Синие звезды

За окном послышался гул: несколько стражников, схватив под руки, волокли очередного арестованного за бунтарские речи студента под дребезжащий голос де Ангеляра. Тем временем как еще несколько стражников, поднявшись внутрь, словно ищейки, осматривали каждый миллиметр Академии, выискивая все новых и новых изменников.

— Мы живем во время, в котором слово подхалима, важнее слов мудреца, — глядя в окно, проворчал себе под нос де Ляпен.

Вистфальский экономический форум проходил в огромном зале на втором этаже Городского магистрата, в котором собрались десятки человек, включая редактора вистфальских вестей де Филомеля, что-то активно конспектирующего в своем блокноте, и сидящего на возвышении в отдалении от других канцлера де Виколя.

Просторные окна помещения были завешены толстым слоем мокрой марли, которая очень скоро, впитав в себя кружащуюся в воздухе аквоморовую пыль, приобретала синеватый оттенок. И в помещении вновь проникал кислый запах аквомора. Подобным образом поступали в большинстве помещений, построенных до эпохи Никоса III, в которых еще сохранялись окна…

— Аквоморовые производства Лиции, Тренсфера, Лянгельда поистине превращают центр нашей страны в экономическое ядро, которому завидуют и островитяне-ройзсцы, и безбожники-аутсмерцы, и многие-многие другие страны, лишенные подобного богатства. Некоторые недальновидные люди распускают слухи, что якобы аквомор убил наше ремесло. А я, как Глава СоюзаМастеров Лиции, вам говорю: это полный вздор! — стоя на сцены, говорил толстый человек с лоснящимся лицом. — Разрушены прежние мастерские? Ну и что? Одно ремесло сменяет другое. Это естественно и нормально. Вот, что было произведено нашими умельцами, — подняв в воздух переливающийся от света синий кинжал, произнес он. — Его создали не островитяне-ройзсцы, а мы! И скоро нами будет произведены сотни и тысячи подобных изделий. И кто после этого сможет утверждать, что вистфальцы якобы способны лишь на то, чтобы добыть аквомор и, не сумев его переработать, продать ройзсцам?

Кинжал выскользнул из рук говорящего. И сидящие на первом ряду люди успели заметить выгравированную на рукоятке эмблему льва — символ производителей Острова Ройзс.

Лицо Главы Союза Мастеров покрылось испариной, и на нем выступили крупные капли пота.

Редактор вистфальских вестей де Филомель усмехнулся, бросив взгляд на рукоятку кинжала. Разумеется, подобный инцидент не будет упомянут им в Вистфальских вестях.

На сцену поднялся де Монцеанели. Проводящий экономический форум чиновник слегка задергался, ожидая выступления профессора.

– Я бы поспорил о том, что построение аквоморовых производств несет столь безусловную пользу, как это представляется некоторым, — смотря на зал, произнес де Монцеанели. — Двадцать лет назад каждый десятый житель Вистфалии был вынужден столкнуться с Синей чахоткой, через десять лет уже каждый пятый, а сейчас каждый второй!

На лице чиновника заиграло беспокойство и он, подняв взгляд, с тревогой смотрел на канцлера де Виколя, который заерзал в кресле.

Марля на окнах окончательно пропиталась аквомором, и в зале, словно подтверждая сказанное профессором, послышался кашель.

Де Монцеанели, достав из дипломата, развесил позади себя картины с изображением изъеденных аквомором, лежащих в руинах городов.

– Благо художник де Петруш согласился зарисовать. Так, уважаемые господа, выглядят районы Лиции, Тренсфера, Лянгельда. Они превратились в свалку аквоморовых отходов!

Одна из картин, соскочив со стенда, упала на пол. Профессор наклонился, собираясь ее поднять.

Чиновник сделал жест рукой. В зале послышались аплодисменты.

— Благодарю, вас за выступление, профессор, — произнес он, выпроваживая де Монцеанели со сцены.

— Но я не закончил, — растеряно промямлил профессор.

Но чиновник сделал вид, что не услышал его.

Рядом с домом де Монцеанели поджидало несколько городских стражников. Заметив профессора, они стали медленно обходить его со всех сторон, беря в кольцо.

— Это еще что такое? — проворчал де Монцеанели, желая войти домой.

Один из стражников выдвинулся вперед:

— Господин профессор вы подозреваетесь в убийстве студента Шольна де Венсера.

— Что? — растеряно, промямлил профессор.

– Мы вынуждены вас арестовать, — и стражники, скрутив де Монцеанели, повели его прочь.

Тем временем, как другими стражниками, проводившими в доме профессора обыск, будет найдена никому неизвестная, написанная от руки книга: «Последствия эпохи Никоса III. Что нас ждет?». Этой книге не будет суждено дойти до читателя, она, так и не увидев света, сгорит в камине какого-то безызвестного городского чиновника…

— Это какой-то бред, — проворчал де Монцеанели, сидя в небольшой камере в подвале Городской расправы.

Ходящий из угла в угол нанятый профессором адвокат остановился:

— Вас обвиняют в убийстве студента Шольна де Венсера. Якобы он дал вам взятку, а позже пытался вас шантажировать, за что и поплатился жизнью.

— И как же, по их мнению, я его убил? — усмехнулся профессор.- Я что похож на палача?

— Несколькими ударами камня по голове, а потом еще спрятали окровавленный труп в старую канализацию, — проворчал в ответ адвокат.

Профессор передернулся.

— Шольн, Шольн способный был парень…

— Профессор де Ангеляр иного мнения. Он считает, что Шольн дал вам взятку, желая избежать заслуженного исключения. А после того, как его все-таки исключили, затаил обиду на вас…

— Что за вздор? — выругался де Монцеанели.

— Видели бы вы, что де Ангеляр написал в характеристике ваших нравственных качеств…

Де Монцеанели усмехнулся:

— Да, вы знаете, я догадываюсь.

– И де Ангеляр якобы слышал ваш диалог с Шольном, но не успел принять меры. Хотя до этого неоднократно пытался пресечь ваши вопиющие злодеяния. А потом люди видели…

— Как я забиваю студента камнем, — закончил за него де Монцеанели.

— Нет, всего лишь рядом с тем местом, где был обнаружен труп.

Адвокат вздохнул и, постучав пальцами по столу, произнес:

— Доказать вашу невиновность будет нелегко, профессор.

— Черт побери, я вообще весь тот день не покидал Академию, — выругался профессор.

— Кто бы еще мог это подтвердить, — проворчал адвокат.

Де Монцеанели встрепенулся, что-то вспомнив:

— Вы говорили, Шольн был убит около полудня?

Адвокат кивнул головой.

— Около полудня я разговаривал в моем кабинете с профессором де Ляпеном. Это он точно может подтвердить.

Профессор де Ляпен поправил очки, собираясь войти в аудиторию. Сзади к нему подошел швейцар и, с опаской взглянув, всучил в руку профессору записку.

— Что опять? — воскликнув, выругался профессор.

В Городской расправе, прямо у входа, выстроившись по струнке смирно, стояли городские чиновники. Побелевший глава Городской расправы де Ласк, увидев де Ляпена, указал трясущимся пальцем на свой кабинет: