Страх — это ключ

— Гм… — Генерал несколько секунд изучающе смотрел на него, а потом перевел взгляд на Джерролда. — Вас тоже что-то беспокоит?

— Меня смущает погода, сэр.

— Да, конечно, — генерал понимающе кивнул. — Самые последние сводки говорят о том, что надвигается ураган «Диана». Он пройдет точно над Марбл-Спрингз. Это означает, что он пройдет и над объектом Х-13. Вам незачем было говорить мне об этом, Джерролд. Вы — капитан этого судна, а я всего-навсего пассажир. Мне не очень-то хочется терять по десять тысяч долларов в день, но вы должны приостановить бурение в тот самый момент, когда сочтете нужным.

— Дело не в этом, сэр — печально сказал Джерролд. Он ткнул пальцем через плечо. — Эта экспериментальная опора, над которой вы работаете, сэр… может быть, стоит опустить ее, чтобы обеспечить максимальную устойчивость буровой вышки?

Значит, бурильщики действительно знали, что с этой опорой, которую я обследовал прошлой ночью, что-то происходит. Видимо, несмотря на то, что они могли так ничего и не узнать о проводимых там работах, руководители сочли целесообразным предупредить их и дать какое-то правдоподобное объяснение. Ведь если бы они ввели охрану, это только вызвало бы излишнее любопытство и никому не нужные подозрения, наводящие на опасные размышления. Интересно, какую сказочку подсунули бурильщикам? Надо как можно скорее узнать это.

— Вайленд? — генерал обернулся, вопросительно приподняв брови. — Что скажете?

— Генерал Рутвен, я беру всю ответственность на себя! — Это было сказано спокойным, уверенным голосом опытного инженера, хотя меня весьма удивило бы, если бы Вайленд смог отличить гайку от болта. Но он был человеком умным и поэтому, ему удалось привести логическое обоснование:

— Ураган идет с запада, и максимальная нагрузка придется на опоры с восточной стороны. Мне кажется, совершенно незачем опускать дополнительную опору, когда другие опоры на этой же стороне будут выдерживать нагрузку, которая будет гораздо меньше нормальной. Кроме того, генерал Рутвен, мы теперь настолько близки к завершению работ по созданию технологии, которая внесет революцию в методы подводного бурения, что было бы преступлением откладывать ее, возможно, на несколько месяцев, опуская опору и, возможно, уничтожая все наше хрупкое оборудование.

Да, голова у него работала. Я должен был признать, что это было хорошо сказано: энтузиазм, звучавший в его голосе, был совершенно правильным, ни в коей мере не преувеличенным.

— Звучит логично, но… Хорошо, меня это устраивает, вполне устраивает, — сказал Джерролд. Он повернулся к генералу. — Вы пройдете в свою каюту, сэр?

— Да. Чуть позже. Чтобы перекусить. К ужину нас не ждите. Попросите принести ужин в мою комнату. Надеюсь, это не затруднит вас? Мистер Смит хочет как можно скорее приступить к работе.

Черта с два я этого хотел!

Мы пожелали им всего доброго и по трапу спустились вниз. Ярко освещенный стальной коридор. Здесь, в глубине платформы, было совершенно не слышно шума бури. Возможно, ее и можно было бы услышать, если бы не шум работающих агрегатов. Видимо, мы шли мимо машинного отделения.

В дальнем конце коридора мы повернули налево, дошли до тупика и остановились перед дверью, на которой большими белыми буквами было написано: «Научно-исследовательская лаборатория бурения». Под ними буквами немного меньшего размера: «Сверхсекретная комната». «Вход посторонним строго воспрещен».

Вайленд тихо, условным стуком постучал в дверь. Я прислушался: четыре удара с короткими интервалами, два с длинными и опять четыре коротких удара. Изнутри донеслись три длинных удара и четыре коротких. Ключ дважды повернули в замке, кроме того, лязгнула задвижка и мы вошли. Дверь за нами тут же оказалась закрыта на замок и задвижку. После всех этих предосторожностей слова «Сверхсекретная комната» и вход посторонним строго воспрещен» показались мне совершенно излишними.

