Таможня дает добро

— Говорите, на острове вы троллей не видели? А откуда же они тогда взялись?

Пётр совсем было собрался изложить одну из теорий, объясняющих появление гребнеголовых — изобретать их было излюбленным занятием поселенцев — и поперхнулся, поняв, как она назвала это существо.

— Кхм… вы сказали — тролли? Позвольте, значит, они вам знакомы?

— Не то, чтобы лично… — женщина невесело усмехнулась. — Приходилось видеть мёртвых и даже препарировать — вернее сказать, ассистировать доктору Вересову, производившему вскрытие. Эти существа — автохтоны, коренные обитатели нашего мира. Мы называем их троллями и воюем с ними уже больше ста лет, как воевали с этими существами те, кто прибыл туда до нас. И, можете поверить мне, Пётр Петрович, — она снова усмехнулась, — вашим друзьям на самом деле очень повезло, что они, в отличие от моих предков, не застали их на этом острове! Иначе, боюсь, вы не смогли бы устроить для меня сегодня эту замечательную экскурсию. А что до дырки от пули — она кивнула на «третий глаз» — то можете не сомневаться, это самый подходящий способ общаться с троллями. И, если вам когда-нибудь придётся встретиться с одним из них лицом к лицу — ещё одна улыбка, на этот раз недобрая, как и прищур зелёных глаз, — последуйте моему совету — стреляйте, не раздумывая и цельтесь точно в лоб. Если, конечно, успеете.

* * *

— Что, прямо так и сказала — «стреляй первым, если успеешь?» — я покачал головой. Ну, даёт дамочка, а мы-то её с Дашей сравнивали! Да, брат, ты попал! Я, конечно, человек завистливый — но тут завидовать нечему…

— Младшая сестра Булавина тоже, если помнишь, в итоге оказалась далеко не кисейной барышней. — Пётр ухмыльнулся. — В Ильича собиралась стрелять, как Фанни, прости господи, Каплан. Только вовремя одумалась. А Вера Павловна — ты бы видел, какой у неё револьвер! Я-то, когда она появилась на «Квадранте», понятия не имел, что она при оружии. В саквояже прятала, а мне призналась только после посещения музея. Здоровенная такая пушка, из Зурбагана — чисто ковбойский «Миротворец», ствол в полруки, а уж тяжеленный…

Мы сидели в гостиной нашего зурбаганского дома — того, что выстроили на пепелище, оставшейся от прежней резиденции мастера Валуэра. От старого дома сохранился, разве что, подвал — он и сейчас выполнял прежнее предназначение, скрывая, кроме бочонков с местным вином, ещё и массивный сейф.

Казаков, едва объявившись в Зурбагане, отбил для меня в Лисс телеграмму-молнию — «Возвращайся немедленно, бросив всё». Кое-как отбившись от упрёков Тави — ну вот, так я и знала, наши отношения у тебя на самом последнем месте! — я действительно бросил всё и направился в обратный путь — по самым оптимистическим расчётам он должен был занять не больше трёх дней. Но — человек предполагает, а кто-то другой располагает; если то, что остатки солярки я доберу из баков ещё не доходя до Дагона, можно было предвидеть, то внезапное изменение ветра на траверзе Гель-Гью оказалось полнейшей и крайне неприятной неожиданностью. В это время года ветра здесь дуют по большей части с зюйда, и когда небо затянуло тучами и задул стылый, напитанный дождевой влагой норд-вест, мне оставалось только идти в лавировку, терпеть выматывающую качку да радоваться, что Тави, разобидевшись за внезапную перекройку планов, предпочла задержаться в Лиссе ещё на пару недель.

Мы сидели в гостиной зурбаганского дома — того, что выстроили на пепелище, оставшейся от прежней резиденции мастера Валуэра. От старого сохранился, разве что, подвал — он и сейчас выполнял прежнее предназначение, скрывая, кроме бочонков с местным вином, ещё и тяжеленный стальной сейф.

— Ладно, Бог с ним, с револьвером, наверное, у них там иначе нельзя. — сказал я. — Не Додж-Сити, конечно, но раз в этих краях бегают такие милые существа — поневоле обзаведёшься пушкой побольше. Кстати, она хоть умеет из него стрелять?

— Не проверял. — Пётр пожал плечами. — Я ведь сразу после посещения Музея сорвался сюда. Вера Павловна потребовала, чтобы я взял её с собой — пришлось согласиться, тем более, что Врунгель как раз закончил с починкой своей лайбы и собрался в Зурбаган.

