Столичный доктор. Том VIII

* * *

Купе первого класса до европейских образцов не дотягивало. И отделка не та, и диваны какие-то узкие. Но мне было плевать. Главное — ехать. Приближаться к цели.

Оставалось минут десять до отправления. Вроде и суета снаружи поутихла, почти все желающие заняли свои места. И проводник пару раз заглянул, извиняясь и кланяясь. Так что новый шум внимание привлек. Открывались двери, что-то вякали на китайском, и шли дальше. Вот прошли первое купе, второе, теперь наступила очередь и нашего.

Сначала робкий стук, потом дверь распахнулась, и на пороге возник офицер в синем мундире нового образца. В знаках различия китайской армии я не понимал ровным счетом ничего, так что звание осталось для меня загадкой. Зато за его плечом я увидел парочку солдат в синих халатах и шапочках. Один из них держал в руке копьё! Блин, в начале двадцатого века остаются армии, воюющие копьями!

Офицер что-то рявкнул. Тут на сцене появился новый персонаж, откровенно гражданский — тоже в халате, но зеленом. Оказалось — переводчик.

— Господин, пожалуйста, покажите документы, — поклонившись, сказал он на английском.

Я достал паспорт и продемонстрировал, не выпуская из рук. Как говорится, повода не доверять не вижу, но мало ли что. К тому же интуиция подсказывала: эти явились по мою душу. Сейчас схватят документ — и всё.

Переводчик что-то тихо сказал офицеру, тот ответил, и я услышал ожидаемое:

— Господин Баталов, вам надо выйти и идти с нами.

— Пшёл вон, — лениво ответил я, пряча паспорт в портмоне. Наверняка толмач слышал «факофф» много раз, понял сразу.

— Господин, это требование…

— Какое еще требование? Какое право ты имеешь что-то требовать от князя?

Что могли сделать китайцы? А ничего. С моим титулом и гражданством я могу, наверное, творить здесь что моей душе угодно.

Жиган английский не знал, но встрепенулся быстро.

— Евгений Александрович, чего хотят?

— Чтобы ты помог им выйти из вагона. Будут еще какие-то шавки приказывать мне.

— Это запросто.

Жиган встал и начал выталкивать китайцев из купе. Без рук, просто выдавливая наружу. Попавший первым под удар переводчик оступился и вылетел в проход. Офицер вдруг разразился долгой гневной тирадой, в конце которой плюнул мне под ноги.

До чего же дрянные люди! Сказал же, некогда. Кто там у них думал, что я подчинюсь приказу какого-то офицерика? Еще и плюются. Как-то грядущая нанкинская резня мне уже кажется не такой и бессмысленной.

Подумал — и ужаснулся. Откуда такие мысли? Да, устал. Да, раздражен. Но считать оправданным уничтожение нескольких сотен тысяч человек? Блин, проклятая война! Приеду в Шанхай, надо будет храм какой-нибудь найти, исповедаться. До чего дошел, а?

Глава 21

КЪ ВОПРОСУ О МИР?. Жирнымъ шрифтомъ и на видномъ м?ст? въ лондонскихъ газетахъ напечатана телеграмма «Агентства Рейтеръ» изъ Петербурга отъ 25-го іюля:

Посл? вчерашняго зас?данія сов?та министровъ въ Царскомъ Сел? и во исполненіе принятаго р?шенія сегодня пополудни посламъ Россіи въ Берлин? и Париж? посланы по телеграфу инструкціи сл?дующаго содержанія: Россія желаетъ узнать условія, на которыхъ Японія желаетъ заключить миръ.

ПАРИЖЪ. Сегодня въ 6 час. вечера, по?здомъ «Nord express» отбылъ изъ Петербурга въ Вашингтонъ первый уполномоченный для переговоровъ о мир? предс?датель комитета министровъ ст.-секр. С. Ю. Витте. Проводить его на вокзалъ собрались почти исключительно его друзья и знакомые.

По сведеніямъ «Matin» изъ Лондона, японцы смотрятъ съ оптимизмомъ на исходъ переговоровъ о мир?. Ув?ряютъ, что требованія Японіи будутъ ум?ренными, но Японія настаиваетъ на предоставленіи права рыбной ловли у береговъ Сибири, Манчжуріи, за исключеніемъ Квантунского полуострова и Портъ-Артура.

ВЪ «Petit Paris» напечатано интервью петербургскаго корреспондента съ С. Ю. Витте, который категорически высказался за необходимость мира и доказалъ, что отъ мира выиграютъ вс?. Оффиціальный языкъ конференціи — французскій.

МОДЖИ. Въ Манчжуріи начался періодъ дождей. За исключеніемъ н?сколькихъ ночныхъ часовъ, дождь идетъ не переставая. Грязь на дорогахъ доходитъ до кол?нъ, и это м?шаетъ военнымъ операціямъ подъ Мукденомъ.

САНКТЪ-ПЕТЕРБУРГЪ. 15 іюля 1905 года, посл? продолжительной бол?зни на 70-м году жизни скончался д?йствительный тайный сов?тникъ, докторъ медицины, профессоръ Николай Васильевичъ Склифосовскій. Его жизнь ознаменована неустаннымъ служеніемъ идеаламъ науки, прогресса и гуманизма.

Въ теченіе многихъ л?тъ Николай Васильевичъ былъ директоромъ Императорскаго клиническаго института Великой княгини Елены Павловны. Посл?дніе годы онъ возглавлялъ Министерство охраны здоровья. Н. В. Склифосовскій былъ также основателемъ Русскаго хирургическаго общества.

За выдающіеся заслуги передъ отечествомъ Николай Васильевичъ былъ удостоенъ высокихъ наградъ, включая ордена Святой Анны 1-й и 2-й степени, Святаго Владиміра 3-й степени съ мечами и Святаго Владиміра 2-й степени.

Смерть Н. В. Склифосовского — невосполнимая потеря для россійской науки, для тысячъ его учениковъ, коллегъ, паціентовъ. Его имя, подобно Пирогову, будетъ жить въ исторіи русской хирургіи — не только какъ символъ искусства л?чить, но и какъ прим?ръ гражданскаго мужества, врачебной сов?сти и беззав?тнаго служенія людямъ.

О своем поведении я не жалел ни на грош. С китайцами сталкиваться доводилось — чинопочитание у них на уровне русского удельного княжества четырнадцатого века. Кто с тобой через губу говорит — тот прав. Надо активно гнуть спину и показывать респект изо всех сил. Попробуй я с ними вежливо объясниться — и под локотки могли бы прихватить, да оттащить куда им приказали. А так — князь, первым классом едет. У переводчика, небось, зарплата за месяц меньше, чем я за билеты отдал. Так что утерлись и пошли получать люлей от вышестоящего начальства.

Мне же — урок. В Шанхае стоит держаться иностранного сеттльмента. В его границах китайская власть, конечно, имеется, но заметить ее можно только в микроскоп и при хорошем освещении.

Доехали за двадцать часов. С хвостом, блин. Средняя скорость — пятнадцать километров в час. Велосипедист быстрее бы доехал. Паровоз то останавливался на бесчисленных полустанках, то пыхтел, забираясь в гору, то стоял без движения, пока машинист, наверное, обсуждал с местными, у кого сколько уток. Но мы доехали.