когда из пространственного окна появился один из настоятелей собственной персоной.

Прежде чем ответить, мужчина огляделся. И как-то сразу понял, что именно она подразумевала:

— Прости, но мы не сможем сейчас вам помочь. — Другого ответа она и не ожидала. — Я за внучкой.

— А Подводному ветру? — подала голос эта самая внучка. После разговора с ней в Лабиринте, целительница, кажется, начала понимать, почему Владимир Антарио выбрал её. Девочка действительно оказалась достойной наследницей рода. В шестнадцать лет, с полем больше напоминающим лоскутное одеяло, с уровнем магии, сейчас едва превышающим девятый, а то и вовсе восьмой, она не боялась возражать, и вообще, кажется, плевать хотела на её авторитет. Случившееся с девочкой по их недосмотру — что бы она не говорила другим, с себя вины за случившееся долгожительница не снимала, тем более что тут Энас была права, отчасти Светина помолвка была следствием именно её, Маргариты, решений — закалило характер, подарило уверенность в себе. И возможно коренным образом изменило всю судьбу их народа. Но это покажет только время.

— Мы обсудим это чуть позже, — довольно резко пресёк вопросы внучки Григорий Наррейнер. — Идём. Рита, спасибо, что присмотрела.

И что-то в этой фразе было такое, что целительница впервые взглянула на него иначе. Не как на Благословленного Огненной настоятеля Григория. Понимание заставило вздрогнуть. Но тот, с кем она раз за разом сталкивалась веками, тот с кем вынуждена была искать компромиссы в затрагивающих оба их народа решениях, тот, кем она искренне восхищалась, несмотря на то, что он был значительно её моложе, тот, кто, казалось бы, глупо погиб чуть больше полвека назад, уже переносился. Кусочки мозаики наконец сложились. Неожиданное родство невестки Илины, всплывшее только после Превращения её внучки, да и то не сразу. Провороненное и Илиной, и Леной. Недавняя встреча у Равенны. Неожиданная сила девочки. Её характер и сила воли. Единственным, что никак не вписывалось в образ, была дочь настоятеля, мать Светы, и его к ней отношение. Не верила долгожительница, что можно отказаться от всего, что он достиг, ради ребенка, у которого даже нет магического дара. А ведь он отказался. Поставил выше блага Храма благо личное. И, кажется, не прогадал и в этом?