В объятиях огня

— Но как? — Константин потёр виски, пытаясь обдумать план. — Чего добивается Антонин? Зачем все эти законы и изменения?

— Ты разве ещё не понял? — усмехнулся Кощей, словно чему-то очевидному. — Он хочет создать мир, где правит магия. Скоро он выйдет из тени и объявит, что чародеи должны подняться на борьбу против узурпаторов.

— И всё же, зачем ему сейчас притворяться? — Константин нахмурился.

— Пока есть возможность, он будет действовать от имени Ивана, отдавая приказы, чтобы воспрепятствовать самому себе. Война разгорится. В хаосе сражений он успеет довести свой замысел до конца.

— Он хочет погрузить мир во мрак, — мрачно констатировал Константин. — Но магия не принадлежит никому. И никогда не будет. Чародей резко встал и бросил взгляд на дорогу: — Нужно найти Фэн и Семёна Семёновича. Мы не можем здесь задерживаться. До города километров десять. За пару часов доберёмся.

Кощей кивнул и поднялся. Спорить он не стал. Вместе они вышли из деревни.

Глядя на уходящие в сумерки силуэты, казалось странным, как легко царь тьмы готов бороться за то, чтобы эта самая тьма осталась незамеченной.

***

По дороге они почти не разговаривали. Константин, стиснув зубы, с трудом сдерживал боль от натёртых ног. Несколько раз ему приходила мысль использовать силу Златокрыла, чтобы сократить путь, но жар-птица была слишком ослаблена. Она теперь сидела у него на плече, безвольно опустив крылья, вместо того чтобы гордо лететь впереди.

Кощей, напротив, наслаждался дорогой. Он жадно рассматривал окрестности: зелёные поля, стройные линии деревьев, подсвеченные луной. В мире Навь ничего подобного не было. Да, его замок можно покидать, а пустоши загробного мира обширны, но там всё мёртво, лишено цвета и жизни. Здесь же каждая травинка, каждый лист словно дышал и тянулся к свету.

Когда они добрались до Калины, уже совсем стемнело. Вдали мерцали огоньки домов. Константин, раздосадованный болью и усталостью, стянул с себя сапоги и босиком поспешил к городу. Его шаги с каждым мгновением становились быстрее, почти бегом. Кощей с трудом поспевал за ним, изредка останавливаясь, чтобы оглянуться на окрестности. Златокрыл тем временем воспарил в небо, обретя немного сил.

Оказавшись на улицах Калины, Кощей не мог сдержать восхищения. Широкие проспекты, вымощенные брусчаткой, старинные здания с изысканными фасадами, огни, струившиеся из окон и витрин — всё это поражало его воображение.

— Всё так удивительно… — пробормотал он, не отрывая взгляда от света фонарей, горящих при помощи странного электричества.

Последний раз он видел мир живых, когда тот выглядел совсем иначе: деревянные дома, часто охваченные пожарами, улицы, утопающие в грязи после дождей, вечная тьма по ночам. Здесь же всё казалось совершенно иным, почти сказочным.

— Люди одеты в странные одежды, — продолжил он, с удивлением разглядывая прохожих. — Совсем не то, что носили в мои времена. В деревне мне ещё казалось, что изменилось не так много.

— В деревнях изменения идут медленнее, — заметил Константин, идя босиком по брусчатке. — А вот города растут и меняются. Они притягивают всё больше людей.

Пешеходы, снующие по проспекту, бросали на Константина и Кощея косые взгляды. Босой человек с усталым лицом, одетый в латаную рубаху, и его странный спутник в оборванных одеждах выглядели здесь неуместно. Но прохожие быстро отворачивались, спешив по своим делам. Многие из них ещё не понимали, что их ждёт. В Калину уже стекались беженцы из деревень и столицы, но горожане, привыкшие к благополучной жизни, успокаивали себя мыслью, что к утру всё наладится.

— Забавно, — задумчиво продолжил Кощей, шагая следом за Константином. — Я видел, как меняется одежда на мертвецах, но никогда не запоминал. В Навь время течёт по-другому. Кажется, ещё вчера я был живым и пришёл к ведьме, чтобы заточить в чёртовой игле свою душу.

— Порой мы все совершаем ошибки, — глухо ответил Константин, остановившись у двери богатого дома. — Особенно ради любви.

Он постучал в дверь. Внутри послышались шаги, и вскоре дверь отворилась. На пороге появилась полная женщина в белом фартуке. От неё пахло пирогами. Она обвела взглядом Константина и Кощея, а потом нахмурилась.

— Я на выпивку не дам! — резко заявила она, с подозрением разглядывая их из-под лба. — Идите отсюда, алкашня несчастная!

Она замахнулась на них полотенцем, словно хотела прогнать надоедливых собак.

— Повадились тут шляться у барского дома!

— Мы к... — начал было Константин, но женщина не дала ему договорить.

— Я сказала: валите отсюда! — отрезала она, размахивая полотенцем ещё яростнее.

Константин и Кощей, застигнутые врасплох, попятились, недоумевая, что делать дальше.

— Галина, прошу вас, перестаньте! — послышался спокойный, но твёрдый голос из-за их спин. — Вы сейчас пытаетесь ударить полотенцем графа и его друга.

Женщина замерла, удивлённо глядя на говорившего.

— Понимаю, по одёжке встречают, но ведь провожают по уму, — добавил Семён Семёнович, выходя из дома и обводя всех взглядом.

— Граф? — переспросила Галина, багровея от смущения. Она опустила полотенце, встала, словно вкопанная, и начала быстро оправдываться: — Простите, ради Бога! Я ведь не знала... И гости, да ещё в таком виде…

— Всё в порядке, Галина, — мягко, но сдержанно произнёс Семён Семёнович. — Пожалуйста, пройдите в дом и накройте для гостей стол. А ещё прикажите Любе принести подходящую одежду. Графу и его спутнику нужно переодеться.

Служанка молча кивнула и поспешила скрыться за дверью, выбросив полотенце в одну руку и придерживая фартук другой.

Когда она ушла, Константин и Кощей приблизились к Семёну Семёновичу.

— Не такой я ожидал встречи! — рассмеялся Константин и обнял друга. — Не прошло и дня, как мы снова увиделись.

— Я тоже рад, что вы добрались почти целыми, — с улыбкой ответил Семён Семёнович, оглядывая спутника Константина. — И даже привели с собой...

— Владимир, — представился Кощей, протянув бледную руку. Он решил назвать своё старое человеческое имя.

— Семён, — представился граф, пожимая ему предплечье крепким рукопожатием. — Рад знакомству. Прошу, пройдёмте в дом, — пригласил Семён Семёнович, отступая в сторону. — Отдохнёте, приведёте себя в порядок. А уж потом обсудим наши дальнейшие действия.