Сердце Единорога. Стихотворения и поэмы
Шрифт:
Краснозубых, ярых сынов...
В материнских косах седых
Священный сумрак лесов:
Под елью старый Велес,
Пшено и сыр на костре,
И замша тюркских небес,
Как щит в голубом серебре.
Поет заклятья шаман,
Над жертвой кудрявится дым...
Родительский талисман
В ученую лупу незрим.
И мамин еловый дух
Гербарий не полонит...
Люблю
В чьих шалях шумы ракит,
Чьи губы умели разжечь
В мужчине медвежий жар,
Отгулы монгольских сеч
И смертный пляс янычар!
Старушья злая любовь
Дурманнее белены,
Салоп и с проседью бровь
Таят цареградские сны:
В Софию въехал Мурат,
И Влахерн — пристанище змей...
Могуч, боговидящ и свят,
Я — сын сорока матерей!
И сорок титанов-отцов,
Как глыбу, тесали меня...
Придите из певчих сосцов
Отпить грозового огня!
<1921>
412
Узорные шаровары
Вольготней потных кузнечных...
Воронье да злые пожары
На полях родимых запечных.
Черепа по гулким печуркам,
В закомарах лешачий пляс.
Ускакал за моря каурка,
Добрый волк и друг-Китоврас.
Лучше вихорь, пески Чарджуев,
На пути верблюжий костяк...
Мы борцы, Есенин и Клюев,
За ковригу возносим стяг,
За цветы в ушах у малайца,
За кобылий сладкий удой!
Голубке и ржаного зайца
Нам испек Микула родной,
Оттого на песенной кровле
Воркование голубей...
Мы — Исавы, в словесной ловле
Обросли землей до грудей.
И в земле наших книг страницы,
Запятые — медвежий след!..
Не свивают гнезд жаро-птицы
По анчарным дебрям газет.
На узорчатых шароварах
Прикурнуть ли маховику?..
Лишь пучина из глубей ярых
Выплескивает строку.
<1921>
413
Повешенным вниз головою
Косматые снятся шатры
И племя с безвестной молвою
У аспидно-синей горы.
Там девушка — тигру услада,
И отрок геенски
двууд...Захлестнутым за ноги надо
Отлить из кровинок сосуд.
В нем влага желёз, сочленений
И с семенем клей позвонков...
Отрадны казенному сени
Незыблемых горных шатров.
Смертельно пеньковой тропою
Достичь материнской груди...
Повешенных вниз головою
Трещоткою рифм не буди!
<1921>
414
У вечерни два человека —
Поп да сторож в чуйке заплатанной.
На пороге железного века
Стою, мертвец неоплаканный.
Бог мой, с пузом распоротым,
Выдал миру тайны сердечные:
Дароносица распластана молотом,
Ощипаны гуси — серафимы млечные,
Расстреляны цветики на проталинках
И мамины спицы-кудесницы...
Снегурка в шубейке и валенках
Хнычет у облачной лестницы:
Войти бы в Божью стряпущую,
Где месяц — калач анисовый!..
Слезинка над жизненной пущею
Расцветет, как сад барбарисовый.
Спицы мамины свяжут Нетленное —
Чулки для мира голопятого,
И братина-море струнно-пенное
Выплеснет Садко богатого.
Выстроит Садко Избу соборную,
Подружит Верхарна с Кривополеновой
И обрядит Ливерпуль, Каабу узорную
В каргопольскую рубаху с пряжкой эбеновой!
<1921>
415
Убежать в глухие овраги,
Схорониться в совьем дупле
От пера, колдуньи-бумаги,
От жестоких книг на земле.
Обернуться малой пичугой,
Дом — сучок, а пища — роса,
Чтоб не знать, как серною вьюгой
Курятся небеса,
Как в пылающих шлемах горы
Навастривают мечи!..
Помню пагодные узоры,
Чайный сад и плеск че-чун-чи.
Гималаи видели ламу
С ячменным русским лицом...
Песнописец, Волгу и Каму
Исчерпаю ли пером,
Чтобы в строчках плавали барки,
Запятые, как осетры!?
Половецкий голос татарки
Чародейней пряжи сестры:
В веретёнце — жалобы вьюги,
Барабинская даль — в зурне...
Самурай в слепящей кольчуге
<