Табельный наган с серебряными пулями

В дверь бодро постучали и, не дожидаясь ответа, к нам в отдел вошли штаны.

3

Понятное дело, не сами — хотя после шубы, бегавшей по Тверской, я бы не удивился — штаны вошли вместе с хозяином. Просто настолько это были замечательные штаны, что сразу же притягивали к себе все внимание.

Широченные галифе, пошитые из ярко-зеленого сукна, похоже, когда-то стянутого с бильярдного стола, бросались в глаза так, что и не сразу обращаешь внимания на того, кто в них пришел.

Невысокий, даже где-то щупловатый парнишка, моего, наверное, возраста. Помимо галифе вошедший носил старое, вытертое осеннее пальто, совершенно не подходящее по сезону, и лисью шапку, до крайности похожую на чучело лисы, когда-то виденное мною в охотничьем магазине — такая же клокастая, облезлая и даже, вроде бы, так же разит нафталином.

— ОБН? — весело спросил вошедший, нимало не смущаясь своего клоунского вида.

— Он самый, — встал я из-за стола, — А вы, товарищ, кто таков будете?

— Я — Вася, — протянул тот руку, — Вася Березкин. Я к вам из Рязани приехал.

— Степан Кречетов.

Пресвитер махнул было рукой с паяльником, но глухо закашлялся. Вот еще беда с человеком, чахотка его бьет, на фронте подцепленная. И, как и со столбняком — ни лекарств, ни заговоров, разве что травы, да еще собачий жир, говорят, помогает. Только где ты в зимней Москве жирных собак сыщешь?

— Какими судьбами к нам? Заявление о преступлении?

— Неа. Сейчас… Погоди…

Вася из Рязани достал из-за пазухи белую тряпочку, развернул ее и протянул мне помятые бумажки. Я взял их, уже чувствуя, что ничего хорошего в них не увижу.

И как в воду глядел.

Согласно этим бумажкам товарищ Березкин направлен к нам в МУР в командировку. От уголовного розыска города Рязань.

4

Рязанский товарищ как будто походя сломал запор на двери, через которую к нам в отдел хлынули ранее где-то прятавшиеся события.

Сначала товарищ Цюрупа допаял, наконец, свое кадило и решил его опробовать и заодно разогнать в помещении возможно накопившихся эфирников. Когда б им накопиться, если сам же пресвитер регулярно их отсюда гоняет? Но, как говорит товарищ Семашко — болезнь легче предупредить, чем лечить. Цюрупа взмахнул кадилом, с инвентарным номером, написанном на боку свинцовым суриком…

И тут же закашлялся рязанский Вася, не успев рассказать, чего он в Москву, собственно, командировался.

Мы напряглись.

Дым от освященного ладана — вещь ароматная и кому-то, конечно, может и не понравиться, но у нас в ОБН уже условный рефлекс — если рядом кто реагирует на ладан, проверь, уж не нечисть ли?

Вася, продолжая кашлять, замахал руками, размотал замызганный шарф и полез за ворот, доставая из-за него крест. Ну… будем считать, что ложная тревога…

— Не поверите, — развел Вася руками, — Слюной поперхнулся. Сутки не евши, а тут дымком пахнуло, прям так сразу мясца жареного захотелось…

Не бросать же человека погибать от голода? Пришлось за кипятком идти, чаем поить, сушками угощать. Прибыл к нам рязанский гость, как выяснилось, в поисках одного мошенника, который, пообещав жениться, обманул аж трех рязанских вдовушек на очень красивую сумму. Обманул — и, по имеющейся информации, рванул тратить добытое в злачных заведениях города Москвы. Вот Васю за ним и отправили.

Тем временем в отдел вернулись Треф с фелинологом и некой бабкой. Кот, не отреагировав на незнакомца, сразу же запрыгнул на подоконник и закрыл глаза, мол, устал я с вами, людьми, дальше без меня. А фелинолог принялся записывать сбивчивые и путаные слова бабушки, жалующейся сразу и на разгул нечисти в ее доме, и на соседа-стрекулиста тонконогого, и на цены на дрова, которые растут, как скаженные. Цены, понятное дело, не дрова.

