Узы крови

– Не хочу показаться напыщенным козлом, но в Беленоре еще не было человека, который бы смог одолеть меня, – облизнувшись, прокричал раскрасневшийся от резких движений Тирелл, ловко парируя удары соперника, коим оказался владелец белого плаща, Крэйвен Клиган.

– Ну давай, старик! Продемонстрируй, что ты умеешь! – в свою очередь откликнулся мужчина в кирасе, на которой были изображены три черных скалящихся собаки. Ручьи пота струились по красивому лицу, заставляя черные пряди ниспадать до самого подбородка. Тем не менее, это не мешало Крэйвену отражать самые жестокие атаки.

– Старик?! – возмутился нападающий, легко отскакивая от угрожающего острия. – Тот факт, что я являюсь ветераном войны с Луцианом Таргариеном, еще не делает из меня старика.

В этот момент Клиган заметил двух подъехавших принцев, что стало причиной его поражения. Мозер, воспользовавшись временным замешательством соперника, резко отвел меч в сторону и плашмя ударил им по ноге гвардейца. Боль пронзила все его тело, словно разряд электричества, но Крэйвен смог удержаться и упасть на руки. Сбивчивое дыхание, тяжело вздымавшаяся грудь и капли пота, падающие на траву – все это говорило о том, что борьба продолжалась уже достаточно давно.

Тирелл не без удовольствия подошел к поверженному и протянул широко раскрытую ладонь. Он не сразу обнаружил присутствие двух посторонних наблюдателей, но, подняв глаза, немного склонил голову набок. Клиган уже давно стоял на ногах и очищал собственный меч от грязи.

– Решил поучить молодых уму-разуму, – насмешливо произнес Рыцарь Цветов, внимательно изучая черты обоих братьев. – Не хотите составить компанию?

– Мы предпочитаем более безопасное времяпрепровождение, – усмехнулся Элайджа. – Ну, точнее, все мы, кроме Клауса, который решил, что сможет обуздать дикого жеребца из Дорна.

– Ты про Акаме? Коня Рубена Мартелла? Я просто обязан на это посмотреть! – воскликнул воодушевленный Тирелл, давно желавший найти себе другое занятие.

– Да, посмотреть, как Клауса затопчут копытами – это как на представление сходить, – Элайджа сразу же поспешил увернуться от грозящего удара по плечу, в результате чего едва не упал с коня.

Мозер не стал дожидаться особого приглашения, а сразу же схватил ножны от меча, предусмотрительно снятые с пояса, и поспешил к месту сбора. Знаменитый караковый жеребец оставался привязанным к лошади Кая. Он то и дело старался вырваться, громко ржал, взрывал копытами землю и пытался встать на дыбы. Собравшиеся с опаской смотрели на этого безудержного коня, чьи массивные копыта с легкостью могли пробить человеческий череп. Белый щенок, принадлежавший Элайдже, остановился в нескольких шагах от бушующего животного и громко залаял. Лерия сразу же поспешила схватить его за лапы, чтобы не позволить добраться до тяжелых копыт с железными подковами.

Мозер подоспел как раз вовремя и, не мешкая, критически осмотрел мустанга, который не так давно скакал по выжженной пустыне Дорна вместе со своим табуном. Прекрасная лоснящаяся грива темного оттенка прикрывала небольшое белое пятнышко в центре лба. Коричневые вкрапления на поджаром теле сливались в великолепную палитру.

Слабая попытка протянуть к жеребцу руку закончилась громким недоброжелательным ржанием и щелчком зубов в сторону дерзкого нарушителя личного пространства. Мозер отпрянул в сторону, словно угроза была приведена в действие, и сразу же отошел на безопасное расстояние.

– Мне кажется, что лучше этого не делать, Клаус.

Однако заботливый совет был пропущен кронпринцем мимо ушей. Он уже давно отвязал норовистое животное и взобрался верхом, отчего Акаме дернул задними копытами.

Почувствовав свободу, мустанг взвился на дыбы, размахивая передними ногами, затем резко взревел и бросился в сторону, противоположную от замка. Не разбирая пути, он мчался по извилистым дорогам, подскакивая на каждом углублении, возвышенности или гористой местности. Ланнистер старался держаться крепче, ощущая, что под ним находится не спокойный и послушный Брего, а совсем другое продолжение наездника. Странное чувство неловкости постепенно исчезало, как и необдуманное желание жеребца побыстрее сбежать. Он стал чаще поворачивать в те моменты, когда ощущал во рту металлический привкус трензеля. Поводья, отличавшиеся от тех, к которым он привык, уже не беспокоили язык и зубы. Неудобное седло перестало въедаться к худые бока, а подковы более не раздражали. Таким образом Акаме признал своего нового хозяина. Признал все его попытки стать лидером в их совместном тандеме.

