Синие звезды

— Умного человека и так видно, а коль в голове пусто, то и никакие одеяния не помогут.

Проехав королевскую рощу, бричка оказалась на Центральном проспекте Лиции. Вдоль главного храма Акилина с обеих сторон проспекта расположились приковывающие взор своими яркими вывесками кабаки. Из них шатаясь и норовя угодить под копыта проезжающих экипажей, вываливалась после ночных гуляний золотая вистфальская молодежь, не умеющая ничего, кроме как прожигать деньги своих родителей.

«Вистфальцы любят заниматься лишь двумя вещами: пить вино и молиться Акилину, и, судя по всему, для счастья им нужно объединить эти вещи», — любили, смеясь, говорить проезжающие здесь ройзсцы, с презрением наблюдая за варварским народом.

— Какой позор, ты только посмотри, на что ты похож! — донеслось до профессора ворчание пожилого аристократа, ругающего только что вышедшего из кабака сына. Надетый на молодого лорда фрак был разодран в клочья, словно кто-то прошелся по нему ногами, а из разбитого носа все еще продолжала капать кровь, пачкая грязный платок, который тот прислонял к своему лицу.

— На себя лучше посмотри, — заплетающимся языком огрызнулся сынок.

Лицо отца побагровело:

— Можешь хоть целый день кувыркаться по кабакам, но денег я тебе больше не дам!

— Дашь! — грозно наступая на отца, произнес сын.

Послышался звон пощечины.

– Чем иметь такого сына, лучше вообще не иметь никакого, — недовольно проворчал де Ляпен, наблюдая эту сцену.

— Час прошел, а его все нет, — переминаясь с ноги на ногу, произнес какой-то студент.

— Никакая причина пропуска занятий не может быть уважительной. Это вам, сударь, Академия, а не трактир, чтобы приходить сюда, когда вам вздумается, — подражая голос де Ляпена, смеясь, ответил товарищ.

— Да он может вообще сегодня не изволит явиться. Давайте расходимся, господа! — прокричал кто-то в толпе.

— А я вас, сударь, и, не задерживаю, — раздался позади них скрипучий голос бесшумно подошедшего профессора.

Взглянув поверх очков на своих учеников, де Ляпен проворчал:

— Коль вам не нужны знания, можете быть свободны. Академия как-нибудь перенесет столь тяжкую утрату.

И студенты, вынуждено потупив глаза, вошли в аудиторию.

Не успел профессор начать лекцию, как дверь снова распахнулась, и в нее с виноватым видом проскользнул швейцар:

— Господин, -опустив глаза, пролепетал он, — никак не мог вас найти. Для вас срочное послание.

Профессор искривился от недовольства:

— Нельзя было после занятий передать, — проворчал он себе под нос, беря в руки записку.

И, прочитав написанное, де Ляпен бросил беглый взгляд на своих учеников, пробормотав:

— На сегодня занятия окончены, — и вышел из класса.

— И чего только приходил? — удивленно проворчал какой-то студент, глядя в спину профессору.

— Совсем рехнулся дед, — ответил ему кто-то из товарищей.

Бричка профессора медленно катилась по улицам Лиции, словно и вовсе не желая прибыть в пункт своего назначения.

Заметив впереди кого-то из знакомых, де Ляпен стыдливо опустил глаза:

— Сверни в переулок, — недовольно прокряхтел он, обращаясь к кучеру.

Вскоре они подъехали к Городской расправе Лиции. Профессор виновато осмотрелся по сторонам, и, выскочив из брички, юркнул внутрь здания.

Глава Городской расправы господин де Ласк, пухлый еще совершенно не старый человек с сонными, словно слегка затуманенными глазами, смотрящими куда-то в пустоту скучающим взглядом, постукивал пальцами по столу, ожидая посетителя.

— О, господин профессор, рад, что вы снова решили заглянуть к нам- оживляясь, произнес де Ласк, увидев профессора.

Профессор усмехнулся:

— Рад бы был, сударь, к вам не заглядывать, да никак не выходит.

— Не будьте столь пессимистичны профессор, — улыбнулся де Ласк. — Я думаю, мы всегда сможем решить деликатные вопросы.

— Что на это раз? — перебил де Ляпен.

— Все как обычно, — вздохнув с наигранным сочувствием, ответил де Ласк, — драка. Иоган де Ляпен, выпив в кабаке лишнего, кинулся с кулаками на другого господина и, как думаю, вы и сами понимаете, господин профессор, избил его.

— Насколько сильно? — осведомился де Ляпен.

— Сломанная рука, выбитые зубы, разбитое лицо. Разве вы не знаете, профессор, как дерутся молодые люди? — Он вздохнул: — Когда-то, профессор, и мы были молодыми.

— Я, знаете ли, даже будучи молод, не попадал в подобные истории, — проворчал де Ляпен.

— Мои люди еле успокоили того господина, — не слушая профессора, продолжил говорить де Ласк, — когда он тут кричал требуя справедливости, обещая сполна заставить заплатить за все увечья своего обидчика. И думаю, господин профессор, у него не так уж и мало шансов, как-никак Иоган де Ляпен средь бела дня…

Профессор полез в карман, вытащив оттуда набитый золотыми драхмами мешочек, и сунул его в руку де Ласку, который тут же спрятал мешочек в стол.

– . средь бела дня стал свидетелем произошедшей в кабаке пьяной драки…

Де Ляпен недовольно искривился и, вытащив из кармана еще один мешочек, сунул де Ласку, который хлопнув себя по голове, наиграно, растеряно произнес:

— Простите, господин профессор, что за бред я несу. Ну как сын уважаемого президента Свободной академии наук мог стать свидетелем пьяной драки в каком-то там кабаке, тем более он в этот момент находился на занятиях, верно, профессор?

Де Ляпен кивнул головой, а затем, слегка нахмурившись, спросил:

— А что если тот господин будет распускать клеветнические слухи про моего сына?

Де Ласк усмехнулся:

— Я вас умоляю, профессор, какой это господин? Обычный мелкий торговец. Будет клеветать — отправится на пару лет грести на галеры. А не поумнеет, будет снова наказан. Благо вистфальские законы очень строги к врунам.

Де Ляпен тяжело вздохнул, ведя за собой шатающегося из стороны в сторону, словно желающего собрать все углы Городской расправы, сына.

— Лучший студент академии! — с иронией в голосе произнес профессор, помогая подняться в очередной раз споткнувшемуся Иогану.

— Учить жизни других студенчешков, да свою подопечную принцессу будешь, — огрызнулся в ответ сын.

— Ее светлость, по сравнению с вами сударь, просто умница, — проворчал де Ляпен, а затем себе под нос добавил: — Правда, как и любая королевская особа, со своими тараканами в голове.

Иоган усмехнулся:

— Ну, разумеется, профессор, у нее же есть такой наставник, как вы. Тебя дома никогда и не застать, ты то во дворце, то в академии, то еще черт знает где.