Детская проза

Мальчик сел и прислонился головой к коленям отца, а мужчина, не обращая внимания на него, продолжал гневно говорить. Напротив сидел дядя, и он был тоже возбуждён. Помимо членов семьи, в палатке собралось много посторонних людей. Все с напряжением вслушивались в неспокойный разговор. Отца Серого Бизона звали Кина-кси-таки, что в переводе с языка Черноногих означает Маленькая Гора; его брат (дядя мальчика) носил громкое имя Неокс-ама-пета, то есть Три Орла. Оба они были отважными воинами и заслужили…

Но вот возникает феномен спартакиады. А спартакиада в Чехословакии — это как раз прекрасная тема для предисловия, особенно предисловия, обращенного к читателям страны, в которой также бывают спартакиады. Спартакиады в Чехословакии достигли всемирной известности, и, казалось бы, ничего нового о них сообщить уже нельзя. Но поверьте мне, это не так. Несмотря на известность наших спартакиад, я все же думаю, что тот, кто их не видел, не участвовал в них, не испытал всех прелестей и тягостей на собственной…

У девочки были длинные каштановые волосы, развевавшиеся на ветру. Она старалась удержать их рукой, а сама оглядывала пристань. Утрате показалось, что приезжая смотрит прямо на нее. Дочь колдуньи огляделась. Никто больше ее не заметил. Она осторожно вышла из-за лодки и, карабкаясь по камням, направилась к пристани. Спустившись, она встала так, что никто кроме новенькой не мог ее видеть. Девочка показалась Утрате ровесницей. Самой ей было десять лет и семь месяцев. Утрата посмотрела на девочку и…

И дальше: «... иногда попадается тефтелька». То, что я принимала за комок грязи, было тефтелькой. Я поняла так: тефтелька — это потрясающий приз, который может достаться, если как следует раскопать спутанные макаронины жизни. Было к чему стремиться, ради чего барахтаться в липкой массе. За тринадцать лет жизни мне доставались и тефтельки, и комки грязи. * * * Меня зовут Цинни — Цинния Тейлор. Всю жизнь я провела на ферме в городке Байбэнкс, штат Кентукки. Наш дом вплотную примыкает к дому дяди…

Моя мама выросла в большом городе, а отец - в деревне. Мне всегда казалось, что мама по-прежнему помнила себя городской девочкой, но старательно пыталась забыть об этом. Однако в тех редких случаях, когда мы жили в больших городах, она вела себя так, словно это был ее дом, ее настоящий дом, постоянное место жительства. Ей сразу находилась работа в каком-нибудь офисе или дизайнерской студии, а не в закусочной. Она без труда ориентировалась в автобусных маршрутах, чувствовала себя в уличной толчее…

Грозное рычание леопарда заглушило последние его слова: — Довольно болтать! Всем известно, что Рейнеке вор и разбойник, способный на любое преступление. Всем известно, что лакомый кусок для него дороже чести всего дворянства. Не далее чем вчера он прикинулся вдруг кротким, богобоязненным пастырем и вздумал учить нашего скромного и безобидного зайца Лямпе молитвенному пению. Сели они друг против друга и стали петь псалмы. Но не о молитвах думал Рейнеке. Я как раз проходил мимо, когда он внезапно…

И что в субботу мы пойдём в музей. А потом — в пиццерию. И ещё поедем на Воробьёвы горы. Будем там бродить и мечтать, как летом приедем сюда с великами. Мне срочно нужно услышать от папы эту мечту-про-мечту. Но папин телефон выключен. И я иду к лифту, а лифт едет долго, и я пока ещё не знаю, есть ли у нас апельсины. Хорошо бы, чтоб были. Тогда я буду нарезать их на дольки до тех пор, пока не заработает папин телефон. Когда вернутся родители… Стемнело, а я так и не включила свет.…

Так и не позволила. Но желание удить у меня, конечно, не прошло. И мамина аргументация на меня мало подействовала. Рос я одиночкой, рано научился читать, и воображение у меня здорово работало. И вот стал я мечтать о том, как я, когда подрасту и мама меня, наконец, на реку отпустит, буду рыбу удить и непременно большую рыбу. Не каких-нибудь там сорожек и окуньков и прочую мелочь, а щук больших, лещей, голавлей этак фунтов в десять, каких окрестные крестьяне приносят продавать к нам в город. Этих…

И это называется город! Дыра прокопченная — не город. Хоть два раза в день мойся, рубаха все равно черная от сажи. И откуда только она берется? А кинотеатр всего один. Да и тот полгода на ремонте… Боже ты мой, ну не может старик Кусмерек гнать коров по мостовой, а не по тротуару. — Эй ты, бычок, уйдешь с прохода или нет? Я свернул к реке, так ближе. Мутная вода точно стоит на месте. Здесь еще тише, чем на улице. Смотришь отсюда на город, и кажется, будто весь он разложен на миске и разделен…

Ствол стремится к небу. Роятся в дупле пчелы, что собирают медовую влагу — росу утреннюю и вечернюю. А крона Древа жизни упирается в небо. Гнездятся там птицы разные — и сокол быстрый, и соловей голосистый, и Див, что ведает судьбу человеческую. С одной стороны могучего древа восходит солнце красное, а с другой — светит месяц ясный. Живут в пышной кроне и четыре ветра. Ветры Восточный и Полуденный, Западный и Полуночный приносят на землю четыре времени года — весну, лето, осень и зиму. Древо…

