Восход теней

– Ну, мне еще слишком рано жениться, а Марису пора. И если бы мне хоть раз поднесла венок Соллей, – Дамис вздохнул, бросив мечтательный взгляд в другой конец зала, где его зазноба о чем-то весело болтала с Фоли, – я бы тоже ни от кого его больше не брал.

– Так ты попробуй сначала принимать только по одному, как положено, – посоветовал Клайс. – Может, тогда и Соллей дождешься. Она одной из многих ходить не будет…

Тэй сделал глоток вина и стал слушать их вполуха. Если бы Лидисс была хоть чуть-чуть порасторопнее, то могла бы сидеть на месте Элирен подле Мариса. И Тэй бы на правах брата невесты правителя сидел там же. А так он кто, один из многих.

– Тэй, – дернул его Клайс, – а где твоя сестра?

Где, где? Детишек отмеченных собирать побежала. Даже к Марису по такому поводу ходила, чтоб в обход Альбы разрешил. То ж как огня его боится, а тут просить пошла. Тэй еще радовался.

– У нее важное задание от Совета, – произнес он вслух.

– Понятно, – закивал рыжий. – Жалко, что ее нет.

– Если б была, все равно бы тебя десятой дорогой обходила. – Дамис отобрал у голема, что прислуживал за столом, блюдо с мясным пирогом и принялся отрезать себе кусок. – Это что ж надо было сделать, чтоб девицу так напугать?

– Ничего я такого не делал. – Клайс сперва насупился, а после пошел в нападение. – А вот чего тебе Соллей венок не подносит? Чего натворил?

– У нас с Соллей все еще впереди, – улыбнулся Дамис, ничуть не смутившись. – А Лидисс от тебя как от огня шарахается.

Клайс совсем поник.

– Я не знаю почему. Я к ней со всей душой, правда, – последнее предназначалось скорее Тэю, чем Дамису.

Тэй неопределенно взмахнул рукой. Будто бы если она его сестра, он отвечает за то, что творится у нее в голове. Отвечал бы – все б по-другому было.

– Женская душа – потемки, – протянул Дамис.

Рядом с ним присел Тэрн, и забияка-эмпат тут же ткнул его под ребра:

– Как мы вас сегодня, а, Тэрн?

– Пфф, а чем ты хвастаешься? С вами Марис в команде был.

– Не завидуй, друг! – Дамис обнял Тэрна и взъерошил его отросшие темные волосы. – В следующий раз отыграешься. У нас теперь столько времени, что можно не считать.

9. Бескорыстная помощь

Лидисс пришла в себя в чужой постели, жесткой и неудобной, под отвратительно колючим одеялом. В нос бил остро-травяной, смешанный с морем, запах. Полынь, шалфей, можжевельник и что-то еще, щедро приправленное солью и водорослями. Тело нестерпимо зудело. Откинув одеяло, она обнаружила, что никакой одежды на ней нет, а кожа сплошь покрыта зеленовато-коричневой коркой, которая и была источником растительных ароматов.

Она огляделась: на лавке напротив ее ложа, скрестив руки на груди, сидел Гедеон и бесцеремонно пялился на нее. Лидисс ойкнула и запахнула одеяло.

– Что ты здесь… – Она задохнулась. – Что произошло?!

– Тебе с какого места рассказывать? – невозмутимо поинтересовался Гедеон.

– Сразу надо было дать знать, что ты здесь! – Она подтянула одеяло повыше и попыталась собраться с мыслями.

– Так не успел, – развел руками Гедеон.

В наглом лице что-то поменялось. Присмотревшись, она поняла, что княжеский помощник лишился своих щегольских усов и половины левой брови.

Лидисс разом вспомнила события, что предшествовали ее беспамятству: рассвирепевших турм, спасительное купание, едва не ставшее последним в жизни, потерю медальона и то, как она лишилась чувств от прикосновения Гедеона.

– Ты зачем это сделал?

– Что именно?

– Ты надавил мне на шею, и я потеряла сознание! Мне надо было найти медальон. Ты помешал!

Гедеон возмущенно хмыкнул.

– Зато спас твою драгоценную шкурку! – выпалил он. – Дважды за один вечер, между прочим. Я пока тебя сюда дотащил, твои ожоги еще дозрели и лихорадка началась. Померла бы от боли, и вся недолга! За такое, вообще-то, принято благодарить. Возможно, даже поцелуем.

Лидисс прикрыла лицо ладонью. Нет, ну он невыносим! Вообще, что ли, ни о чем, кроме как о возможности залезть под юбку, не думает? Его б воля…

– Кто меня… раздел. – Она вдруг испугалась мысли о том, что с ней происходило, пока она была без чувств, больше, чем потери медальона и своей возможной смерти, – и намазал вот этим? Мы у Тэрея?

– Ты больше переживаешь, что это делал он или я? – Гедеон изогнул поврежденную бровь.

– Я надеюсь только, что тебе хватило воспитания…

– То есть рыжий старикан смущает меньше? Эти потные ручонки. – Гедеон скорчил отвратительную гримасу. – Понял, понял.

– Гедеон!

– Ладно, не переживай – жена его вместе с ним над тобой хлопотала. Все было прилично, я следил. А если бы мне пришлось самому, ничего лишнего я бы себе не позволил, не волнуйся. Я, знаешь ли, раздевать женщин люблю, когда они на это отзываются.

Лидисс почувствовала, что краснеет.

– Извини. И спасибо.

Гедеон вдруг нашел чрезвычайно интересными свои ладони и принялся их рассматривать, поворачивая так и эдак.

– Мазь эта их прямо волшебная, – он увлеченно поковырялся между пальцами, – меня вообще быстро поправила, с тобой вот чуть дольше вышло. Ее, кстати, смывать надо. Я Урму позову.

– Гедеон, ну правда, прости. Я слишком разволновалась – заклятие это пошло кувырком, ума не приложу почему. И медальон…

– Что в нем такого важного? – сощурился он.

Лидисс закусила губу. Надо, наверное, ему объяснить, он же думает, что она на пустом месте истерику устраивает.

– Без него мне не позвать на помощь, – решилась она, – и в нем запас Силы на самый крайний случай, и много еще чего. И лучше мне без него не возвращаться в Мистерис.

– Ясно. Ну, значит, будем искать. – Гедеон ободряюще улыбнулся.

И Лидисс улыбнулась ему в ответ, почему-то поверив в то, что все будет хорошо.

* * *

Медальон Гедеон нашел еще утром.

На рассвете он вышел облегчиться, а заодно решил прогуляться до берега. Не иначе как опять вмешалось чутье.

В двух шагах от остатков злополучного костра Лидисс он обнаружил украшение. То ли море вернуло, то ли она сама вчера порвала цепочку, когда металась по берегу, терзаемая духами, а потом в растерянности и не смогла найти.

Вещица выглядела недешево: золотой подсолнух тонкой работы, каждый лепесток – граненый самоцвет. Сердцевина цветка, как это обычно бывает с медальонами, что-то скрывала. Гедеон ожидал увидеть внутри какой-нибудь миниатюрный портрет или локон волос, но, подцепив потайной замочек ногтем, нашел только еще одну скрытую инкрустацию, нелепую на фоне внешней роскоши, – кусок необработанной блестящей породы размером с золотой. Он повертел украшение в руках и сунул за пазуху, предвкушая, как торжественно вернет его магичке и приблизит тем самым ее падение в свои объятия.