Восход теней

Кража детей давалась ему непросто. Тэрей понимал, как тяжело может быть их близким. Взять хотя бы Дирса, жутко же смотреть, да и хлеба свежего попробуй купи, когда единственный пекарь на острове спивается. Урме, бедняжке, самой печь приходится, будто у нее дел других нет. Так Дирс никогда особо не радовался, что у него в семье родился маг, и сетовал, что Небесные его никак не заберут, а самому тащиться к ступеням Мистериса и всучить им детеныша непосильно дорого. Тэрей избавил Дирса от проблемы, а пекарь, вместо того чтобы вздохнуть с облегчением, вон как раскис.

Но с детьми выходило легче. Пара фокусов, леденец да обещание показать волшебное место, где будет много сладостей и живых игрушек, – и все, веди куда хочешь. Со взрослыми так не получится. Они не наивны, зато до краев полны алчностью. Тэрей пытался на ней играть, подпаивая заезжих в таверне, рассказывая байки о сокровищах, что нашел в пещере, и предлагая долю за помощь, но один из них едва его не убил, другой попытался сбежать, почуяв неладное, и Тэрей с трудом его поймал.

А потом Тэрей додумался брать только детей-бродяжек. Переживать о них некому, всем плевать, а до Олты рукой подать, она большая, там их тьма. Он и последних детишек принял за побирушек: одетые в лохмотья, тощие и голодные. А тут на тебе – ходят, вынюхивают, разыскивают их. Хорошо хоть ищут разодетые да важные – от таких дел не жди, одна суета.

Девица, правда, маг и в первую встречу показалась Тэрею довольно сильной – вокруг нее аж воздух дрожал от Силы, – но раз она с духами не справляется да в помощницах у сплетника ходит, то опасаться явно нечего. Сейчас оклемаются и быстро с острова смоются.

И все же суета – это тоже не дело. Тэрей взял сразу четверых и рассчитывал, что до следующей луны ему – и Лауме, прежде всего, – хватит. А после ночного лечения заезжей парочки Тэрей чувствовал слабость и пришлось снова подпитываться. Если его магия истощалась, лихорадка возвращалась гораздо быстрее, а получив жизнь – мага или обычного человека, не важно, – Лаума восполняла и Силу Тэрея.

Потраченный запас, конечно, не беда, но суета всегда плохо влияет на память. Вот и теперь Тэрей вернулся домой, порадовался тому, как щедро чужаки расплатились за помощь и как быстро убрались, пообедал и собирался прилечь отдохнуть да сообразил, что забыл навести морок, которым на всякий случай отваживал народ. Пришлось возвращаться.

Местные и так почти не ходили к маяку: давняя история о гибели маячника, подкрепленная молниями, что собирались здесь в каждую грозу, делала свое дело, но с тех пор, как Тэрей стал хранить в пещере под святилищем свой живой запас, он стал беречься и сверх того. Морок являл каждому, кто заходил слишком далеко в холмы, то воплощенных духов, то просто неясные тени, чем отбивал охоту к прогулкам. А кто-то все ж ходил – после того, как Тэрей сотворил защиту, по острову поползли слухи о проснувшейся Лауме, которая будто бы бродит по лесам Сорина. Забавно, как легко меняются местами правда и ложь.

Тэрей пришел на место и собирался обновить заклятие, но что-то заставило его еще раз заглянуть на маяк.

Крышка погреба была открыта, сундук стоял в стороне. А Тэрей не так оставлял. Он был в том уверен.

Горячая волна страха разоблачения накрыла его. Дурак беспечный!

Местные сюда не пойдут. Значит, чужаки. Дознались и пришли ловить за руку? Пришли за помощью, чтобы следить? Нет, девица же и вправду помереть могла! И не шел за ним никто. Случайно забрели и сразу в подпол полезли? Вряд ли. Не бывает таких совпадений. Эх, не надо было этой парочке помогать, баба бы сгинула, мужику б не до того сделалось! А Тэрей, дурень, побоялся, что княжеский посланник ему проблем подкинет. Да и как бы он Урме объяснил, если б вдруг отказался лечить?