Стальной пол, стальные переборки, стальной потолок — мрачная, унылая коробка, а не комната. В переборке справа была еще одна дверь, а переборка, напротив двери через которую мы вошли, представляла собой выпуклый полукруг, вдававшийся внутрь комнаты, с люком в центре. Я был уверен, что эта вогнутая стена — часть, большой стальной колонны, опускающейся на дно моря. С каждой стороны люка висели большие барабаны с аккуратно намотанными на них резиновыми шлангами с металлической оплеткой. Под каждым барабаном стоял агрегат, прикрепленный болтами к полу. Один из них, вероятно, был воздушным компрессором — это его работу я услышал, обследуя опору ночью. Второй, возможно, был отсасывающим воду насосом. Что касается обстановки комнаты, то даже спартанцам она показалась бы убогой: рабочий стол, две скамейки и металлическая полка на стене. В комнате находились двое — тот, кто открыл нам дверь, и другой, сидящий за столом, зажав зубами сигару. На столе перед ним лежали засаленные игральные карты. Эти двое удивительно походили друг на друга. На обоих были рубашки с длинными рукавами, с левого бока у каждого висела кожаная кобура. Одинаковый рост, одинаковый вес и широкие мускулистые плечи. Но главное сходство было в их лицах: суровые, непроницаемые, с холодными, неподвижными, настороженными глазами. Мне и раньше довольно часто доводилось видеть людей, такого склада, первоклассных профессионалов преступного мира. Ларри отдал бы многое за то, чтобы быть похожим на них, но у него не было ни малейшей надежды стать таким. Эти парни были именно тем типом людей, с которыми, по моим понятиям, должен был иметь дело Вайланд, и присутствие среди них Ларри казалось еще загадочнее.

Вайленд проворчал приветствие и сразу перешел к делу. Подойдя к настенной полке, он снял с нее длинный рулон бумаги на матерчатой основе, намотанной на деревянный валик, развернул его на столе и положил с обеих концов бумаги грузики, чтобы она не сворачивалась. Отойдя на шаг от стола, сделал мне приглашающий жест:

— Вы когда-нибудь видели нечто подобное, Толбот?

Я наклонился над столом. Это был сложный чертеж длиной метра полтора и шириной около восьмидесяти сантиметров. На нем был изображен замысловатой конструкции объект, напоминающий по форме нечто среднее между цилиндром и сигарой. Я долго внимательно изучал схему, потом выпрямился и покачал головой:

— Сожалею, такого никогда в жизни не видел.

В следующее мгновение я уже лежал на палубе. Секунд через пять заставил себя встать на колени и стал трясти головой, пытаясь освежить ее. Посмотрел вверх и застонал от боли за ухом. Перед глазами все плыло, и я попробовал сфокусировать зрение. Один глаз мне все же удалось сфокусировать — Вайленд стоял надо мной с пистолетом в руке.

— Я ожидал именно такого ответа, Толбот, голос его был спокойным и бесстрастным, словно мы наслаждались полуденным чаем в доме священника и он предлагал мне отведать свежих булочек. — Что с вашей памятью, Толбот? Может быть, вы хотите еще немного освежить ее?

— Неужели все это действительно необходимо? — раздался встревоженный голос генерала Рутвена. Он казался расстроенным. — Послушайте, Вайленд…

— Заткнитесь! — выпалил Вайленд. Видимо, здесь играть роль подчиненного у него необходимости не было. Когда я встал на ноги, он обернулся ко мне. — Ну как вспомнили?

— Зачем бить меня по голове? — огрызнулся я. — Разве это поможет мне вспомнить то, чего я никогда…

Предвидя удар, я прикрыл голову рукой и смягчил его, быстро откинув голову, и отлетев к переборке. Это был настоящий спектакль, и, чтобы эффектно завершить его, я соскользнул на пол. Никто не проронил ни слова. Вайленд и два его бандита уставились на меня с неподдельным интересом. Генерал побледнел и закусил нижнюю губу. Лицо Ларри превратилось в маску, изображающую поистине дьявольское ликование.

— Ну, а теперь вспомнили что-нибудь?

Я послал Вайленда в ад и, шатаясь, поднялся на ноги, изображая непреклонность.

— Прекрасно, — Вайленд пожал плечами. — Мне кажется, что Ларри не прочь попытаться своими средствами убедить вас вспомнить.

— Правда? Вы разрешите мне? Неужели можно? — готовность, написанная на лице Ларри, вызывала у меня отвращение и страх. — Вы правда хотите, чтобы я заставил его заговорить?

Вайленд улыбнулся и кивнул:

— Только не забудь, что после того, как ты обработаешь его, он должен быть в состоянии еще поработать на нас.

— Я буду помнить об этом.

Это был звездный час Ларри. Наконец-то он был в центре внимания и мог отплатить мне за все насмешки и издевательства и, самое главное, доставить себе огромное удовольствие, мучая меня. Ведь парень был настоящим садистом. Эти минуты должны были стать минутами наивысшего счастья, которого он еще не испытал за все свое существование. Он приблизился ко мне, играючи помахивая внушительным пистолетом, то и дело облизывая губы и хихикая отвратительным визгливым фальцетом.