Страхолюдие

Когда же две дамы и два джентльмена, с видом крадущихся гепардов, появились на лестничной площадке, то справедливо и единодушно решили, что еще спят и наслаждаются самым прекрасным сном в своей жизни. Посудите сами: За большим, превосходно сервированным столом, мило беседуя, то и дело, заливаясь веселым смехом, присутствовали; Алиса и Генри Кармайны, мисс Морлей, Бернард Уоллес, Мадлен Стрейд и Антонио Тилобиа. А во главе пиршества, вульгарно скалясь во все зубы, сидел подлый аферист граф Аливарес, собственной персоной.

– Слава тебе Господи!
– Он вдруг посмотрел в их сторону.
– Наконец-то пробудилось наше сонное царство.

Участники застолья дружно завертели головами.

Граф поднялся.
– Ну, что же вы там замерли? Смелее! Спускайтесь к нам, и вашему вниманию будет представлена потрясающая история.

В следующую секунду раздался голос доктора Тилобиа.
– Господа не заставляйте себя ждать. Мы все порядком изголодались, а без вас, завтрак решено не начинать.

Засецкая приникла к самому уху дочери.
– У меня двоится в глазах, или их действительно двое?

* * *

Теперь усыпанная гравием тропинка сменилась утоптанной песчаной подстилкой, от чего босые подошвы приятно отдыхали. Впрочем, даже то малое неудобство, причиненное острыми краями булыжников, не было способно испортить прекрасного настроения, которое в данный момент испытывал окрыленный счастьем Рукарбо.

Рукарбо это молодой рыбак племени Тобамбур. Последние пять недель мужчина провел в гранитной пещере, ожидая радостного известия. И вот, наконец-то, свершилось: Курьер, который приносил ему пищу, известил; новоиспеченная супруга Коаза беременна. В связи с этим, великий Тхаматан - естественно, с позволения священного Муау - благословляет их брак и наказывает будущему папаше вернуться в жилище.

Крупные капли росы уже искрились в восходящих лучах, однако жаркое солнце еще не так назойливо давало о себе знать. Утренняя свежесть вдохновляла и бодрила, от чего все живое радовалось своему бесшабашному существованию. Веселый птичий щебет ласкал слух, а прелесть окружающей природы радовала глаз. Пробегая мимо бамбуковой рощи, молодой островитянин спугнул двух роскошных панд. Он даже остановился, провожая их улыбающимся взглядом до ближайших зарослей папайи. Ему доставляло удовольствие баловать себя созерцанием красивых животных, красивых деревьев, красивого восхода и заката. В юношеские годы Рукарбо мог часами смотреть, как резвится с подружками красивая девочка Коаза; которая теперь стала его любимой и любящей женой.

В изящном прыжке горной серны Рукарбо пролетел над переползающим тропинку удавом. Гигантский змей угрожающе зашипел, поднял над землей голову и замер, как бы соображая: что это было, человек или ураган?

За бамбуковым частоколом стежка раздваивалась. Абориген остановился и задумался: "Левое ответвление ведет на побережье. Там, вдоль океана, мимо лагуны, до плантаций кофе. Это миль двенадцать. Правда, затем по маисовым полям еще миль пять прибавится. Ах, как далеко заветная банановая роща.
– Мозг перерабатывал информацию молниеносно.
– А если вправо? У подножия горы, конечно, идти хуже; там густые дебри, все опутано лианами, колючие кусты. Да еще заброшенное жилище злого колдуна Гимафера... с его могилой".

Ту местность, о которой сейчас думал Рукарбо, жители острова страшились и старались обходить стороной, ибо скромная площадь непролазных тропических дебрей, считалась проклятым местом. Но так получалось на несколько миль короче, и более не колеблясь, молодой мужчина свернул вправо.

Идти, а точнее продираться, оказалось крайне трудно. Давно нехоженая тропа была мало пригодной для передвижения, и чем дальше вглубь джунглей, тем хуже.