С другой стороны – при чем тут Тэрей? Маяк – это его дом, что ли? Каким он тут боком?

«Ах да, – он хлопнул по лбу. – Девчонка. Если только ее найдут… Если заприметят проход в нижнюю пещеру…»

Он вошел в грот с уже заготовленным заклятием, намереваясь оглушить обоих чужаков, оттащить в нижнюю пещеру и там с ними расправиться, но вместо нарядной парочки обнаружил какого-то незнакомого мужика.

Впрочем, это мало что поменяло в его плане: когда человек обернулся, почуяв присутствие, Тэрей отпустил заклятие. Волна воздуха ударила незнакомца и повалила на землю. Тэрей снял ремень и стянул им руки потерявшему сознание мужику.

Пока Тэрей раздумывал, стоит ли ему привести своего пленника в чувство и расспросить – хотя бы о том, куда делась лодка, которая немало стоила скромному лекарю, – расстановка сил стремительно переменилась. Из коридора, ведущего от подвала маяка до грота, послышались голоса, и Тэрею стало не до связанного чужака.

* * *

– Знаете, если мы действительно найдем там детей, – Лидисс сглотнула, смачивая высохшее горло, – я все равно не могу поверить, что это Тэрей. Он сам отец, у них дочка недавно пропала, неужели он смог бы?

До того, как Гедеон рассказал о своей ужасной находке, Лидисс казалось, что ничего не сможет опечалить ее больше, чем потеря медальона. Но теперь все мысли крутились вокруг несчастных малышей, принявших, судя по всему, какую-то жуткую смерть, и с каждым шагом по каменному коридору Лидисс осознавала, что Гедеон, скорее всего, не ошибается и Ларс тоже был среди них.

Впереди показался свет. Ход заканчивался.

– Люди вообще могут все, – буркнул Гедеон. – Ничего удивительного на самом деле. Дочку, возможно, он сам и прикончил.

– Нет, ну это уже слишком.

– Пфф… слишком. В пещере четыре мертвых ребенка, и это только те, которых я заметил. Из рассказов горожан мы знаем, что пропало гораздо больше. Думаешь, там нет места для еще одного?

– Но зачем? – растерянно пробормотала Лидисс.

Ей очень не хотелось верить, что и здесь Гедеон прав, но звучали его доводы до того убедительно, что Лидисс замутило от понимания, насколько в этой истории все может быть дико. И еще от скалы, давящей со всех сторон, – среди такой же умерли бедные дети.

– У него надо спрашивать, – отозвалась Калиба, в отличие от Лидисс вполне себе бодро вышагивающая по каменной кишке. Будто всю жизнь только по ним и ходила! – Он – лекарь, может, какое лечение неудачно испытал, и пришлось прятать тела. Может, еще что сделал, – от будничности, с которой она это произнесла, Лидисс поежилась. – Может, просто убивать парню нравится.

– Слушайте, а если он вообще ни при чем? Вдруг он тоже случайно оказался на маяке.

– Ага, – хмыкнул Гедеон, – каждый день же такие совпадения случаются! Больше похоже на то, что он кормил чудище, которое я там видел.

– Существо? – переспросила Лидисс. – Не знаю… Это земник какой, судя по описанию. Они легко зачаровываются, поэтому он и остался для тебя видим, даже когда мага поблизости не было, но они равнодушны к людской крови.

– Смотря как зачаровать, – хмыкнула Калиба. – Бъерки, знаешь ли, тоже к бабам равнодушны, но если сильно захотеть… Говорят, лет десять-пятнадцать назад то еще было развлечение. Прекратилось, только когда Небесные стали за такое по рукам давать.

– Но бъерки сами по себе агрессивные, а земники нет, – возразила Лидисс. – Ты не начаруешь духу то, чего в его природе изначально нет.