В объятиях огня

Антонин дёрнулся, но Константин продолжил с нажимом:

— Вы успокаиваете себя мыслью, что он никогда не выберется из царства мёртвых. Но он действительно никуда из него не денется… если только кто-нибудь не вытащит его. Например, я.

— Я не позволю! — взорвался Антонин. Его самообладание треснуло, как тонкий лёд. Он вскинул руки, и тёмные силуэты начали выходить из-за его спины, будто из самой тени. Их очертания были человеческими, но в них не было ни жизни, ни души. — Некуда бежать, Константин. А сил у тебя больше нет!

— Я так не думаю, — бросил Константин и развернулся, стремительно рванув к окну.

Фигуры кинулись за ним, их пальцы вытягивались в удлинённые когтистые тени, пытаясь его схватить. Но чародей уже прыгнул, разбивая мозаичное стекло с оглушительным звуком.

На мгновение он провалился в пустоту, а затем его тело окутало пламя. Он превратился в жар-птицу. За ним на землю упала лишь одежда, медленно осыпаясь горящими лоскутами.

— Проклятье! — Антонин подбежал к окну, осыпая чародея яростными ругательствами. Его голос сливался с эхом в пустом зале.

Тем временем огненная птица стремительно уносилась прочь, оставляя за собой след из ярких искр и пламени, покидая пределы Белой крепости.

***

Двадцатью минутами ранее

Фэн и Ростислав шли мрачными катакомбами Белой Крепости. Их построила более шести веков назад династия правителей, чьи имена давно канули в забвение. Они, как и семья Ивана, ненавидели чудь, охотились на неё и убивали. Поговаривали, что последний из той династии, прозванный «Ужасным», создал отряды солдат в чёрных кафтанах, которые разъезжали по деревням с собачьими черепами, привязанными к сёдлам, и вылавливали нелюдей.

Удивительно, но они не гнушались прибегать к помощи магов. Именно маги указывали палачам путь к очередным жертвам.

После смерти «Ужасного» царя к власти пришёл предок Ивана — Андрей Годунов. Он взял страну в свои руки и проявил неожиданную лояльность ко всей чуди, осознав, что ему нужна её поддержка. Тогда Северное царство охватили страшные времена: с запада хлынул поток вампиров, которые, почуяв слабость страны, готовы были вцепиться в неё своими острыми клыками.

Но это всё было давно. Сейчас по извилистым лабиринтам древних катакомб двигались восточная чародейка и старец. Им здесь не место, это не их страна, но они считали своим долгом не дать ей развалиться. Падёт Северная Империя — падут и остальные государства.

Тишина, наполнявшая воздух, казалась живой. Она вонзалась в душу, пробирая до мурашек. Фэн чувствовала, как по спине пробегает холод. Ей хотелось как можно скорее выбраться из этого странного и мрачного места. Единственное, что успокаивало её, — Златокрыл, сидевший на её плече и мягко светившийся в темноте.

— Откуда вы знаете путь? — спросила Фэн, прерывая тишину.

— Когда ваш отец отправил меня сюда, он дал чёткие указания найти яйцо с иглой, — ответил Ростислав, не оборачиваясь. Его голос звучал ровно, но дыхание уже вырывалось белым паром. — Это не просто причина смерти Кощея. Яйцо — путь к самой тёмной и запретной магии.

Старец замедлил шаг, ощутив, как по телу ползёт ледяной холод.

— Предки Ивана вывезли яйцо из Золотого города и превратили библиотеку в хранилище. Понимаете, смерть Кощея — это не просто легенда. Это сила, которая даёт право повелевать мертвецами, тварями первородной тьмы, о которых детям рассказывают в сказках. Игла в яйце возможность самолично стать Кощеем.

— И мы просто возьмём и заберём его? — Фэн остановилась, сложила ладони и подышала на них. Холод становился всё сильнее. Она заметила, как стены на их пути покрываются коркой льда. — Слишком всё просто…

— Защита была. Её частично сняли — и не так давно, — ответил Ростислав, пристально вглядываясь в стены. — Лично мага я не видел, но он силён. Он приходил сюда с Иваном.

— А если мы идём в ловушку?

— Ловушка есть, — кивнул старец. — Но не для тебя. Для меня. Ты заберёшь артефакт, а я останусь здесь.

— Я не понимаю…

— Теперь, сударыня, всё уже не кажется таким простым? — Ростислав прибавил шагу.

Фэн последовала за Ростиславом, и вскоре они вышли в центр огромного зала. Его сводчатый потолок терялся в кромешной темноте, а по углам тлели факелы, отбрасывая на стены неустойчивые, пляшущие тени. В самом центре, на бархатной подушке, лежал артефакт — простое на вид яйцо, излучающее могильный холод.

— Мы у цели, — произнёс Ростислав, останавливаясь перед постаментом. Его голос оставался ровным, но глаза выдавали тревогу.

Фэн шагнула вперёд, недоверчиво вглядываясь в яйцо. От него веяло чем-то древним и опасным. Звук её шагов эхом разносился по пустому залу. Это место напоминало скорее склеп, чем библиотеку: холодное, пустое, безжизненное. Над головой нависал мрачный потолок, с которого капала вода, раздаваясь гулкими ударами в тишине.

— Смерть Кощея… — прошептала чародейка и, не думая, потянулась рукой к артефакту.

— Нет! — прорычал Ростислав, грубо схватив её за руку. Его хватка была неожиданно сильной. — Дотронешься — и отсюда не уйдёшь, — его взгляд стал печальным. — Я возьму его. Ты заберёшь артефакт и уйдёшь отсюда. Златокрыл и моя Йоль укажут тебе путь. Ты выберешься и продолжишь борьбу.

Сова вспорхнула с его плеча и скрылась в темноте.

— Иного выхода нет, — добавил старец, как будто ставя точку. — Я знал об этом.

Фэн хотела возразить, но не успела. Ростислав протянул руку к яйцу, осторожно взял его и поднял над подушкой. Он успел лишь взглянуть на артефакт, прежде чем его тело резко дёрнулось и рухнуло на каменный пол. Яйцо покатилось из его мёртвых рук и остановилось перед ногами чародейки.

Факелы разом погасли. Зал погрузился в темноту. Единственным источником света оставался Златокрыл, чьё мягкое сияние разгоняло лишь часть мрака.

Фэн застыла на месте. Магия, охранявшая яйцо, забрала жизнь старца, как плату за попытку прикоснуться к запретному. Она не могла поверить в произошедшее. Опустившись на колени рядом с Ростиславом, она ощутила, как слёзы сами текут по щекам.

— Ты не хотел долгих прощаний, — прошептала она, осторожно смахнув слёзы и закрыв старцу глаза. Он сделал то, что считал правильным, и теперь уже ничего нельзя было изменить.

Рядом с ним лежал плащ Константина. Фэн осторожно взяла его, и из складок выпало золотое перо Златокрыла. Она взглянула на мёртвое яйцо и, не желая касаться его голыми руками, аккуратно завернула в мантию.

— Уведи нас отсюда, Златокрыл, — сказала Фэн, обращаясь к жар-птице. Её голос был хриплым и надломленным. — Уведи нас отсюда как можно скорее.

Златокрыл вспыхнул ярче, его свет озарил стены мрачного зала. В этот момент он стал для неё единственным проводником, единственной надеждой выбраться из этого страшного места, которое уже забрало слишком много.