Шесть с половиной ударов в минуту

– А, Тигоол. Давно ты не приходила к своей немощной матушке.

– Что ты, мам, мы виделись десять минут назад.

Теперь до меня дошло, что девушка имела в виду под бесполезностью оберегов. Я придвинулась ближе, и едва слышимый скрип половиц задел удивительно чуткий слух хозяйки дома. Она подслеповато прищурилась, пытаясь разглядеть меня.

– А это кто?

– Мой друг. Ты же любишь гостей, которых я привожу, да?
– Тигоол медленно и почти по слогам выговаривала каждое слово, но голос не повышала, поскольку её мать имела прекрасный слух. И крайне слабую память. Если я буду разгуливать из комнаты в комнату, старушка испугается, что к ней забрались грабители, ведь, вероятнее всего, через пять минут она уже не будет помнить никакого гостя. Равно как и присутствие дочери в родных стенах.

Тяжело Тигоол жить с матерью, пребывавшей на грани маразма. Чуть позже я спросила, как часто девушка приходила домой, и выяснилось, что кроме неё некому навещать старушку. Единственная дочь брала заботу над слабой, с трудом передвигавшейся Спустившейся сама. И это добавляло злости в копилку недовольств Королевой Цехтуу и её дурацким наказанием, которое вынуждало девушку оставлять больную мать и отправляться на половину людей.

Я не была знакома с этой покорной и терпеливой стороной Тигоол. Она всегда казалась ворчливой, язвительной и неугомонной дамочкой, критиковавшей само существование за то, что не угодило её вкусам. И при этом, жалуясь на мелочи, она никогда не заикалась о действительно тяжёлом бремени. Вряд ли она стыдилась матери, скорее, просто не считала нужным посвящать кого-либо в семейные проблемы.

– Ты вроде говорила, что твоё наказание закончилось. Сколько оно длилось?
– спросила я, неожиданно проникшись положением знакомой. Выходило, что у Тигоол даже времени ни на что не оставалось, ни на личную жизнь, ни на встречи с друзьями: она заглаживала вину за длинный язык, а в остававшиеся дни сидела с матерью.

– Шестнадцать лет или вроде того. Я не считала, - девушка наклонила голову к плечу.

– Шестнадцать лет за шутку про рога? Не слишком ли большой срок? Цехтуу реально такая тщеславная, или просто не умеет считать?

Тигоол вытаращила глаза, приложив ладонь ко рту. Но я не оговорилась и осознавала, что сама же и учудила.

– Ты же в курсе, что она тебя услышала?

– Да. Если есть какие-то претензии, пусть лично мне их скажет. Заодно и познакомимся, - серьёзно сказала я.

– У тебя от перехода помутился рассудок?
– схватив меня за предплечья, Спустившаяся утащила в соседнюю комнату и на всякий случай выглянула в окно.
– Она наказала меня за невинную шутку. Представь, что она сделает с тобой!

– Что? Запустит в меня шкаф?

– Ты точно свихнулась…

Тигоол с возмущением сложила руки на груди. Я села на кровать и тоже посмотрела в окно, но там царствовал мрак ночи. Похоже, побродить по земле Нижнего этажа и полюбоваться чужим небом над головой не получится до наступления утра. Я не чувствовала ни витавшего вокруг волшебства, ни разницы от того, что дышала воздухом иной половины мира. Словно всё ещё была наверху. Это печалило и интриговало одновременно. Конечно, сидя в четырёх стенах, трудновато заметить отличия, если они имелись. Юдаиф предупреждала, что трава на половине Спустившихся не синяя, а небо - не красное. Нижний этаж по всем признакам соответствовал верхней части Клепсидры, отличались лишь народы, которые их населяли.

– Я вспомнила, что потеряла, - я свела лопатки за спиной.
– Со мной нет Наездника. Помнишь, я говорила о паразите? Не могу поверить… Я так привыкла к нему, что теперь кажется, будто я потеряла часть себя, а не… попутчика, однажды прицепившегося в пещере Скууфтов. Но его нет! Он… остался на Нижнем этаже?

– Это вряд ли. Я думаю… - Тигоол пожала плечами и неуверенно продолжила, - наверное… он погиб при переходе. Скорее всего его жизненную энергию поглотила дверь. Они ведь слабые, эти паразиты, редко могут прожить без носителя. Переход ударил по нему. Может, поэтому тебе было так плохо первое время?

