Русалки. Выбор

Девушка пошевелилась спустя примерно десять минут. Села, перекинула косу через плечо, оценила чуть позеленевший кончик и сообщила:

— Они отправят в Вейнир кого-нибудь и попробуют поговорить с Вериссой.

— Уже неплохо.

— Этого может быть мало. Да и из Марианского ещё нужно доплыть.

— Это уже больше, чем есть сейчас.

Валентина

После того как Света исчезла в портале, открыл портал и настоятель. Несколько секунд переноса и вот они уже снова в знакомом домике посреди леса. Опять другом, словно бы храмовик опять запутывал следы.

— Пап, что происходит?

— С чего ты взяла, что что-то происходит? — натянуто улыбнувшись, поинтересовался Григорий Наррейнер.

Валя многое могла бы сказать в ответ на этот вопрос, но слишком хорошо знала родителя, чтобы не понимать, что её ответ ему не нужен, потому только качнула головой.

— Загляну, как будет свободное время, — пообещал отец и исчез в портале.

Валентина снова осталась одна. Включила едва ловящий, несмотря на все ухищрения настоятеля, телевизор и отправилась в кладовку за тряпкой и шваброй: бытовые заклятья здесь давно сбоили, так что слой пыли, скопившейся с её прошлого появления, покрывал все поверхности.

Уборка заняла её до самой темноты — часовой пояс здесь был другим и вечер наступил значительно позже — так что обследование территории, огороженной охранным заклинанием, она оставила на утро.

Грядки, разбитые давным-давно от скуки, заросли сорняками, вокруг плодовых деревьев всё было усыпано ветками, словно здесь прошёл ураган. Начать Валентина решила со сбора мусора и не прогадала: в куполе нашлась дыра, проломленная деревом. Над своими дальнейшими действиями дочь настоятеля не сомневалась ни секунды.

Да, она знала, что в магическом мире идёт война не только между русалками и Охотниками, но и между Огненным и Подводным ветром, что у отца проблемы, а значит в Храме тоже не всё ладно, но сама-то Валя не была даже магом! Какое дело до неё Охотникам? А тем более Огненным? Или даже отцовским недоброжелателям? Те ведь её никогда не видели, а без чёткого образа даже русалочьи поисковики человека на Земле могут искать долго.

Так что женщина метнулась в дом, схватила давно собранную сумку, сняла с себя артефакты кроме последнего выданного отцом, позволяющего связаться со Светой, и устремилась прочь.

Ориентироваться в лесу Валя умела, пришлось в своё время прочитать много книг, а, когда выдалась возможность, и походить в походы, чтобы нормально научиться, но это себя оправдало. Так что, покинув купол, женщина устремилась туда, где как она помнила, была дорога к деревне. Именно отсюда в своё время дочь настоятеля сбежала в свободную взрослую жизнь, так что местность примерно представляла.

Весна постепенно вступала в свои права, снег уже стаял, но трава ещё только появлялась. В понижениях скопилась вода, перекликались птицы, зеленели первые листья на березах и осинах. Ничто не предвещало проблем. Ровно до тех пор, как дочь настоятеля за очередным поворотом дороги наткнулась на фигуру в типично-храмовом балахоне. Незнакомую ей фигуру.

Григорий Наррейнер

Побег Каспиана, арест его ближайших сторонников и смерть Эрнеста породили столько проблем, что разгрести их быстро можно было и не мечтать. Храм Подводной богини роптал, грозя новыми внутренними проблемами, а Лилана реальной власти в нем приобрести не успела, так что полностью подавить недовольство была не способна, хотя что-то сделать и пыталась. Пришлось собирать водников и объяснять, за что собственно Благословленный Подводной богиней главный настоятель объявлен вне закона. В разгар этого собрания, уже изложив основные пункты обвинения, Григорий и почувствовал, что дочь в опасности. Вопреки тому, что он говорил Вале, артефакт-косичка, давал ей связь не только со Светой, но и с ним. В первую очередь с ним.

Портал вынес его на лесную дорогу. Вокруг царила весна: пели птицы, шумел лес, где-то недалеко журчал ручей, яркими огоньками выделались на фоне серой, ещё прошлогодней, травы первые цветы. И посреди всего этого великолепия замер темноволосый мужчина в обычном, разве что из чуть лудшей ткани, храмовом балахоне.

— Иолетте, — вздохнул настоятель по внутренней безопасности, встретившись взглядом с давним другом.

— Наррейнер. Отойти, — даже не требование, а скорее просьба. Пока просьба.

— Нет, — Григорий оттеснил дочь себе за спину.

— Эта женщина должна умереть: само её существование нарушает законы мироздания. И ты это знаешь.

— Знаю. Но я не для того их нарушил, чтобы ты её убил, — понимая, что больше в ней нет смысла, Григорий на пару мгновений деактивировал удерживающий иллюзию артефакт.

— Георг, — удивлённым Тёмный настоятель не выглядел.

— Роланд.

— Я не хочу с тобой сражаться.

— Как и я. Сейчас Храму нужны мы оба. Ты же понимаешь, что наше сражение выгодно только Каспиану?

Они оба понимали, что это именно так. Но один не мог и не хотел противиться воле Богини, а другой не имел ни малейшего права отступить. Не когда на кону жизнь его дочери. А кроме того оба понимали, что просто так их Тёмная отсюда не отпустит. Или её воля будет выполнена, или один из них умрёт, или умрут оба.

— Тогда убей сам или отдай её мне, — кивок в сторону Вали. — Восстанови естественный порядок вещей, который нарушил.

Тут Иолетте был прав, нарушил. Более того, нарушил силой Тёмной богини с помощью древнего артефакта, чёрного молитвенника, не позволяющего ни одному из богов отказать в просьбе. По сути, принудил Тёмную к тому, чтобы дать ему необходимую для нарушения законов мироздания энергию. И за это покровительница была зла на него до сих пор.

— Нет.

— Эта душа не должна была воплотиться в этом теле.

— Ты не можешь знать этого наверняка. Пути богов непознаваемы и все мы лишь их орудия, — настоятель цитировал основополагающие труды.

— Да. И как орудие Тёмной я обязан вернуть эту душу в Парк мироздания. Как и ты, — Иолетте медлил. Сражаться он действительно не хотел. Не с тем, кто почти два тысячелетия бок о бок с ним работал на Благо Храма. Да, оступился, но все иногда ошибаются.

— А кроме того склонить голову перед ней и ответить за всё сотворенное?

— Было бы неплохо. Но Тёмная понимает, что сейчас мы нужны Храму.

— Но всё равно требует от меня того, что я сделать не могу.

— Так дай мне это сделать за тебя, — всё ещё просьба, но на ладонях уже появляются первые язычки силы.

— Ты к ней не прикоснёшься ни пальцем, ни силой! — в руках Григория возник меч сущности.

Света

В этот раз единения не было. Что-то не позволило мне полностью слиться разумами с тем, в чьём сознании я оказалась. Я даже не могла пока понять, кто это. Только чувствовала чужой страх на грани ужаса и огромное чувство вины. Чувствовала эмоции, но не была этим человеком. Да, именно человеком. Возможно, в этом и была проблема. Всё же раньше я бывала только в разуме магов или тех, у кого хотя бы минимальные магические способности есть. Тут же я сразу оказалась даже большим наблюдателем, чем когда уже отделяла своё сознание от того, к кому переносилась. Ближе всего это, наверное, было к ощущениям, когда моим телом управляли на помолвке, с той разницей, что тут тело явно было не моё и потому я его не чувстовала. Даже не видела его глазами.