Восход теней

Турмы изрешетили и камизу, и платье подпаленными дырками, но все повреждения были аккуратно зашиты да залатаны разноцветными кусками какой-то худой ткани, пестрел такими заплатами и плащ. Стоило поблагодарить Урму за эту заботу, но лохмотья, в которые обратился наряд Лидисс, так живо напомнили об их с Тэем жизни до Мистериса, что ее передернуло, а слова застряли комом в горле.

– Ты прости, что такую красоту тряпьем попортила, – поймала ее взгляд Урма, – но так оно всяко лучше, чем в дырявом ходить.

– Нет-нет, все хорошо, – замотала головой Лидисс, – спасибо.

– Странные они, духи эти ваши. И вы тоже странные – лезете туда, где десятой дорогой обходить надо, потом страдаете.

– Что ж ты замуж-то за такого же странного пошла? – Лидисс ощутила легкий, но чувствительный укол обиды.

– Так кто ж знал? В ту пору еще скрывали. Потом уже, как дочка такая же родилась, он признался.

Упомянув дочь, Урма резко погрустнела.

– Что с ней случилось? – Лидисс помнила слова Тэрея, но решила спросить снова, раз представилась такая возможность.

– Как скоро у нас по Сорину сплетни разлетаются, – посетовала Урма. – Даже заезжие все про всех знают.

– Да не все про всех, – возразила Лидисс. – Мы с Гедо, – Лидисс запомнила, что Урме Гедеон представился именно так, – путешествуем по рийельским землям и собираем сведения о всяких происшествиях. По поручению князя Фромма, – уточнила она для пущей важности и чтобы не выглядеть совсем глупо. – Прислужница в таверне рассказала, что у вас дочка пропала, а у пекаря – сын. А в Олте тоже давеча дети пропали, и я, то есть мы с Гедо подумали, что, возможно, все эти исчезновения как-то связаны. – Лидисс выдохнула, наконец перейдя на правду. – Вот я и запомнила про твою дочку.

– Не знаю я ничего про это. А что Сола, что мальчик Дирса вечно к воде таскались в прилив. Сколько ни говори! А море у нас коварное.

– В Олте тоже говорили, что дети у воды пропадают.

– У нас так-то одно море с Олтой, – уже раздраженно бросила Урма.

Ее лицо перестало быть добрым, разом окаменев, а полотенце, которым она обтирала Лидисс, с плеском влетело в бадью, разбрызгав мутную воду вокруг.

– Да. – Лидисс поежилась от неловкости. – Извини.

– Так, ну тебе уже присмотр не понадобится, – заключила Урма. – Ты иди. У меня дел много.

Лидисс было оскорбилась бесцеремонности, с которой ее выставляет из дома казавшаяся столь милой хозяйка, но потом решила, что у нее самой есть проблемы поважнее. Вылечила – и спасибо.

Гедеон куда-то запропастился – ни в доме, ни в окрестностях Лидисс его не обнаружила.

«Сам найдет», – пожала плечами она и отправилась на берег.

Главное сейчас – медальон. О том, что будет, если он потерян безвозвратно, она старалась пока не думать, потому что это пахло не просто выволочкой от Альбы, но и гневом самого Мариса. Да еще эта ужасная беззащитность! Будто мало того, что она не может быстро связаться с Мистерисом и попросить помощи, так еще у нее больше нет осколка породы, который в крайнем случае напитал бы Силой.

Она прекрасно знала: потратишь слишком много – останешься вообще без магии. А вчерашнее заклятие стоило ей дорого, да вдобавок оборвалось. Будь у нее медальон, бояться было бы нечего, а вот без него…

Лидисс чувствовала себя совершенно разбитой. Она не была совсем пуста, но ощущала, что опасно близка к тому, чтобы лишиться магии. Здесь, в людских землях и без возможности воззвать к Мистерису, это приводило ее в ужас.

Но этот ужас не шел ни в какое сравнение с тем, который она испытала позже, когда, обшарив весь берег, лишилась всяких надежд найти медальон.

* * *

Белый камень основания порос мхом и почернел, отчего казалось, что маячную башню вырастила сама земля Сорина, а не сложили некогда его жители. Дверь прогнила и свободно болталась на петлях, изъеденных ржавчиной. Гедеон не стал мараться и толкнул створку ногой. Обиженно скрипнув, та пропустила его внутрь.

Первый ярус, служивший когда-то домом для маячника, запыленный и пропахший плесенью, особого интереса не вызвал: может, тайник в грязи – это дело и хорошее, но ковыряться в ней и дышать тухлятиной не было никакого желания. Второй, к которому вела каменная винтовая лестница, выглядел гораздо привлекательнее.

Гедеон поднялся и оказался в фонарной комнате. Система зеркал – от нее осталось одно название, но конструкция угадывалась – лепестками обрамляла большую медную плошку, когда-то полную пылающего масла, а теперь пустующую и покрытую коркой соли. На своих местах остались только окончательно помутневшие лепестки-зеркала. Все, что можно было утащить ценного, очевидно, отсюда уже утащили, остальное довершило время.

Впрочем, такой расклад Гедеона не только не печалил, но и полностью устраивал. То, что маяк давно обнесли, разумеется, известно всему Сорину. А раз так, едва ли кто-то потащится сюда вновь. Да и слава у места нехорошая. Чем не идеальный тайник?

Он замотал медальон платком и сунул под огненную чашу, в пространство между ней и каменным постаментом. Потом еще раз оглядел комнату, высунулся в оконную арку, полюбовался открывающимся с башни видом и, довольный собой, покинул фонарную.

Гедеон почти спустился, когда жилая комната маяка наполнилась звуками: что-то скрипнуло, зашуршало, послышались вздохи и следом шаги. Он инстинктивно подался назад, скрывшись в тени за стойкой лестницы.

– Хороший улов, ох, хороший! – восхитился кто-то.

Голос показался знакомым. Нескольких мгновений хватило, чтобы припомнить его обладателя – лекарь Тэрей.

«Только тебя мне здесь не хватало!» – мысленно проворчал Гедеон.

Ему совсем не улыбалось, чтобы кто-то его здесь видел.

«Что забыл-то здесь?! Улову он радуется! Жене неси, чего на маяк приперся», – продолжая возмущаться, Гедеон слегка наклонился вперед, чтобы оценить обстановку.

Тэрей возился у открытого люка погреба. Рыбы рядом с ним не наблюдалось, никакого другого улова тоже. Лекарь меж тем встрепенулся, прислушался, захлопнул крышку погреба, задвинул ее сундуком и направился к выходу.

Получается, он был в подвале все то время, пока Гедеон ходил по маяку.

В дверях Тэрей замер и пристально огляделся. Гедеон чуть не ударил себя по лбу: закрыл он за собой дверь или нет? Расслабился, растерял навыки за годы в Гардене, как пить дать растерял.

Но, к его облегчению, Тэрей просто мотнул головой и вышел наружу.

Гедеон поднялся обратно в фонарную, проследил, что Тэрей действительно ушел – тот едва ли не вприпрыжку понесся по дороге вниз, к своему дому, – и только тогда спустился на первый ярус.