Табельный наган с серебряными пулями

Я присвистнул еще раз. А дело-то все интереснее и интереснее…

Дивы, они, как известно, из Дивного народа — собственно, в честь самих дивов и названного — людьми не являются, хоть и похожи, конечно, и людей ненавидят лютой ненавистью. До такой степени, что в городе ты ни одного из них и не увидишь никогда. Чакли тех же самых, или, скажем, троллей, редко, но увидишь. Див же к человеческому поселению не подойдет и на выстрел из лука. А уж чтобы див ювелиров грабил…

— Вот и Штипельман думал, что его шкаф, на три оборота заговоренный, ни один человек взломать не сможет. Человек и не смог. А див — запросто.

Чеглок на секунду задумался:

— Может, конечно, и не запросто, может, он с этим шкафом долго возился. Но это уже и неважно, золото уже исчезло почти в неизвестном направлении.

— Почему «почти»?

— Потому что мне сказали, где сейчас этот самый див будет золото передавать?

— Сразу и медвежатника и заказчика возьмем… погодите, товарищ Чеглок, не успеваю.

Честно говоря, на хромой ноге успевать за молниеносным начальником ОБН было непросто. Даже с тростью.

— Заказчика мы не возьмем, — «успокоил» меня Чеглок, — уверен, что тварь это хитрая и золото див отдаст не ему в руки, а курьеру-передатчику. Ну, нам сейчас главное — золото не упустить.

— А где передача-то будет?

— В Марьиной Роще.

Кто бы сомневался. После того, как пару лет назад выжгли Хитровку, вся нечисть, как в прямом так и в переносном смысле, туда перебралась. В том лабиринте бараков, складов, полуразвалившихся домов можно не только диву — велету скрыться.

3

— Опоздали, — констатировал Чеглок, оглядев предполагаемое место встречи вора и курьера, — Див уже ушел.

Я оглядел заулок, в котором мы находились. Узкая щель между кирпичными стенами то ли складов, то ли лавок, даже декабрьский снег сюда почти не задувал. В стенах извивающегося прохода виднелись там и сям разнокалиберные двери, обитые железом, перекрещенные массивными полосами и увесистыми замками, суда по виду, навешанными еще при царе, а то и при его дедушке.

Никаких признаков того, что передача уже состоялась, не было.

— Может, мы просто раньше их пришли?

— Нет, — покачал головой Чеглок, сдвигая на лоб шапку-пирожок из потертого каракуля, — див уже побывал здесь. Запах чувствуешь? Как будто дубовый лист с дерева сорвали и в пальцах размяли.

Я послушно принюхался. Нет, никакого дубового листа среди здешних ароматов не чувствовалось. Подгнившей капустой — пахло, вездесущими котами — несомненно, но ничего иного не ощущалось.

— Ничего не чую.

— Ничего, — Чеглок хлопнул меня по плечу, — опыта наберешься, еще и по следу тебя пускать будем! А пока самому придется.

С этими словами он, чуть пригнувшись, целеустремленно двинулся по заулку, как будто и впрямь принюхиваясь к следу.

— А почему туда? — захромал я за ним, на ходу успевая оббегать взглядом все темные углы и сжимая в кармане шинели рукоять нагана. Марьина Роща же, див с сообщником сильно рискнули, назначив здесь встречу. Тут могли проломить голову за меховую шапку, не то, что за увесистый мешок… или в чем там див золото принес?

— Потому что от того места только два пути. По одному пришли мы, но никто нам навстречу не попался. Значит, курьер ушел сюда.

Я хотел было спросить, куда ж тогда див делся, но в памяти всплыли строчки учебника с описанием различных Дивных народов. Дивы — существа крайне ловкие, предпочитающие перемещаться по деревьям, так что наш, скорее всего, ушел по крышам.

Проход вывел нас в проезд под низким кирпичным сводом. Когда-то здесь, вероятно, были купеческие склады, по этому проходу завозили и вывозили товары, на ночь закрывая решеткой. Вон той, чугунной, что стоит, могу поспорить, лет пять, прислоненная к стене.

— Куда он дальше пошел?

Чеглок не ответил, он шумно втянул ноздрями морозный воздух:

— Кровью пахнет, чувствуешь? Посвети-ка.

Я полез за пазуху и вынул черный кожаный футляр, в котором когда-то носили… что-то. А мы, в ОБН, приспособили для подсветки.

В футляре лежало перо огнептицы. На живой птице оно жгло бы огнем, но сейчас оно, понятное дело, было выдернутым и только светило, похожее на тонкий язык холодного желтоватого пламени. Ну или на светящееся перо из петушиного хвоста.

Затрепетал свет пера — и стало ясно, что курьер, похоже, действительно, зря выбрал для встречи Марьину Рощу.

У стены лежал отброшенный в сторону кирпич измазанный темной кровью, посреди прохода разлилась лужа крови, от которой в сторону выхода тянулась полоса. Оттащили его туда, что ли…? А, нет — судя по следам, курьер, с пробитой головой, нашел в себе силы и пополз к выходу, похоже, рассчитывая найти помощь.

И не дополз.

В неверном свете пера огнептицы стало ясно, что вон та куча под решеткой — не куча, а человеческое тело.

4

— Это не курьер, — констатировал Чеглок, когда мы перевернули тело.

Да, несмотря на то, что кровавая полоса тянулась поперек проезда точно к покойнику, это был не курьер.

Во-первых, того приголубили кирпичом по голове, а этого истыкали ножом. Пальто было продырявлено минимум в пяти местах, на груди и животе. А во-вторых…

Тело было высушенным, как вобла.

Истончившаяся, пожелтевшая кожа, похожая на страницы старинных книг, туго обтягивала кости лица, делая его похожим на череп, глаза чернели провалами, рот запал внутрь.

— Это не вурдалак, — зачем-то сообщил я, как будто Чеглок сам был не в курсе. Вурдалак высасывает кровь, а не всю жидкость из организма.

— А кто? — тоном учителя на экзамене поинтересовался мой начальник. Он взмахнул пером огнептицы, тени метнулись туда-сюда.

— Не знаю, — растерялся я, — Я не помню созданий, которые обезвоживают…

— А перечень запрещенных к владению зачарованных предметов я кому говорил прочитать?

— Так я прочитал!

— Я имел в виду — еще и запомнить.

— Так я запо…

Я еще раз посмотрел на тело. Погодите-ка… Было в том перечне что-то такое… То, что Чеглок явно уже понял, а вот у меня вертелось где-то на краешке сознания.

— Клинок крови, — подсказал начальник.

— Точно!

Было в том перечне предметов, за владением которыми сразу грозила 313 статья, упоминание о клинках, которые вытягивали из убитого ими жизненную силу, передавая ее хозяину. Только там же говорилось, что это редкость несусветная.

— Ну, не прям уж редкость, — хмыкнул Чеглок, — я шестерых знаю, у которых такие клинки были. Бродяга, Липник, Монгол и… Алмаз, точно. У Лейгера кинжал, а здесь явно ножом поработали, судя по разрезам…