А вот и дьявольская поляна. Полуразваленные стены каменной хижины, проваленная внутрь крыша, везде зловещий бурьян - все это выглядело жутковато. Над головой угукнул филин, от чего по всему телу Рукарбо прогулялась предательская изморозь.

"Нужно быстрее отсюда убираться.
– Мелькнула в голове тревожная мысль, и он прибавил шаг.
– Святой Муцу оградит меня от злых духов этого места".

С такими успокоительными размышлениями Рукарбо почти добрался до противоположного края поляны. Он уже хотел углубиться в джунгли, как вдруг, его насторожливое внимание привлекло не вписывающееся в общий ландшафт, некоторое видоизменение местности; что резко контрастировало с окружающим фоном. Этим географическим антонимом была куча свежевырытой земли, которая еще не успела зарасти травой. Смутные догадки едким смрадом заволокли разум: "Отец говорил; когда убили колдуна, его труп зарыли под большим деревом граба". Мурашки пробежали по всей спине - именно рядом с холмиком земли рос граб.

Где-то высоко в ветвях вновь икнул филин. Рукарбо оглянулся по сторонам; ничего подозрительного. Сознание твердило: беги, но любопытство взяло верх. Напоминая крадущуюся игуану, он приблизился к холмику земли; сердце клокотало как у загнанного волками ягненка. Еще шаг, и ошарашенному взгляду открылась разоренная могила Гимафера! Само исчадие ада исчезло, а на дне ямы копошилось несколько кобр. Почуяв посторонний запах, мерзкие твари угрожающе зашипели, расправляя свои гофрированные капюшоны. Абориген в ужасе отпрянул назад, внутри все похолодело... "О Муцу мы пропали"! Только и успел он подумать, как за спиной что-то зашуршало. От неожиданного испуга Рукарбо вскрикнул, одновременно поворачиваясь на сто восемьдесят градусов. В следующую секунду он замер в леденящих объятиях страха, жуткий испуг исказил лицо до неузнаваемости, а в стеклянных глазах, как в зеркале, застыло миниатюрное отражение дьявольского существа.

Короткий, и в одночасье чудовищный вопль, молнией пронзил густые дебри тропиков, навсегда растворившись где-то на склонах зеленой горы.

* * *

Добрую четверть часа Засецкая энд компания не в состоянии были поверить в реальность происходящего. В конце концов, отметив частичную невменяемость гостей, а так же их полное неподчинение уговорам спуститься вниз, граф лично соблаговолил взойти на площадку и препроводить непосредственно к столу. Суетливые официанты придвинули дамам стулья. Парни были одеты в форму британского королевского флота, а один из них, совсем юного возраста, кого-то очень сильно напоминал.

– Э-э-э...
– Тыча в мальчика пальцем, Засецкая блымала округленными глазами.

– Да-с, баронесса, - невинно пожал плечами Аливарес, - это именно тот самый кают-юнга, со шхуны. Как видите, жив и здоров. Впрочем, как и все остальные участники нашего курьезного путешествия.

Еще некоторое время гости приходили в себя; восстанавливая мозговые функции и дар речи, а когда такое случилось, начался фейерверк эмоций. Бэри Адер Эскот сновал вокруг стола и щупал всех подряд, как бы убеждаясь в реальности событий.

Мистер Кортнер с минуту вертел головой между двух мужчин, как две капли воды похожих друг на друга - вместе они олицетворяли доктора Тилобиа - а затем одному из них уткнулся лицом в плечо и шумно разрыдался.

Прелестная Сарра просто и непринужденно плакала: на сей раз из чудных глазок текли слезы радости.

А вот Засецкая, в припадке ярости опрокинув стул, теперь курсировала вдоль залы со злобным фырканьем, разбавляя его непристойными чертыханьями. Считая себя, безоговорочно, важной персоной, - а в определенных кругах так и было - баронесса смахивала на центнер взрывчатки, готовой разорваться в любу минуту. Это была ее естественная реакция на положение, в котором приходилось дебютировать впервые, что в высшей степени бесило.