Свадебное проклятье

Я киваю.

— Да, Чэн Маркус. Давайте поженимся.

[1] Владыка загробного мира

[2] Дух лисы, лиса — оборотень

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ДАВАЙ ПОЖЕНИМСЯ! Глава 1. Кто ты?

Мы сидим в машине, задумчиво разглядывая ну оч-чень впечатляющее место проведения нашей свадьбы.

Глубокая ночь. Ворота на кладбище гостеприимно распахнуты. Вокруг ни души — в смысле, живой души. В траве без устали стрекочут цикады. Нерешительно, через разные промежутки, подает голос одинокая ночная птица: то ли репетирует, то ли раздумывает, стоит ли вообще петь в отсутствие благодарных слушателей.

Отлично ее понимаю. Я тоже сомневаюсь, стоит ли нам здесь находиться, или лучше убраться отсюда как можно скорее и как можно дальше. Вполголоса интересуюсь — ну а что, обстановка может и не такие мысли навеять!

— А у вас в Хванджи еще справляют Свадьбы мертвецов?

— Это когда умирает холостяк, и заботливая родня выкапывает из могилы и хоронит рядом тело незамужней женщины? Думаешь, твой жених явился из страшно дремучих мест, буквально прямиком из средневековья?

— Извини, — машинально говорю я. Чистая правда, между прочим: нам, жителям Сейко, столичным снобам, вся остальная страна представляется глухой и дикой провинцией, где процветают такие же дикие нравы. А если еще вспомнить уголовную хронику — вроде убийства красивой школьницы для продажи ее тела родственникам неженатого мертвеца[1]!..

Маркус некоторое время молчит. Потом откашливается и осторожно признает:

— Да, кое-где… в очень отдаленных деревнях такие посмертные браки еще заключают. — И добавляет поспешно: — Но только не в моей родной!

Еще один плюс ему в характеристику. Но с другой стороны, участвуй Чэн в… м-м-м… регулярной эксгумации невест, сегодняшний кладбищенский квест вряд ли б его озадачил. А то и он что-то не торопится покидать машину!

Маркус вскидывает руку, смотрит на часы.

— Уже почти полночь, идем?

А, он просто выжидает назначенное время!

Из сумки привычно торчит голова няниной куколки. Уже не пугаюсь, не удивляюсь, не пытаюсь вспомнить, когда же я ее с собой прихватила. Бросив помаду обратно, грожу игрушке пальцем: «Сиди здесь, поняла?!» Жених, закаленный общением с доктором Пан, на мою беседу с куклой никак не реагирует.

Даже опершись на его руку, выбираюсь наружу с трудом: высокие каблуки, волочащийся по земле подол свадебного платья, цепляющаяся за все фата… Хорошо, родители не настояли на традиционном наряде с массивной фэнгуань[2] и скрывающей лицо плотной красной вуалью, а то бы я точно сегодня ноги переломала! А так, пусть не быстро, но все-таки добираюсь до ворот целой и здоровой. Интересно, они всегда открыты, или кто-то позаботился, чтобы мы попали на кладбище беспрепятственно? Брр, как звучит-то! Приостанавливаемся: я собраться с духом, жених — дабы точно соблюсти время. Сосредоточенно кивает:

— Пора!

И мы одновременно пересекаем границу кладбища. Ощущаю себя Золушкой в каком-то извращенно-новомодном прочтении старой сказки: пусть и теряя по дороге хрустальную туфельку с бальным платьем, она в полночь возвращается домой, а я при полном свадебном параде, наоборот, направляюсь из дома в обитель мертвецов…

* * *

Белая фигура поднимается с земли и машет — как будто рубаху с длинными рукавами на ветру полощет.

— Кажется, это нас зовут, — бормочу я, не трогаясь с места. В глазах Чэна лунный свет пополам с тьмой (у меня сейчас такие же огромные зрачки?). Говорит решительно:

— Ну идем, раз зовут!

