Яромира. Украденная княжна

Он был князем. И в первый черед ему надлежало радеть о своей дружине. И потому Ярослав ушел. Хотел переговорить с кметями, своими глазами убедиться, что воевода Видогост не сбежал. Нужно было позаботиться о раненых, навести порядок в разрушенном лагере.

И подумать, как поступит дальше.

Как бы ни хотелось, выживших варягов он убивать не станет. Привезет их на вече. Вместе с воеводой Видогостом, вместе с выжившей девчушкой из сожжённого поселения. Привезет и заставит выслушать каждого.

Ему и самому есть, что сказать.

Придется собирать великую рать. И гнать Рюрика из Нового Града до его холодной, постылой родной земли.

* * *

* Посолонь — это движение, совершаемое по часовой стрелке.

Кметь с косой IV

— Чеслава!

Воительница хмуро вздохнула и исподлобья посмотрела на князя. Потом перевела взгляд на Даринку, что жалась к ее ноге, и погладила девчушку по светлой макушке. Та подняла голову и заморгала доверчивыми глазенками.

Сцепив зубы, Чеслава взяла ее маленькую ладошку в свою — мозолистую и шершавую, и зашагала к месту, где стоял Ярослав. Сказать, что князь был не в духе — не сказать ничего. И ей не хотелось злить его еще пуще. Хоть и не была воительница согласна с его задумкой.

Князь стоял, уперев в бока ладони, напротив двух варягов, которым сохранили жизнь после схватки. Те валялись на земле, связанные по рукам и ногам. По обе стороны от них мрачным дозором выстроились кмети.

Вестимо, Даринка перепугалась и захныкала: столько мужей при оружие. Каждый из них напоминал увиденное в ее родном поселении. А нынче князь хотел, чтобы малая девчушка указала ему, узнала ли она в плененных варягов тех, кто убил ее родню и пожег избы.

Чеславе его задумка пришлась поперек нутра. Все в груди кричало против! Хотелось сцапать Даринку за плечо и завести себе за спину, схоронить позади. Она осмелилась даже возразить Ярославу, но глаза князя подернулись таким лютым гневом, что бесстрашная воительница отступила. И прикусила свой длинный язык.

Пока они дошли до варягов, Даринка уже начала всхлипывать. Она задрожала и попыталась вырваться из хватки Чеслава, но та сжала сильнее, хотя сердце обливалось кровью. Они остановились, и воительница подтолкнула девчушку в спину, чтобы та шагнула ближе. Она изо всех сил замотала головой и отвернулась, спрятав лицо.

Чеслава не сдержала раздраженного, укоризненного вздоха и покосилась на князя. Тот стоял с непроницаемым, суровым лицом. Заметив испуг девочки, он нахмурился и подошел к ней. Та подняла голову, когда на земле прямо перед ней появилась огромная теня, и встретилась взглядом с Ярославом.

— Ведаешь, кто я? — спросил тот голосом гораздо более спокойным, чем голос, которым он гонял дружину после битвы.

— Ты князь, — пробормотала Даринка, настороженно погладывая на возвышавшегося над собой мужчину.

— А вот это что такое, знаешь? — он вытащил из сапога кинжал в потрепанных ножнах и покачал на ладони, чтобы девчушка могла получше рассмотреть.

— Это ножик, — она прикусила губу и всхлипнула, — у моего тятеньки такой был…

— Держи, — Ярослав протянул руку, — ну, что же ты? Держи, не бойся. Видишь, у всех моих мужей такие есть.

Помедлив, Даринка все же робко обхватила ножны сразу двумя ладошками.

— Он теперь твой. С ним тебе теперь не будет страшно.

Девочка часто-часто заморгала. Потом обернулась на Чеславу и заметно успокоилась, когда воительница ей ласково кивнула.

— Ну, коли ты нынче ничего не боишься, скажи мне, Дарина, эти люди напали на твой дом?

Голос Ярослав ожесточился, когда его взгляд упал на варягов. Девочка вцепилась в ножны изо всех сил и долго не могла осмелиться поднять голову и посмотреть на связанных мужчин. Сперва она открыла один зажмуренный глаз, а после — второй. Капля за каплей Даринка развернулась и все же поглядела на жутких мужчин, которые пугали ее до дрожи в коленках.

— Они, господине, — всхлипнула она, заметив валявшееся подле них на земле знамя. Тот двузубец, развевавшийся посреди объятого пламенем поселения, она не забудет уже никогда.

Ярослав коротко выдохнул через нос. Повиновавшись его кивку, Чеслава отвела в сторонку девочку. Оставив ее под присмотром раненых кметей, она поспешила вернуться. Одного из варягов уже вздернули с земли и поставили на колени перед князем.

А чуть в стороне ото всех стоял бледный воевода Воидраг. Губы воительницы сами собой сложились в презрительную усмешку. Верно князь сделал, что притащил этого вымеска. Пусть поглядит, каков в гневе Ярослав, князь Ладожский. Пусть поглядит и возблагодарит всех богов, что ему оставили жизнь.

Пока.

— Кто твой господин? — Ярослав тем временем железной хваткой стиснул лохмы на затылке варяга и запрокинул тому голову, обнажив мощную, покрытую синим узором шею.

Пленный рассмеялся ему в лицо и пророкотал что-то на своем языке. Чеслава не поняла сказанного, но увидела, как исказились гневом лица кметей, который разумели по-варяжски.

— Я бы отрезал твой грязный язык, — князь прищурился, — но как иначе ты расскажешь правду про своего господина Рюрика?

Варяг яростно замотал головой. Второй, который по-прежнему валялся на земле, что-то выкрикнул и тут же получил болезненный пинок под ребра, заставивший его замолчать.

— Я притащу тебя на княжеское вече связанным, словно бешеного пса, — спокойно посулил Ярослав, смотря варягу в глаза.

Невольно Чеслава поежилась. От слов князя повеяло лютым холодом.

— И даже если ты не раскроешь своего рта… — Ярослав замолчал ненадолго, пытаясь совладать с собой, — так или иначе, все узнают о том, что вздумал творить Рюрик на нашей земле.

Он сцепил зубы и медленно выдохнул. Его челюсть была стиснута до боли, кадык подрагивал, старые шрамы побелели.

— Уберите его, — велел князь и отвернулся.

Варяг дернулся ему в след, попытался достать не то руками, не то собственным телом. На него сверху рухнуло сразу трое кметей. Прижали к земле, еще пуще заломили за спину руки, уткнули лицом в следы сапог Ярослава в грязи…

Чеслава и сама чувствовала тот всепоглощающий гнев, что бушевал внутри каждого из них. Она посмотрела на руки: и сама не заметила, как впилась коротко обрубленными ногтями в ладони, и на коже остались следы полумесяцев.

Ярослав не дал дружине отдохнуть. Уже на следующий после схватки с варягами день он приказал собирать лагерь. Князь спешил на вече. Они сожгли своих мертвых и кое-как подлатали раненных. Варягов же отволокли в вырытую для них яму и забросали землей. Двое раненых, которых отвели поглядеть, выкрикивали проклятья и оскорбления на смеси двух языков. А князь смотрел на них, и его губы кривил довольный оскал.