– Или Наездник - причина, по которой дверь пропустила меня. Своего рода плата, - я видела, как скептически скривилась Спустившаяся, однако всё равно не могла отделаться от мысли, что Сайтроми лишь потому не выгнал его раньше. Он знал, что мне предстоит отправиться на Нижний этаж, и оставил паразита «в помощь», о которой глупое создание и не догадывалось.

Я ещё раз наведалась к матери Тигоол, и она опять знакомилась со мной и журила дочку за долгое отсутствие. Перед самым сном мы пили чай. Чувствовала себя незаконно вторгнувшейся в семейный уют, но обе Спустившиеся настаивали, чтобы я не сбегала от них в другую комнату. Похоже, когда-то хозяйка дома являлась той ещё царицей гостеприимства. Сейчас ей было под пятьсот лет. Примерно столько же должна прожить и Тигоол, и Глядящий в душу, а Юдаиф, наверное, уже приближается к этому возрасту, если я не ошибалась. В их видовом соответствии так легко запутаться.

– Сколько тебе лет?

– Неприлично такое спрашивать, - дразнила девушка в мальчишеской рубашке.
– Ну, вообще-то сто с небольшим. Я старше тебя, малышка, и это даёт мне право поучать тебя жизни.

– Ещё чего!
– выпалила я.

– Она это может, - проскрипела матушка Тигоол, из проросшего сморщенного финика с каждой минутой превращаясь в живого и весёлого Спустившегося. Общение ей было необходимо, как вода растению.

– Завтра решим, как будем искать Королеву, - шёпотом сообщила девушка.

– Ты разговаривала с ней вслух?

– Да. Но не имею представления, что она поняла и решила. Она не звала меня.

Эта новость настораживала. Не хотелось бы застрять тут надолго. Хорошо, что рядом оказалась знакомая, а иначе я бы уже паниковала. Как представлю себя одну на чужой земле, в окружении незнакомцев, пока Сат’Узунд задерживается, может статься, на соседнем материке, и дрожь пробирала. Хоть бы Созерцателей отправила с весточкой.

Ночью впервые за долгое время снились красочные сны, часть которых даже отложилась в памяти после пробуждения. Я медленно приближалась к осознанию, что уход Наездника сулил не одно лишь спокойствие в замкнутых пространствах. Изменения коснулись чего-то глубинного, не поддающегося толкованию. Кажется, я даже и не догадывалась о существовании этих потаённых уголков, которые от меня закрывались разжиревшей тушкой паразита, как чистые участки коры зарастают мхом. А теперь они взывали ко мне, просили обратить внимания, постичь их тайны. Как же легко дышалось без Наездника! Как же блаженно засыпалось в новых условиях без зудящего страха четырёх стен!

На следующее утро я только и успела, что продрать глаза, потянуться, накинуть одежду и размять затёкшую ногу, как в комнату влетела Тигоол с шарами вместо глаз. Шокированное выражение лица всё чаще приставало к ней в качестве непривычного образа.

– Что-то с матерью?
– это была первая мысль, и она напугала даже меня.

– Нет. Ты сама всё увидишь через секунду. Проклятье, теперь зевак не оберёшься… - Девушка помахала руками на манер веера, охлаждая разгорячённое лицо. Я взяла её за трясущееся запястье, рассчитывая из поверхностных мыслей Спустившейся выцепить, что вызвало такое возбуждение. Но она сама сказала.
– Позволь представить тебе… Королеву Сат’Узунд.

Я резко повернулась к арке и невольно дёрнулась назад.

И опять это чувство… поглощающей смеси благоговения и трепетного ужаса. Меня захлестнуло. Завертело. Подавило, что аж дыхание спёрло. Примерно то же я испытывала, глядя на Сайтроми в Байонеле. Словно сквозь сомкнутые челюсти заливается водопад, и нет сил ни выпрыгнуть из-под него, ни вдохнуть. Такое же состояние пробудил во мне облик Сат’Узунд.

Трудно сказать, что конкретно несло в себе и распространяло на окружающих ауру величественности. Великанский рост, унижавший высоту обыкновенных Спустившихся и людей? Ветвистые рога, словно разросшаяся корона, царапавшие потолок, так что носительнице приходилось пригибаться? Грациозность, отпечатавшаяся в каждом изгибе тела? Белоснежная фигура с удачными вкраплениями синевы в платье, чей шлейф волнами-медузами стелился по полу? Или всё дело в магии, невидимой глазом простых смертных, но ощущаемой их слабыми несовершенными душами?