Страх — это ключ

— Боюсь, что это довольно затруднительно, мисс Рутвен, — вежливо ответил Вайленд. — Гюнтер получил травму.

— Очень хорошо!

Брови Вайленда от удивления приподнялись:.

— Для вас в этом нет ничего хорошего, мисс Рутвен. Вы же знаете, что ваш отец предпочитает, чтобы вы находились под охраной, когда…

— Лучшей охраны, чем Кеннеди, мне не требуется, — холодно сказала она. — И до сих пор именно он был моей охраной. А еще вот что: я не полечу на буровую вышку с вами, Ройалом и вот тем… существом… если со мной не будет Кеннеди. — Сомнений, что она имеет в виду Ларри, ни у кого не возникло. — Это мое последнее слово. А сейчас мне нужно в Марбл-Спрингз, и немедленно.

Интересно, когда и кто так говорил с Вайлендом? Девушка была непреклонна.

— И зачем вы едете туда, мисс Рутвен?

— Есть вопросы, которые истинный джентльмен никогда не задает даме, — ледяным голосом сказала она.

Эти слова поставили его в тупик. Вайленд не знал, что она имеет в виду. Я тоже, будучи на его месте, не понял бы. В результате он растерялся. Все находящиеся в комнате смотрели на них двоих. Не смотрел только я: мой взгляд был устремлен на Кеннеди, а его взгляд — на меня. Теперь я стоял рядом с дверью, повернувшись ко всем спиной. Я вытащил из-под воротника тоненькую полоску бумаги. Это было нетрудно. Теперь я прижимал ее к груди так, чтобы Кеннеди мог увидеть ее. Выражение его лица не изменилось, и для того, чтобы уловить едва заметный наклон его головы, требовалось стоять почти вплотную к нему и не отрывать от него глаз. Все шло прекрасно. Оставалось пожелать только, чтобы Ройал не пустил мне пулю в затылок когда, как я ринусь вон.

Именно Ройал разрядил напряжение, царящее в комнате, позволив Вайленду легко выйти из создавшегося положения.

— Я не прочь подышать свежим воздухом, мистер Вайленд, и могу съездить в город вместе с ними.

Я выскочил за дверь словно торпеда из торпедного аппарата. Врезался в Кеннеди. — Мы тяжело упали на пол, вцепившись друг в друга, и покатились по коридору, делая вид, что деремся друг с другом. В первые же две секунды я засунул записку глубоко во внутренний карман его кителя. Затем я услышал щелчок взведенного курка. Этот щелчок нельзя спутать ни с каким другим звуком:

— Прекратите потасовку! Эй, вы, двое!

Мы поднялись. Я оказался под дулом пистолета Ройала. Ларри тоже маячил рядом, размахивая своим огромным пистолетом. На месте Вайленда я не доверил бы этому психу даже рогатку.

— Вы хорошо поработали, Кеннеди, — с теплотой в голосе сказал Вайленд. — Я не забуду этого.

— Благодарю вас, сэр, — сказал Кеннеди. — Я не люблю убийц.

— Я тоже не люблю их, мой мальчик, — одобрительно отозвался Вайленд. Видимо, он нанимал их только для того, чтобы перевоспитывать!

— Мисс Рутвен, я согласен. С вами поедет мистер Ройал. Возвращайтесь как можно скорее.

Она вышла из двери, гордо подняв голову, не удостоив Вайленда ни единым словом, а меня ни единым взглядом. И снова я подумал о том, какая это замечательная девушка!

Глава 8

Я не получил никакого удовольствия от полета вертолетом на буровую вышку. Привык к самолетам. Летал на своем собственном самолете. Даже был совладельцем одной небольшой чартерной авиакомпании. Вертолеты не для меня. Не для меня, даже если погода отличная. А погода в то утро была отвратительная, настолько отвратительная, что у меня нет слов, чтобы описать ее. Мы раскачивались и тряслись в воздухе. Вертолет то резко проваливался вниз, то снова взмывал. Девять десятых времени полета мы вообще не видели, куда направляемся, так как стеклоочистители не справлялись с потоками воды. Благодаря тому, что Петерсен, видимо, был прекрасным пилотом, мы все же долетели. Вертолет опустился на предназначенную для посадки палубу объекта Х-13. Это произошло вскоре после десяти утра.

Потребовалось шесть человек, чтобы удержать вертолет, пока генерал, Вайленд, Ларри и я спускались по выдвижной лестнице. Петерсен тут же поднялся в воздух, как только последний из нас оказался на палубе. Через десять секунд вертолет исчез в сплошном шквале ливня. Интересно, увижу ли я его когда-нибудь еще!

