Табельный наган с серебряными пулями

Я кратко ввел его в курс дела. Мол, через финскую границу к нам в гости пробрался бывший белогвардеец, который, по имеющейся у меня оперативной информации…

Вася посмотрел на мой палец, поднятый к потолку. Я смутился и убрал его. Потом для верности и вовсе спрятал руку за спину.

В общем, по имеющейся у меня, кхм, оперативной информации, этот самый беляк направляется в свою бывшую квартиру. Появится он там, скорее всего, ночью, но, так как до ночи осталось уже совсем ничего, то нам нужно сходить туда, благо — недалеко, и прикинуть, как бы получше ему засаду организовать. Волчью яму, так сказать.

— А начерта ему вообще эта квартира? — задал Вася резонный вопрос, — Смахнуть слезы умиления, глядя на развешанные по стенкам паспарту с детскими фотографиями?

— Чего с фотографиями? — не понял я.

— Паспарту. Рамки такие.

Понятно. Буржуйские придумки какие-то.

— Я, Вася, думаю, что детские фотографии ему без всякой надобности. Особенно если учесть, что в его бывшей квартирке уже живет какой-нибудь токарь Пряхин или прачка Токарева. Которые совершенно точно выбросили ненужные им картинки в ближайшую мусорную урну. Если не сожгли в печке зимой восемнадцатого года. Я думаю, что господин Белоцерковский или его жена, маман, с кем он там жил, не знаю, перед семнадцатым годом, перед тем, как пятки салом смазать — припрятали где-то у себя в квартире ценности на неплохую такую сумму. Ради которой стоит рискнуть. Сам помнишь, в семнадцатом году многие думали, что большевики недолго продержаться, мол, переждем в тихой гавани месяцок-другой, да и вернемся домой. Месяцок-то за границей можно протянуть, а вот несколько лет — уже очень вряд ли. Работать надо, а работать наши баре непривычные. Вот беляк помаялся, помаялся, ручки свои белые поломал — да и решил рискнуть. А мы тут на него капканчик и поставим… Ты со мной?

— Да!

9

Как ни странно, на массивной резной двери в бывшую квартиру Белоцерковских не было уже привычных списков тех, кто там живет сейчас, с указанием «Ивановым стучать два раза, Петровым — три раза, Сидоровым — до тех пор, пока эти ленивые черти не откроют дверь». Разве что выцарапанное русское слово из трех букв, но навряд ли оно подразумевало, что там никто не живет. Видимо, квартира благополучно избежала превращения в коммунальную, доставшись какому-нибудь ценному специалисту. Ну, или в нее вселился нэпман за взятку, такое, будем честными, тоже встречалось.

Мы с Васей переглянулись. Я нажал на кнопку электрического звонка.

Тишина.

Мы постояли, подождали. Я тиснул кнопку еще раз.

Молчание.

Либо звонок просто-напросто не работал — что неудивительно, электрическая батарея в нем давным-давно могла протечь, а новую сейчас найти затруднительно — либо ж из-за толстой двери просто не был слышен звонок.

Я протянул руку снова…

Дверь резко распахнулась, и в приоткрытую щель высунулся человек. Высокий, худой как щепка, с таким узким лицом, как будто он каждый день протискивался в эту узкую дверную щель.

— Что вы трезвоните?! — заорал он. Вот тебе здрасьте…

— Вы кто такие? Что вам надо? Идите прочь!!! — продолжал разоряться человек, размахивая руками, как семафор.

Я уж было потянулся показать ему значок агента милиции, но тут внезапно влез рязанский Вася:

— Водопроводчики мы, — широко улыбнулся он, — Водопровод хотим починять.

Скандальный тип на мгновенье запнулся, глядя на шикарные васины галифе, потом заорал с пущей силой:

— Не надо мне починять водопровода! Не сломан у меня водопровод! Нет у меня никакого водопровода!

И захлопнул дверь, аж гул по лестнице пошел.