А тут и курьер Митрофан — ни в коем случае не Митроха! Обидится! — принес мне аж два конверта с бумагами.

В первом было письмо из Воронежа, в котором сообщалось, что от них к нам едет известный мошенник, благополучно облегчивший карманы воронежских граждан и кассы воронежских же учреждений, после чего… правильно, рванувший в Москву.

— Отдел по борьбе с нечистью… — проворчал я под нос, копируя отсутствующего Чеглока, — мошенниками не… А, вот оно что…

Мошенниками мы, правильно, не занимались. А вот людьми, которые для своего неблагого ремесла используют колдовские внушения — занимались. И еще как.

Я раскрыл второй пакет, уже чувствуя, что и в нем меня не ждет ничего хорошего. И снова угадал, хоть ты проверку проходи на предмет внезапно открывшихся способностей к ясновидению.

Второе письмо сообщало, что на днях границу под Питером нелегально пересек человек, впоследствии опоознанный как бывший белогвардейский офицер Осип Петрович Белоцерковский. Зачем господину Белоцерковскому переться в страну, где по нему в три ручья плачет ОГПУ — неизвестно, но навряд ли он хочет просто прогуляться по памятным местам детства и вспомнить первую любови и вздохи на скамейке… ну или где они там с первой любовью вздыхали. И едет он, как бывший москвич… тоже в Москву.

Что ж их всех сюда тянет-то?!

5

В этот момент я остро пожалел о том, что в отделе сегодня нет товарища Чеглока. Уж как-то очень удачно у него получалось — глянет одним глазом в документы или там заявление от потерпевшего, и тут же скажет, что произошло, как произошло, кто виноват и что делать. И даже где покраденное искать и с кого конкретно за наложенную порчу спрашивать.

Про порчу мне пришло на ум потому, что бабка, притащенная фелинологом, уже прекратила жаловаться на жизнь в общем и принялась обвинять свою соседку, молодую «девку», которая, что ни день, то постоянно несчастной старушке очередную порчу накладывает. Иногда и в суп.

Ладно, пес с ней, с бабкой… вернее, кот, который на нее не реагирует вовсе, а, значит, и порч на ней никаких нет. Если только на общей кухне в супе остались. Что мне с поступившей информацией делать-то? Реагировать-то как-то нужно… а как? У меня опыта в таких делах все ж таки маловато. Опытных товарищей дождаться? А если тот самый господин Белоцерковский чего натворит? Кто виноват будет? И как бы выговоров от начальства я не боюсь, а вот то, что невинные люди могут пострадать — это главное. Встречался я на войне с беляками, и вот что скажу — им все равно, сколько крови лить и кто пострадает. Люди вообще воевали не пойми за что. Мы, красные — за мир, за всеобщее счастье, за коммунизм, за равенство, за братство. А они? За царя? Так вроде нет, тем более — царя еще в начале гражданской уконтрапупили. За земли и имения? Так те, у кого земли и имения были, те еще в семнадцатом сбежали. Так за что воевали-то? Чисто из ненависти? Получается, что так. Так и ненависть эта никуда не делась, значит, из нее же он может ой каких дел натворить… Мало ли их братия уже натворила в Советской России, сколько терактов… И опять-таки — без всякого смысла, только чтобы напакостить. Такая уж у них натура…

В общем, по зрелому размышлению, я решил для начала внимательно прочитать, что там в сводке прислали, а потом уже решать, что делать и куда бежать.

Рязанский Вася разместился на стуле, как оказалось, ему должны были оформить наряд на служебное жилье на время командировки, вот он решил у нас подождать, пока бумаги подпишут. Фелинолог устало записывал за бабкой, а я шелестел бумажками.

Начал я все же с мошенника. Беляк, при всей своей опасности, все ж таки не по нашему ОБНовскому профилю проходит, за ним, я думаю, уже ОГПУ по следам идет. А вот мошенник, да еще и манипулятор разумом — это наш клиент.