Я хватаю его за руку.

— Стой! Мы ведь даже не знаем, кто… или что это!

Маркус пожимает плечами.

— А какая разница, Эби? Раз уж мы согласились на такую… на эту процедуру, надо побыстрее со всем покончить. Обстановка тут, сама видишь!

Я тоже хочу скорее вернуться из страшной сказки в нормальный мир, но все еще удерживаю жениха, словно ручной тормоз — двигающийся под откос автомобиль.

— Я не сказала… Понимаешь, здесь…

Видно, что его переполняет нетерпение, но Чэн стоит, молча ожидая продолжения. Я глубоко вздыхаю.

— Понимаешь, они похоронены как раз на этом кладбище. Оба.

Маркус смотрит озадаченно.

— Они — кто? А, понял! — Озирается, словно ожидая обнаружить прямо здесь могилы предыдущих женихов. Но они далеко, на центральной аллее, где расположены склепы-дворцы самых старых и богатых семей Сейко с мраморными дорожками и внутренними двориками для посетителей; современные захоронения в городских колумбариях, разумеется, ниже их достоинства. — И что?

Мои чувства этот здравомыслящий мужчина наверняка сочтет несусветной глупостью: проведение нашей свадебной церемонии (пусть даже в таком, мягко говоря, необычном варианте) именно здесь, где покоятся Дин и Алекс — подлинное кощунство. Настоящая пляска на их могилах.

— Эби, — говорит жених номер три и перехватывает мою ускользающую руку. Крепко сжимает. — Они не обидятся и не будут против.

— Правда? — переспрашиваю, как ребенок, которому очень хочется верить в сказку. В то, что умершие одобряют и поддерживают меня.

— Конечно! — решительно кивает Чэн.

— Почему ты так в этом уверен?

— Да потому что они в курсе, что я отличный парень! Лучшее же всегда приходит последним!

У меня вырывается смешок, хоть и довольно нервный, но все же я чуть расслабляюсь, и воспользовавшийся этим Маркус твердой рукой увлекает меня к колышущемуся на прозрачном лунном ветру силуэту.

Чем ближе, огибая могилы, памятники и торчащие повсюду кусты диких роз, подходим мы к ожидающему нас… м-м-м, свадебному распорядителю?.. тем больше это существо похоже на человека. На женщину.

Старуху.

Совершенно седые волосы небрежно сколоты на затылке крупной нефритовой шпилькой, растрепанные длинные пряди спускаются на плечи, просторная одежда пошита из белого холста — словно для погребального обряда. Все сильнее ощущение, что вовсе не свадьба здесь запланирована. Не пора ли уже начать причитать над своей загубленной молодой жизнью?

Впрочем, я и так много лет на это потратила…

Наблюдающая за нами старуха стоит неподвижно, сложив на животе руки. Эта поза так кое-кого напоминает, как и ее лицо, что я от неожиданности спотыкаюсь об очередной могильный памятник — еще старинный, с бикси, девятым сыном дракона. Вскрикиваю от боли, схватившись за отбитый палец, Маркус подхватывает меня под локоть.

— Сильно ушиблась?

Я не свожу глаз со старухи. Это же… Ну правда, это же?..

— Матушка Гу?! Это вы?

— Ты что, — удивляется Маркус, — вообще ничего общего! Извините, момо[3], моя невеста вас кое с кем спутала!

Бескровные губы женщины растягиваются в медленной улыбке, глаза превращаются в узкие щели, откуда на нас холодно и равнодушно взирает нечто… Да, у хозяйки Гу совершенно иной, всегда лукавый и приветливый взгляд! Просто старость делает всех похожими.

— Ох да, прошу прощения! — Опустив на землю ушибленную ногу, попутно кланяюсь. Это и есть та знаменитая шаманка, к которой мама обратилась за помощью? Какая же она… колоритная!