Я посмотрел на Васю, пытаясь понять, что не так с крикливым типом и с чего Вася вдруг решил представляться водопроводчиком… И вдруг понял.

Тип кричал, ругался — и одновременно боялся. Так бывает, когда трусоватый человек хамит от страха, тогда он кричит больше для того, чтобы собственный испуг заглушить. Но нас-то ему чего бояться? Ладно бы я успел представиться муровцем, тогда можно было бы подумать, что у него рыло в пуху. Так ведь — не успел. С чего бы ему бояться двух, прямо скажем, не внушающих опасения людей: один — в старой шинели, с тростью, второй — в шутовских штанах.

Ответ прост. Не нас он боялся. И Вася это допетрил чуть быстрее меня.

Я посмотрел на рязанца:

— Не получится на беляка засаду в квартире устроить. Он — уже в ней.

10

Вот управдом, товарищ Медунец, явственно боялся нас именно из-за того, что мы оба сразу же представились агентами. Он краснел, бледнел, иногда даже шел какими-то пятнами, поминутно вытирал лоб и шею замызганным клетчатым платком. Судя по всему, пуху с его рыла хватило бы на целую подушку. Но, стоит заметить, осознав, что мы пришли не по его душу, а всего лишь с вопросами о жильцах, он быстро успокоился, не переходя в приторное состояние, соответствующее его фамилии. Хоть и не переставал потеть, но быстро выложил нам с Васей требуемые сведения. Требуемые — по его мнению.

— В семнадцатой, значит, инженер Ершов проживает, Владимир Викторович, из служащих. На Дуксе работает, то есть, значит, на ГАЗе, «хевиленды» для Красного Воздушного флота собирают…

Тогда, в принципе, понятно, за какие заслуги ему целая квартира досталась.

— … жена с ним проживает, Агриппина Петровна, недавно сменила имя на Агата, в газете, значит, прописано было… Дочка, Татьяна, школьница, значит… Приходящая домработница есть, Груня, то есть, Агриппина, значит, тоже… Имя не меняла…

— Кто из них сейчас в квартире? — перебил я его, так как разговор начал расплываться маслом по тарелке.

— Сам товарищ, значит, Ершов, жена его, Агриппагата Петровна, дочка, значит, недавно из школы пришла, Груня… Груня… нет, Груни нет, уходила недавно, значит, наверное, за покупками…

— Кто-нибудь к нему в гости приходил? Недавно? — тут же уточнил я, пока управдом не начал перечислять всех посетителей инженера от рождества христова.

— Недавно? Недавно… Вот, значит, вчера…

— Вчера не надо. Сегодня, вот прямо сейчас, у него гость есть?

— Простите, товарищ агент, не могу знать. Не уследил, значит…

Ясно. Хорошо, то есть плохо. Плохо, что понятно, отчего Ершов такой нервный. Я б тоже нервничал, если б за моей спиной какой-то гад моих жену с дочкой под прицелом держал. А хоть бы и под ножом — тоже приятного мало.

Я представил в такой ситуации мою Марусеньку и скрипнул зубами, испытав острое желание задавить господина Белоцерковского, как ту самую вшу. Хочешь ты свои заначки достать — ну так договорись с тем же инженером, поделись с ним. Жадность обуяла? Подожди, пока нынешние хозяева из квартиры уйдут, да и лезь, когда внутри никого.

Помню, был такой случай, товарищи из отдела краж рассказывали. Жила, значит… тьфу, привязалось же… жила пожилая семейная пара, тихо-мирно, в своей квартирке, много в той квартирке чего ценного накопилось. И тут присылают им письмо. А в письме два билете в театр, на хорошее представление и не самые дешевые места. И записка: «Догадайтесь, от кого?». Ну, те, естественно, решили, что кто-то из старых приятелей решил их порадовать, собрались, да в театр и отправились на Фигару смотреть, ну или что там в тот день шло. Посмотрели, впечатлениями напитались, приходят домой — а оттуда все ценное повынесено. И только на столе записка: «Теперь поняли, от кого?».