Развернув животное в обратную сторону, Лев позволил ему перейти на привычный галоп и спокойно созерцал великолепный пейзаж, представший перед глазами. Удивленные лица собравшихся ознаменовали окончательную победу над мнимым противником.

– Приношу свои глубочайшие извинения, ваша милость, – произнес Мозер, кланяясь почти до земли. – Пусть этот конь и принадлежал другому человеку, но теперь он обрел нового хозяина.

Клаус нежно потрепал лошадиную гриву, после чего спешился, но лишь для того, чтобы оказаться в объятиях младшего брата Хенрика. Восторженный мальчик сразу же начал умолять престолонаследника о совместной верховой езде. Уговоры были настолько душещипательными, а выражение лица – настолько невинным, что старший Лев против своей воли поддался обаянию брата. Подхватив Хенрика на руки, он аккуратно посадил его в седло, не обращая внимания на явные протесты взмыленного Акаме. Обеспокоенный Мозер предостерегающе поднял правую руку, упрашивая сына Майкла оставить столь глупую, а главное – опасную затею. Но отличительные черты Никлауса заключались в неимоверной упертости и недооценке противников, а также всех возможных последствий.

Громко фыркнув на все вразумительные просьбы, кронпринц взобрался вслед за братом и схватил поводья двумя руками, слега тронув мустанга. Даже Хойт осознавал всю опасность данного предприятия, но и его настояния не возымели действия на страшное упрямство кронпринца, а также на желание показать себя как хорошего наездника. Небольшая компания застыла в немом созерцании бешеного галопа, на который перешел Никлаус после нескольких минут легкой рысцы. Элайджа вздрагивал при каждом резком повороте, высоком прыжке через препятствие или ином проявлении упрямого нежелания уставшего жеребца подчиняться воле нового наездника. Впрочем, Хенрик практически кричал от восторга. Вцепившись маленькими руками в конскую гриву, он выглядывал из-за дугообразной шеи, чтобы рассмотреть красные башни замка, пронзающие небеса острыми пиками.

Время истекло. Клаус постепенно начал сбавлять темп. Осталось преодолеть лишь крутой холм, и они будут на месте. Ослепленный собственным мнимым величием, кронпринц не сразу почувствовал, как плохо закрепленное седло начало медленно сползать вбок. Обилие животного пота ускорило этот процесс. Когда они уже приближались к холму, заднее копыто Акаме ударилось о ремень седла. Пошатнувшись, мустанг попытался остановиться, но было слишком поздно: передние копыта уже ступили на низменность холма, в то время как задние оторвались от земли. Громкое, душераздирающие ржание сопутствовало животному при каждом кувырке. В момент финального падения Мозер почувствовал, как сердце пропустило несколько ударов. Он еще долго смотрел на распростертое рыжеватое тело, пока отчетливые крики остальных не заставили его очнуться.

– Хенрик! Хенрик! – подбежав к младшему брату, Кол сквозь слезы пытался добиться от него хоть какого-то отклика. Но он не успел наклониться, чтобы проверить, бьется ли маленькое сердечко, поскольку подлетевший Мозер сразу же оттолкнул его.

Подтянув безжизненное тело к себе на колени, Тирелл упрямо вглядывался в остекленевшие глаза, пытаясь уловить в них искорку жизни. Руки постепенно охладевали, как и весь организм. Мозер внимательно рассматривал маленькую головку, безжизненно повисшую в воздухе; черные волосы практически касались окровавленной травы. Легкие капли пота выступили на лбу рыцаря в тот момент, когда приглушенный голос Крэйвена заставил всех перевести взгляд на гвардейца, стоявшего над тяжело дышащим конем.

– У него сломан позвоночник, – Крэйвен подошел к страдающему животному поближе и положил руку на вздымающийся бок. Акаме едва сумел поднять голову, чтобы разглядеть блеснувший в руке рыцаря кинжал. Холодные пальцы коснулись прямого лба и убрали мешавшую прядь гривы. – Тише, тише, я тебя не обижу. Ложись.

Жеребец больше не сопротивлялся. Будто смирившись со своей участью, он положил голову на зелень травы, закрывая глаза. Крэйвену потребовалось несколько секунд, чтобы перерезать ему горло. Кровь заляпала руки и изящный панцирь с тремя черными собаками, изображенными на нем. От вида столь отвратительного зрелища девушки сразу же отвернулись, но тут в глаза бросилось другое тело, лежавшее немного поодаль от остальных. Малакай не сразу понял, кому оно принадлежит, пока резкий щелчок в голове не вернул его к реальности.