— А где она сейчас?

— На Смородиновом,

— Мог бы и тут её поселить. Места довольно, во всяком случае, пока я был в отлучке…

А когда вернёшься — снова переселять? Нет уж, спасибо… Казаков решительно помотал головой. — И потом — мы что, зря платим матушке Спуль за постоянную аренду комнаты? Вот и пригодилось. Пока я вожусь тут с бумагами, она взялась её опекать — водит по магазинам, показывает город, вчера в театре были…

— С какими это бумагами? — заинтересовался я. — С теми, что…

Я ткнул пальцем в пол, имея в виду подвальный сейф, из которого мы в Петром когда-то извлекли записки мастера Валуэра.

— Нет, я решил изучить, наконец, дневник её прадедушки — раньше руки не доходили, то одно, то другое…

— Меньше надо за дамочками ухаживать! — ухмыльнулся я. — Тоже мне, Дон Жуан потасканный! Распустил хвост, а в нём, между прочим, половина перьев повыдергана, а те, что остались, нафталином пахнут…

Казаков от такого наглого наезда едва не подпрыгнул на стуле, и я поторопился пресечь назревающую склоку.

— Ладно, об этом потом. А сейчас — давай, излагай, что ты там сумел выудить из её дневников?

— Не её, а прадедушки… — буркнул Пётр, понявший, что скандал откладывается. — Насчёт дневников — да, есть там кое-что интересное… Но сначала: получается, что Грин и тот Лоцман отправились в Мир Трёх Лун прямиком из поста Живой?

Я выпрямился.

— Откуда такой вывод?

— А оттуда, что тролли, оказывается, знакомы с морским делом и строят неплохие суда — низкие такие, длинные, вроде скандинавских драккаров. Вот я и подумал — а что, если они преследовали корабль, на котором шли эти двое от самого своего мира — и настигли у берегов острова Валуэр? Вера Павловна рассказывала, что тролли пару раз нападали на Пост Живой с моря — правда это в последний раз случилось давно, ещё до её рождения. Ну так и Грин с Лоцманом посетили остров не меньше ста лет назад!

— И спрятали на нём источник… — медленно произнёс я. — Всё один к одному. Да, теперь я понимаю, почему ты так срочно затребовал меня из Лисса.

— А вот ни хрена ты не понимаешь! — Пётр хлопнул по столу ладонью, да так сильно, что я невольно вздрогнул. — Вот, полюбуйся…

Он выложил на скатерть три старые, истрёпанные по краям тетради в потёртых клеёнчатых переплётах.

V

Океан подштармливал. Не так грозно и неотвратимо, как при прохождении Фарватеров — особенно, если Лоцман перемудрил с настройками астролябии, — но все-же… Порывы пронизывающего до костей ветра, мутная пелена косого холодного дождя и тяжелая, хлесткая четырёхбалльная волна, брызги от которой с регулярностью метронома окатывали палубу яхты — всё это мало располагало к благодушию. А еще — нудная, выворачивающая наизнанку душу килевая качка, способная подпортить настроение даже видавшим виды мореходам…

Впрочем, человек способен привыкнуть и не к такому.

— Не понимаю, к чему все эти сложности? — Казаков намотал шкот на кофель-нагели. Дёрнул свободный конец — порядок, держится… — Ну не хотел идти на «Штральзунде» — ладно, тебе виднее, ты у нас главный мореман, да и судно твоё. Но — что мешало в Зурбагане-то нанять какую ни то шхуну, их там как у дурака фантиков? Нет, тебе непременно понадобилось возвращаться на Землю, брать «Ланифер» — да ещё пока приводили его в порядок… Дня три на этих скачках туда-сюда потеряли, не меньше!

Я повернул колесо штурвала — на яхте оно было не деревянное, с латунными полированными накладками и точёными рукоятками, а из стальной трубы со стальными же спицами — ни дать, ни взять, руль-переросток от какого-нибудь автобуса. Работа Дзирты — она во время своего вынужденного заточения на Бесовом Носу подглядела такие яхтенные штурвалы где-то в Интернете, и с помощью латыша Валдиса сварила точно такой же из подходящих труб. Плоды её трудов отвезли в Петрозаводск, там отдали в мастерскую для хромирования, после чего Дзирта собственноручно установила его на «Ланифер». Новинка оказалась удачной — управляться с ним было куда удобнее, чем с прежним — но напрочь выбивалась из общего неповторимого ретро-стиля что, по моему скромному мнению не шло яхте на пользу.