Тильда. Маяк на краю света

— Отец, успокойся… Да, это честь. Жилось нам хорошо — о нас заботились. Мы видели то, что недоступно смертным, могли получать все, чего бы захотели…

— Кроме неба, — вставил Хью между ложками. — Спокойно, это из хвоста морского медведя. Сто лет не ел. Налей-ка добавки, Гупо.

И подставил пустую миску коку по совместительству.

Буканбуржцы взорвались на хохотом, Прум возмущенно крякнул, мерчевильцы и гудруитяне замерли на миг, кривя рожи, а я вздохнула с облегчением и набросилась на еду.

— Такую забаву испортил, — цокнул языком Дрок.

Кто-то из мерчевильцев сказал:

— А я думал, пираты и вправду каннибалы.

— То-то вы, лавочники, ничего не имели против, — широко ухмыльнувшись, подмигнул ему Дрок из-за моего плеча.

Боцман встал и, подливая очередные два половника, вставил:

— Если бы в них был такой же навар — отчего ж… А ты твердишь, Старик, будто попасть к сиренам — благодать Видящего.

Старик поднял белесые глаза на нашего кока-боцмана и ответил спокойно, но как-то зловеще:

— Ты, убийца богов, под водой нашел бы только смерть. А жизнь под водой — признание избранности.

Гупо издал презрительное фырканье и занялся подставленными под половник пустыми мисками.

— Признание, что у тебя есть мозги, — вспомнила я.

Пока они есть.

— Дик, и ты туда же?! — обиженно воскликнул мой местный покровитель Дрок.

Я подняла ладони, оглядываясь на соседа.

— Не, ребят, я — увольте. Мне под небом лучше. Но что насчет барда Сваля? Почему он завещал народу Гудру держаться вдалеке от цивилизации?

— А тебе не говорили? И чему только учат местную молодежь? — старик покачал головой с осуждением младшего поколения старшим.

— Делать татуировки, говорить с деревьями и… — подала голос Фрида, но отец ее резко одернул.

Я отложила ложку — миска показала дно, силы определенно вернулись в полном размере. Поискала салфетку вытереть губы, но не нашла, воспользовалась манжетом рукава Кастеллетовой рубашки.

Дряхлый отец Бруно сощурился, вперив взор в меня:

— А ты точно с острова?

Я выдохнула. Взгляды матросов оказались прикованы ко мне, и даже звон ложек на пару с чавканьем прервались. Видимо, вспомнили Голубинку, подозрения…

— Не точно.

Было бы жаль раскрывать свое инкогнито — слишком познавательно оказалось быть Диком.

— Я — ученый, помощник… госпожи Сваль. Собираю… материалы для нее.

Кажется, народу эта версия зашла.

— Так вот оно что.

— А сама она чего?

— Ну… — я обвела руками пространство вокруг нас, — ей было бы неудобно здесь. А… столько интересного. Вот про остров Гудру и сирен мы тоже хотим написать…

Я перевела полный надежды взгляд на Старика, надеясь перевести стрелки.

Старик кивнул, крякнул, облокотился о сына, который был по-прежнему бледен, растерян и несчастен, и с явным удовольствием начал вещать:

— Тысячу лет назад к берегам острова Гудру пристал большой корабль «Свальбард». Островитяне жили собирательством и ни разу не думали построить чего-то настолько большого, чтобы переплыть море и увидеть что там, дальше. Им хватало того, что есть — понимаете?

Я затаила дыхание. Прокатило. И… история началась.

— С борта корабля на остров сошли люди, похожие на вот них, — ткнул старик в плечо Дрока.

— Чего это сразу на нас?

Дрок ощетинился, услышав упрек, а Китэ напротив него издевательски хмыкнул.

— Потому что тоже убийцы. Деревьев, рыбы, зверей и птиц.

— Это называется промысел, — не согласился голос откуда-то позади.

Я не могла не обернуться. Привалившись плечом к притолоке, в дверном проеме стоял Кастеллет.

— Квартирмейстер! — воскликнул Китэ. — Присоединяйтесь к позднему завтраку!

Гупо несколько издевательски поклонился:

— Похлебка из хвоста сирены.

Кастеллет кивнул, легким движением руки раздвинул нас с Дроком и втиснулся посередине.

— Так ты ешь сирен, Тильдик? — шепнул он мне в ухо по дороге.

Я в ответ толкнула его плечом как бы невзначай.

— Ой, простите, господин квартирмейстер, — тут же повинилась, — я увлекся рассказом… Хвост сирен очень питателен, приятного вам аппетита.

— Я знаю. Меню составлял я. Прошу любить и жаловать помощника моей жены Дика! Добавки младшему помощнику!

Я даже надулась — все ему как с гуся вода! И спать по ходу не надо…

Гупо налил разухмылявшемуся Чарличку полную миску, бухнул половник и мне — желудок не был против, хотя гордость — очень даже. Вкусняющая похлебка все еще исходила паром. Сколько ж он там наварил?!.

Попутно боцман сказал старику:

— Весь Буканбург живет промыслом. И мы этим гордимся, Старик. Да и ваши… сограждане… нами тоже промышльнуть хотели — едва ноги унесли.

Старик покачал головой.

— Они хотели вас «собрать».

Ага… В копилку. Сирены, выходит, тоже собирательством занимаются. Но собирательство бывает, получается, разное. Далеко не всегда мирное.

Один из островных «мужичков» возразил:

— Старик, мы охотимся. Мы ловим рыбу. Ты что-то путаешь.

— Это все изменилось тысячу лет назад, — упрямо ответил Старик. — Когда люди со «Свальбарда» поймали в свои сети первую сирену.

Глава 25 О тысяче лет назад, моральном ориентире и чем заняться в штиль

Море Белого Шепота, девятое орботто. Кают-компания «Искателя Ветра».

— А ты прям при этом был, и все знаешь. Легенды это. Сказка для детей.

Гупо с недовольным звяканьем бухнул крышку на котелок.

— Да, — влез Дрок, — мне мама на ночь тоже рассказывала про барда Сваля, что каждое море исходил и на карте нарисовал. А потом ушел в горы Тополя и сгинул с концами, и значит это, что не дело моряку покидать побережье никуда, окромя моря.

— Так и есть, — подтвердил Старик. — Он действительно ушел.