Заросшая чахлой травой улочка была пустынна. Окна изб наглухо закрыты коричневыми, синими, голубыми, зелеными ставнями. За покосившимися ветхими изгородями зеленели яблони, отягощенные уже розовеющими плодами. На огородах цвел белым и сиреневым цветом картофель. Где-то хрипло пропел петух. Лошадь сама остановилась у колодца. Мужик короткими непослушными пальцами торопливо начал развязывать веревки. Тугие узлы не поддавались. — От завязал так завязал, — крякнул он, довольный своей…

У Витьки от страха сердце замирает. Но тут сенбернар ме-е-едленно поворачивает лохматую голову, глядит на собак: мол, что это вы так всполошились, ребята? И тогда происходит смешная штука: собаки мгновенно останавливаются под его взглядом, будто на стеклянную стенку налетели, и с визгом — назад. А Витька хохочет и хлопает в ладоши. Вот какие незначительные события происходили на унылом пустыре раньше. Разве можно их сравнить с теми, которые недавно начались! Нельзя, при всём уважении к сенбернару!…

Бабушка сидела обычно на перевернутом ящике, а Кати устраивалась на мешке и из-под прилавка следила за происходящим. Бабушка зазывала тоненьким голосом: «Грецкий орех, фундук, прошу пожалуйста! Сколько вам?» Кати-то знала, что та женщина, которую бабушка сейчас уговаривает, и не думает покупать фундук. Если человек остановился, это еще ничего не значит. Если в их сторону повернулся — значит, раздумывает. Ну, а если уж прямо подходит, тогда все в порядке: бабушка всучит ему прошлогодний орешек.…

Приходилось индейцам голодать и раньше:, когда охота бывала плоха, когда пожаром или нашествием враждебного племени уничтожались их запасы и т. п.; но теперь случаи голода стали обычным явлением. Прошло несколько сот лет после того, как европейцы явились в Америку, и теперь ее узнать нельзя. Везде понастроены железные дороги, проведены телеграфы, телефоны, выстроены огромнейшие города с многоэтажными домами. Американские капиталисты — самые богатые и самые жадные. Они беспощадно выжимают…

Звичайно, я розумію, давати прізвиська непедагогічно, але що вдієш, коли з давніх-давен існує ця негарна, непедагогічна звичка. Навіть славетний римський імператор Гай Юлій Цезар не вберігся від цього. Бо оте Цезар — не що інше, як вуличне прізвисько (що означало чупринистий, волосатий). І прізвисько це стало потім загальним, називним для означення царственого титулу. Отже, не гнівайтесь, що герої наші матимуть прізвиська... Але підемо слідом за сонцем. Он воно зазирнуло у сусідню з крайньою…

Ваня ходил теперь в школу, как все, а не сидел дурак-дураком на домашнем обучении. И дела в школе шли у него неплохо: в отличниках, конечно, не состоял — да отличников в классе и не жаловали, — но учился на твердые четверки. Вот только английский подтянуть — тогда бы он выбился в настоящие хорошисты, но тут ведь нужно чужие слова знать, а когда их учить, если бабушка Василиса Гордеевна, не успеешь закинуть рюкзак на печь, наваливает столько работы, что успеть бы переделать до ночи! По всем предметам…

Больше я никуда не пошла: придерживая подол, побрела домой. И всё думала: почему Нургозель не обрадовалась, как другие, узнав, что у меня теперь есть братишка? Силапова жена считалась нашей воспитательницей. Она обязана была присматривать за детьми тех женщин, которые день-деньской работали в поле. Утречком нас приводили к Нургозель, но едва успевали мамы выйти за околицу, как воспитательница выгоняла нас во двор, и до вечера мы были предоставлены сами себе. Разве что пошлёт Нургозель кого постарше…

Это был их младший брат. А так как все семейство Варзугиных славилось крайним упрямством, то и Васек уже показывал коготки. Узнав, куда идут братья, он бросил санки, соседскую лайку Стрелку, бывшую Милку, срочно переименованную после полета лаек в космос, и увязался за ними. — Отстань! — крикнул Юрка, стараясь при Валерии быть немногословным, чему тот всегда учил его. Васек бежал следом. Угрозы становились все хлеще и грубее. Стоило б Валерию хоть слово добавить к Юркиным угрозам, Васек…

— А он сейчас, наверно, медведя во сне видит, — обращаясь к огню, сказал Иван Савельевич. — Кто? — в один голос спросили несколько человек. — Да сорванец мой, Димка… В шестой уже перешел… Когда я уезжал сюда, как клещ вцепился: возьми да возьми… — Наверно, славный мальчишка, — сказала Нина. Она была круглолицая, смешливая. Крытая сукном стеганка, суженная в талии и с меховой оторочкой по воротнику и рукавам, щегольски сидела на ней. Ее узкие глаза превращались…

Санька поджал ногу с ботинком, в котором бабушка обнаружила дырочку, и на одной ноге заскакал по ступенькам во двор, а со двора на улицу. Соседская собака Орфография удивленно остановилась и недоверчиво покосилась на мальчишку. На улице везде было солнце. Оно золотило купол музейной церквушки, пускало зайчики в окна береговых домов, заставляло весело щуриться и вообще вело себя так, словно никаких занятий в школе не было. Зебрик уже давно сидел на камне против главного входа в церквушку и в сто…