Восход теней

«Твою мать, даже не знаю, от чего сдохну!» – с горечью подумала Калиба.

Дух остановился, застыл, будто принюхиваясь.

«Вот сейчас!» – Она на мгновение зажмурилась, но заставила себя снова открыть глаза и приподняться на локтях.

Свою смерть надо хотя бы видеть.

Тень отстранилась, замерла на месте, а потом поплыла прочь. Огонек окончательно потух. Ошалевшая от собственного везения Калиба еще несколько мгновений различала неясные искорки удаляющегося духа, пока не осталась в полной темноте.

* * *

Лидисс знала, что ее глаза открыты, но ничего не видела.

Темно. Непроглядно темно. И холодно.

Гедеон? Где Гедеон?!

Кровь зашумела в ушах.

– Гедеон! – позвала она, и ее крик отразился эхом. – Гедеон! Гедеон!

– Тихо, не ори! – шикнул мужчина из темноты.

Лидисс показалось, что слов отрадней она в жизни не слышала. Те несколько мгновений, когда она думала, что осталась посреди этой холодной черноты в одиночестве, почти свели ее с ума.

– Я просто… – задыхаясь от облегчения, залепетала она.

– Просто не кричи в пещере, хорошо? Где ты?

– Тут. – Лидисс вытянула руку и наткнулась на Гедеона.

– Хорошо. – Он притянул ее и взял за плечи. – Живая?

– Кажется, да. А ты?

– Да. Можешь свет сделать? Надо осмотреться.

Она потянулась к источнику внутри, но обнаружила только какие-то жалкие крупицы магии, не поддающиеся воле и не желающие разгораться.

– Н-нет, кажется, нет. – Лидисс всхлипнула. – Я пуста.

– Так кажется или нет? Нам очень нужен свет, Лидисс.

– Не знаю. Если бы у меня был мой медальон…

Сила разлита повсюду: она в огне и воде, в земле, в травинке, что тянется к солнцу, и в самом воздухе, но взять можно только ту ее часть, что пропустил через себя и впитал источник. И если он иссяк, то быстро наполнить его способен лишь мистериум.

Гедеон заскрежетал зубами:

– А без него? Хоть маленький огонек.

– Без медальона…

– Что ты заладила: медальон да медальон! – вдруг разозлился Гедеон. – Ты ведьма или кто?

– Ведьмы – это те, кто по лесам прячется, а я маг Мистериса!

– Так наколдуй нам свет, маг Мистериса. Нужно выбираться, пока мы здесь не замерзли к йодасовой матери! Или еще чего похуже… Калиба убила эту тварь или нет?

– Думаю, изгнала.

– Это значит, ее можно больше не опасаться?

– Да.

– Хорошо. Так что насчет огонька?

– Я не смогу сейчас.

– Хорошо. А когда сможешь?

– Я не знаю! – Лидисс почти сорвалась на крик. – Я слабая, понимаешь?! – Она почувствовала горячие ручейки слез на щеках. – Я плохо колдую! Я… Мне кажется, что браслеты так и остались на мне!

– Тише, тише. – Гедеон крепко сжал ее в объятиях. – Истерика нам шансов выбраться не прибавит. Успокойся, – он погладил ее по голове.

Незатейливая ласка будто сорвала что-то внутри. Вместе с рыданиями у Лидисс вырвались слова, которые она держала в себе, кажется, всю сознательную жизнь:

– Я – ничтожество, понимаешь? Я рождена с Даром, но что толку, если я даже не могу себя защитить? К такой, как Альба, никто бы не посмел даже приблизиться, не то что прикоснуться без ее воли, а я… Никчемная размазня! Бесполезная! Безвольная тряпка!

– Да что ж ты так, а? – мягко посетовал Гедеон. – Ты бесполезных людей не видела. Вон, детишек неприкаянных собираешь. Большое дело.

– Детишек? Я даже не сберегла этого малыша! Он сгинул и… и остальные дети. И Калиба. Может, она жива? – спохватилась Лидисс.

Девица, конечно, успела начать раздражать, а в гроте и вовсе слов не подбирала, но так она же и спасла их. И все ж таки человек.

– Плевать я хотел, жива она или нет. Послушай: все, что меня сейчас заботит – и тебя должно, – чтобы мы выбрались отсюда. Все остальное забудь. И то, за что ты себя бичуешь, тоже забудь. Что бы ни случилось, ты сейчас живая и, надеюсь, по большей части невредимая. И твое единственное дело – оставаться такой как можно дольше. Это ясно?

Лидисс поежилась. Он понял. Какая же она все-таки дурная. Зачем было вообще это говорить? К чему? Кому это нужно?

Но, похоже, высказаться нужно было ей. Ни с Тэем, ни с кем-то другим Лидисс никогда не говорила о том, чего стоили ей два года страшного неравного замужества. А сейчас ей вдруг стало удивительно легко.

– Лидисс? Давай думать, как выбираться. Когда ты сможешь колдовать? Нам нужен хотя бы маленький огонек.

Лидисс прислушалась к себе.

– Возможно, я смогу. Но ненадолго…

– Хоть как. Нужно понять, куда нас утащило.

Лидисс сосредоточилась. Магии у нее почти не осталось, лишь маленькая искорка где-то глубоко внутри, которую сразу и не разглядишь, но ведь ей и не нужно сражаться или двигать горы – хотя это бы пригодилось, – нужно только дать Гедеону немного света, а дальше он разберется. Находясь так близко к нему, чувствуя его тепло сквозь мокрую одежду, Лидисс больше не боялась остаться в этой темноте навсегда.

Огонек возник у нее в пальцах. Крохотный, дрожащий, но показавшийся солнцем на фоне окружающего мрака.

– Умница! – обрадовался Гедеон.

Поток протащил их через пещеры и бросил на каменном уступе в маленьком, наполовину затопленном подземном зале. До потолка, сплошь покрытого каменными наростами, можно было дотянуться рукой даже Лидисс с ее скромными размерами. Гедеон, стоя на уступе, не смог бы даже выпрямиться в полный рост.

Темная вода поблескивала у самой границы клочка суши, приютившего их. Кое-где из нее торчали сталагмиты, в неясном свете выглядящие зубами какого-то морского чудища. Глубину по ним с ходу не определишь – не то пол пещеры очень близко, не то каменные наросты огромны, – а пускать огонек под воду Лидисс не решилась. И так непонятно из каких сил его держала.

– Та-а-ак, – полушепотом протянул Гедеон, оглядевшись. – Теперь бы понять, как отсюда выбираться.

– Там вроде выход. – Лидисс показалось, что напротив в полумраке виднеется подобие арки, правда, наполовину затопленной.

– Их три. Еще там, – он махнул рукой, – и во-о-он там.

Лидисс пригляделась. Действительно, в указанных местах тоже как будто бы виднелись проходы. Но вода заполняла их почти полностью.

– Те совсем затопленные, – неуверенно заметила Лидисс. – Из которого нас принесло?