Терпение дьявола

– Значит, смерть наступила прошлой ночью?

– Да. Чутье и опыт мне подсказывают, что это было скорее в середине ночи, нежели вечером, но под присягой не повторю. Чисто личное ощущение.

– Вы, конечно, не успели рассмотреть трупные пятна, чтобы выяснить, перемещали тела или нет.

– Не успел, но не нужно быть судмедэкспертом, чтобы сказать: они умерли не здесь. Посмотрите вон на те параллельные следы колес, которые отметили криминалисты.

– И что это? Тележка?

– Наверняка. Колеса гладкие. Преступник не рискнул ехать сюда на машине посреди ночи, боялся привлечь внимание.

– В три часа ночи здесь никого не бывает, так что скорее он не хотел оставлять отпечатки шин. Криминалисты проверили, куда ведет след от тележки?

– До обочины шоссе. Там они собрали образцы и сделали все, что могли, но отпечатков шин не нашли и вообще оптимизмом не блещут.

– Получается, у нас тут инсценировка? Невозможно было перевезти тела, чтобы они остались в такой позе…

– Вы заблуждаетесь. Если убийца дождался окоченения, он без труда довез их в таком… виде. Они схватились друг за друга, конечности переплелись и застыли.

Вороны закаркали один за другим, и этот долгий клекот звучал почти насмешливо. Черные блестящие бусины не теряли из виду глаза мертвецов, птицы дожидались, когда живые уйдут, чтобы отведать этот нежный деликатес.

– А отпечатков ног на земле нет?

– Есть несколько старых, наверняка не имеющих отношения к делу. Но нашлись и следы того, кто привез трупы, они между вмятинами от колес тележки. Только этот тип не дурак – подошвы абсолютно плоские, по ним мало что можно сказать.

– Размер?

– У криминалиста был такой вид, будто мы над ним издеваемся. Вам придется расспросить спецов из научной полиции. Я могу добавить, что у жертв обломаны ногти, а под целыми ногтями грязно. У парня разорваны джинсы на левом колене, и там царапины, будто он полз по камням.

– Поранился, когда пытался откуда-то сбежать?

– Очень может быть. Кроме того, на ладонях порезы от осколков. Могу предположить, что где-то вы найдете разбитое окно, через которое он пытался вылезти.

– А девушка?

– Множество поверхностных гематом на ногах, разодранные колени, ладони в грязи, одежда испачкана пылью и землей. Она пыталась проползти через узкий лаз или проход, прежде чем ее догнали.

– Есть признаки сексуального насилия?

Леманн указал на обнявшуюся пару, словно все и так очевидно:

– С ходу не могу сказать. Если изнасилование и было, ее потом аккуратно одели.

Один из воронов, теряя терпение, издал долгий крик, и его сразу подхватил второй. Это было похоже на зловещий хохот. Леманн недобро покосился на них и продолжил:

– Посмотрю на столе для вскрытия. Скажу точно, когда она окажется на секционном столе и я распотрошу ее вагину.

Людивина при этих словах похолодела. Она уже присутствовала при аутопсии и знала, что женская половая система действительно выворачивается как перчатка. Обычно специфический юмор доктора Леманна вызывал улыбку, но сейчас она почувствовала отвращение. Ее броня затрещала по швам – это было ясно, вот только Людивина не решила, хорошо это или плохо.

Две теплые капли просочились сквозь зеленую кольчугу леса и упали ей на лоб, а в следующий миг по листьям забарабанил дождь. За спиной криминалисты и флики торопливо делали последние записи, а над телами развернули большой синий брезент, чтобы укрыть от дождя до прибытия фургона, который увезет их в Институт судебно-медицинской экспертизы.

– Вы все еще думаете, что нельзя напугать человека до смерти? – глядя на искаженные страхом мертвые лица, спросила Людивина.

– Я уже говорил, что теоретически умереть от сильного страха можно, но управлять этим нельзя. Не получится заставить человека отдать концы просто потому, что он перепугался.

– Что ж, перед вами четвертое и пятое доказательства обратного.

Леманн недоверчиво покачал головой:

– Тогда тому, кто это сделал, известно нечто такое, о чем не подозреваю ни я, ни все врачи на свете. И знаете, это пугает меня до смерти.

На сей раз не рассмеялись даже вороны.

38

Днем 14 мая менеджер по приему заказов в промышленной прачечной под Сент-Этьеном взял в заложники финансового директора и главу компании по причине грядущего закрытия фабрики, из-за которого он и другие «горемыки» потеряют работу, а это будет последней каплей. Его уже трижды увольняли, дважды он переезжал на другой конец страны в поисках нового места службы и в свои пятьдесят четыре не питает иллюзий насчет будущего. Он не намерен торговаться, его цель – собрать прессу у крыльца пристройки, где он держит заложников. Когда подъехали полдюжины журналистов, менеджер открыл окно и сообщил, что мир сошел с ума, капитализм гонится за прибылью, одержим производительностью, разоряя малый бизнес и отрицая роль человека, а потому он вынужден пойти на крайние меры. Он этого не хочет и заранее сожалеет о своих действиях, но кто-то должен пожертвовать собой, чтобы заставить мир обратить внимание на проблемы маленького человека. Ибо, подчеркнул он, мир готов снизойти до проблем маленького человека, только если ему предлагают нечто зрелищное и сенсационное. Менеджер громко выразил сожаление о том, что его финансовый директор и главный начальник тоже станут жертвами безумия, однако кто-то должен за все заплатить.

После этого раздались два выстрела из охотничьего ружья, и жандармы выломали дверь. Они действовали быстро, но все же не успели: менеджер засадил заряд крупной дроби себе в лицо.

Врачи констатировали смерть троих людей, находившихся в пристройке.

Тем временем в Марселе отец семейства взял в заложники учителя математики своего сына под невнятным предлогом отчисления из школы и некомпетентности преподавателей, однако вмешались директор лицея и жена террориста, и через несколько часов ситуация разрешилась менее драматично.

Во вторник закрылись десять школ из-за анонимных звонков о заложенных бомбах. Но взрывные устройства обнаружены не были. Сто восемьдесят два человека – ученики одного лицея и посетители двух ресторанов – были срочно госпитализированы с пищевым отравлением, которое подстроила сотрудница комбината питания. Женщина хотела отомстить работодателю за сексуальные домогательства и препятствование профессиональному росту.

Количество нападений на чиновников и сотрудников полиции в этот день побило все рекорды. Был арестован мужчина, забросавший мешками с экскрементами фасад Елисейского дворца, а телефонные линии скорой помощи были перегружены, как в ночь на Новый год.

Вечером, насмотревшись новостей, Людивина решила выключить телевизор.

Это были не совпадения.

Напряжение, много лет нараставшее во Франции и других промышленно развитых странах, достигло пика после череды громких преступлений, над расследованием которых Людивина сейчас работала. Без сомнения.

Убийства в поезде и в ресторане, в торговом центре и в кинотеатре, отравленное молоко плюс арест серийного убийцы, сдиравшего кожу, и все это за такой короткий срок – эти потрясения сорвали предохранительный клапан.