На открытой палубе ветер был гораздо сильнее и пронзительнее, чем на суше, и мы, как могли, пытались сохранить равновесие на скользкой металлической поверхности. Опасность упасть назад мне не угрожала, так как пушка Ларри все время упиралась в поясницу. На Ларри было куртка с большим воротником, большими лацканами, поясом, эполетами и кожаными пуговицами. Насмотревшись голливудских фильмов, он решил, что это самый подходящий и соответствующий современной моде наряд для такой погоды, как сегодня. Пистолет он держал в одном из глубоких карманов куртки и запросто мог молниеносно разрядить его мне в спину. Поэтому я был в напряжении. Ларри меня терпеть не мог. Он счел бы дыру в своем великолепном одеянии не слишком высокой ценой за привилегию первым разрядить в меня свою пушку. Я был для Ларри, как заноза для лошади попавшая ей под седло, и намеревался там оставаться. Я редко обращался к нему, но, когда это случалось, величал его не иначе как наркошей или торчком. Когда мы сегодня шли к вертолету, я заботливо поинтересовался, не забыл ли он прихватить с собой «втык», и, когда он, с подозрением посмотрев на меня, спросил, что это за нецензурное слово, я ответил, что имел в виду просто шприц. — Ларри озверел, и Вайленду с генералом с трудом удалось оторвать его от меня. Нет никого на свете, кто был бы так опасен и непредсказуем, как наркоман, так же как нет никого, кто вызывал бы такое острое чувство жалости. Но тогда моему сердцу было неведомо это чувство. Ларри был самым слабым звеном в преступной цепи, и я намеренно доводил его до белого каления, стремясь разрушить эту цепь.

Ветер дул в лицо. Спотыкаясь под его напором, мы подошли к возвышающейся над палубой небольшой будке, из которой широкий трап вел в нижние помещения. В будке нас ожидали двое мужчин. Я поднял воротник, надвинул на глаза поля шляпы и, вытащив из кармана носовой платок, стал стирать с лица дождевые капли, пряча свою физиономию от встречающих. Но моя тревога была напрасной: прораба Джо Куррана, с которым я говорил десять часов назад, среди этих двоих не было. Я попытался представить, что могло бы произойти, если бы он был там и, например, спросил генерала, кивая на меня, нашел ли его личный секретарь К. С. Фарнборо потерянный дипломат. Я заставил себя отбросить эти мысли, ибо воображение слишком ярко рисовало возможные последствия. Не исключено, что мне осталось бы только выхватить у Ларри пистолет и застрелиться.

Генерал Рутвен представил нас друг другу:

— Мартин Джерролд, начальник буровой, Том Гариссон, наш инженер-нефтяник. А это, джентльмены, Джон Смит, инженер. Квалифицированный специалист, приглашенный из Англии, чтобы помочь Вайленду в его исследованиях.

Джон Смит, как я понял, было мое имя, подсказанное генералу вдохновением.

Прораб и инженер произнесли подобающие в подобной ситуации слова. Ларри сунул мне под ребра пистолет, и поэтому я тут же среагировал, сказав, что счастлив познакомиться с ними. Они не проявили ни малейшего интереса к моей особе. Оба казались озабоченными и не в своей тарелке, хотя старались скрыть это. Но генерал заметил их состояние:

— Вы чем-то обеспокоены, Гариссон?

Разговор вел генерал, на буровой, видимо, Вайленд старался держаться в тени.

— Мы очень обеспокоены, сэр, — ответил Гариссон, мужчина с короткой стрижкой типа «ежик» и очками в тяжелой роговой оправе. Он показался мне таким молодым, словно все еще был студентом колледжа, хотя, по-видимому, был очень способным инженером, если выполнял такую ответственную работу. Он вытащил небольшую карту, раскрыл ее и, ткнув карандашом, которым пользуются плотники, сказал:

— Смотрите, если верить «Прайд и Хонивелл», а это лучшая геологическая фирма, определяющая месторождения нефти, то в нашей точке мы дано должны были встретить нефть. Уже пройдено лишних триста шестьдесят метров, а пока нет даже запаха сопутствующих газов. Никак не могу найти объяснение этому.

Я мог бы объяснить ему это, но вряд ли для этого пришло время.

— Это иногда бывает, мой мальчик, ободряюще сказал генерал. — Нам бы крупно повезло, если бы мы наткнулись на нефть руководствуясь этой картой. Ни один геолог не может указать со стопроцентной уверенностью месторасположение нефтяного слоя. Пройдите еще триста метров. Ответственность беру на себя.

Чувствуя всем своим нутром, что старик испытывает невероятное напряжение, но каким-то чудом умудряется сохранять поистине удивительные самообладание и сдержанность, я невольно восхитился генералом.

— Благодарю вас, сэр, — Гариссон сразу воспрянул духом, но все же чувствовалось, что не все его удовлетворяет. Генерал моментально уловил это:

— Вас, все же, еще что-то тревожит?

— Нет, сэр. Конечно, нет, — ответ Гариссона был слишком быстрым и слишком подчеркнутым. Он не был таким опытным актером, как генерал. — Нет, меня абсолютно ничто не тревожит.