Том 2. Стихотворения 1917-1922

28 января 1922

«Малая крысиная душа больших городов…» *

Малая крысиная душа больших городов, Не утопаю ли я в них, как в море? Может быть, я утонул, И это только котелок мой Скачет по волнам, Я, пишущий это?

<1922>

Отказ *

Мне гораздо приятнее Смотреть на звезды, Чем подписывать Смертный приговор. Мне гораздо приятнее Слушать голоса цветов, Шепчущих: «Это он!» – Склоняя головку, Когда я прохожу по саду, Чем видеть темные ружья Стражи, убивающей Тех, кто хочет Меня убить. Вот почему я никогда, Нет, никогда не буду ПРАВИТЕЛЕМ!

Январь 1922

«Песнь с отношением мысли к слову…» *

1) Песнь С отношением мысли к слову = 2¹³ Ворвалась в ущелье, Заставив взлететь шляпу лесов, полями широкую. 2) Народу «два в двадцать седьмой» Вкопать растение рук В плечо отсутствия рук. Где заступ? 3) Бросить на рынок образец 30³. Образец: тело коня, грудь человека. Повысить качество, Удлинив количество. Вести стада. 4) Земной шар – главный склад Моих мыслей – Приписать к книге А. 5) Горло и Голосовую связку соловья Дать слонам сотых полей. 6) Девушкам 36-ого раздела Носить на плече Соловья-растение, Вросшего лапками В тело. 7) Пятая столица второго материка. Удлинить зрение в 211. Прицел: два прямых.

Январь 1922

«Дикарей докарай!..» *

Дикарей докарай! Мысль, петлей захлестни Коня голубого морей. После себя полосни Рёвами: рей!

1922

«Солнца лучи в черном глазу…» *

Солнца лучи в черном глазу У быка И на крыле синей мухи, Свадебной капли чертой Мелькнувшей над ним.

1922

«Ну, тащися, сивка…» *

Ну, тащися, сивка Шара земного. Айда, понемногу. Я запряг тебя Сохой звездною, Я стегаю тебя Плеткой грезною. Что пою о всём, Тем кормлю овсом, Я сорву крутом траву отчую И тебя кормлю, ею потчую. Не затем кормлю, – Седину позорить: Дедину люблю И хочу озорить! Полной чашей торбы Насыпаю овса, До всеобщей борьбы За полет в небеса. Я студеной водою Расскажу, где иду я, Что великие числа – Пастухи моей мысли. Я затем накормил, Чтоб схватить паруса, Ведь овес тебе мил И приятна роса. Я затем сорвал Сена доброго, Что прочла душа, по грядущему чтица, – Что созвездья вот подымается вал, А гроза налетает, как птица. Приятель белогривый, – знашь? – Чья грива тонет в снежных горах. На тучах надпись «Наш», А это значит: готовлю порох. Ну, тащися, сивка, по этому пути Шара земного, – сивка Кольцова, кляча Толстого. Кто меня кличет из Млечного Пути? А? Вова? В звезды стучится! Друг! Дай пожму твое благородное копытце!

2 февраля 1922

Не шалить! *

Эй, молодчики-купчики, Ветерок в голове! В пугачевском тулупчике Я иду по Москве! Не затем высока Воля правды у нас, В соболях – рысаках Чтоб катались, глумясь. Не затем у врага Кровь лилась по дешевке, Чтоб несли жемчуга Руки каждой торговки. Не зубами скрипеть Ночью долгою, Буду плыть, буду петь Доном – Волгою! Я пошлю вперед Вечеровые уструги. Кто со мною – в полет? А со мной – мои други!

Февраль 1922

«Трата, и труд, и трение…» *

Трата, и труд, и трение, Теките из озера три! Дело и дар – из озера два! Трава мешает ходить ногам, Отрава гасит душу и стынет кровь. Тупому ножу трудно резать. Тупик – это путь с отрицательным множителем. Любо идти по дороге веселому, Трудно и тяжко тропою тащиться. Туша, лишенная духа, Труп неподвижный, лишенный движения, Труна – домовина для мертвых, Где нельзя шевельнуться, – Все вы течете из тройки. А дело, добро – из озера два. Дева и дух, крылами шумите оттуда же. Два – движет, трется – три. «Трави ужи», – кричат на Волге, Задерживая кошку.

1922

«К зеркалу подошел…» *

К зеркалу подошел. Я велик. Не во всякую дверь прохожу. Я уравнил победы венок и листья стыда и военного срама. Для славы морской дал простой и дешевый закон (В заботе о бедных и нищих умом). Мои уравнения сильнее морских крепостей из железа плавучего Островов из железа, где плещется смерть в черном кружеве чугунных цепей В острой осоке раскрашенных труб, в паутине снастей для бурь паука Где певчие птицы щебечут чугунной пальбой, Где выстрел из мглы – бормотанье утренней славки Белых от утра болот. И если плавучая крепость, громада морская, Морской утюг, чей (бритвой!) нос громады бреет бурь, Собаки послушнее, хорошо выстеганной, На голос идет господина, ложится в ногах, – Плуг моря <упругий> Гнет повороты дороги, кладет и туда и сюда комья бурь, Как лемех сохи кладет пласты чернозема Так, как <хочет его господин с бледным лбом>, От простого нажима руки господина. Я застегиваю перчатку столетий. Запонкой перемены знака Сменяю событий узор и цвета, Ежели в энном ряду Усядутся в кресло два Вместо трех.

1922

«Старую Маву древней Галиции…» *

Старую Маву древней Галиции Сёдни увидел в столице я. Выщерил на небо плотник Азбуку каменных слов, Зубы ночного бревна. Месяц – в засаде охотник, Тянется с неба слюна. Голод, соси старой воблы ком! Черным набором за облаком Вылезла черная тройка. Это не ливень полей, Это не улиц небом попойка: Выросла на небе тройка. Темной маны Водолей Вырос и вылез, Где улицы раньше резвились. Вещий, смотри: Это же три Быстро шагает ногой скорохода По облакам небосвода.

1922

«Она удала и лиха…» *

Она удала и лиха, Она красою спорит с женами, Ее живые потроха Часами смотрят обнаженными. Кишки подобно небосводу Свершают медленный полет. И, созерцая звезд природу, Гоня по жилам красноход, Творил сердечной жизни год И умной – радостей свободу. И снеговая крышка снята, Чтоб небеса вращались тела, А Мава, бешена и свята, Вновь на свидание летела.

<1922>

«Я призываю вас шашкой…» *

Я призываю вас шашкой Дотронуться до рубашки. Ее нет. Шашкой сказать: король гол. То, что мы сделали пухом дыхания, Я призываю вас сделать железом.

15 февраля 1922

«Участок – великая вещь!..» *

Участок – великая вещь! Это – место свиданья Меня и государства. Государство напоминает, Что оно все еще существует

1922