Детская проза

Написала все эти и другие интересные истории Наталья Юрьевна Дурова, известная писательница, талантливая дрессировщица зверей и птиц, народная артистка СССР и России, лауреат Государственной премии СССР и многих других премий. Она – академик Российской академии естественных наук, главный режиссёр театра зверей «Уголок дедушки Дурова». Н. Ю. Дурова щедро наделена разнообразными дарованиями и имеет мировую известность. Это подтверждается всеми её должностями, званиями и наградами. Дурова – внучка…

Весь прошедший год промелькнул под знаком упоительной Любовной Идиллии. Мы ни разу даже не поссорились, нам было так хорошо вдвоем, что и самим не верилось. В классе нас окрестили «неразлучниками» и уже устали шутить в наш адрес. Золотой, со стразами, дневничок, который я сейчас заканчиваю (уже четвертый по счету), называется «Личная жизнь Сашули Алешиной». Он полон нежных воспоминаний, ласковых слов и милых сентиментальных сувенирчиков вроде Лехиных отпечатков пальцев, которые я переделала в сердечки,…

Но недавно, буквально в прошлом году, откуда-то снова выплыла эта Тезикова, и Светка, естественно, сразу переметнулась обратно. Формально мы, конечно, продолжали общаться, но все это было уже не то… И я с горя задружилась с Иркой Александровой. Пока еще мы общались вчетвером, но я предчувствовала – недалек тот день, когда мы благополучно станем дружить по отдельности. Они вдвоем, ну и мы соответственно. – А еще, – продолжала Юлька, – будет новенький. Не знаю только, у нас или у «ашек». Девчонки…

— Зёр-ныш-ко! Позднее орёл увидел витязя без кольчуги и шлема. В чистой рубахе с закатанными рукавами, с открытой ветру головой, он шёл за плугом, впряжённым в литую карюю лошадь, и пел. А вслед за ним тянулась чёрная, жирная, всвал полоса земли. Вдоль неё бежали дети, мал мала меньше, и шла женщина. Как ты переменилась, степь! Куда-то делись табуны тёмно-карих лошадей. Да и были ли они?.. Потеснились к обочинам дорог струистые ковыли, полынь и многоглазый воитель-татарник в жёстких…

Мяч снова в игре, матч продолжается. Счёт два — ноль. «Что ж, теперь-то уж я покажу этим дурочкам, умею я играть в футбол или нет!» — решает Али-баба. И он старается изо всех сил. От еды и от футбола Али-баба никогда не отказывается. Аппетит у него прекрасный, что же касается футбола, то он не имеет ни малейшего представления о правилах игры. По его разумению, мяч — это мяч, а гол — это гол, вот и всё… И Хорст Эппке мчится наперерез мячу. Однако длинный Якоб Махемель из катербургской сборной…

Поняття «індійська література» вміщає і все те, що створювалося на середньоіндійських мовах: так званих пракритах і апабграмша — від середини І тисячоліття до н. е. до кінця І тисячоліття н. е. У це поняття входять незліченні поетичні твори індійського середньовіччя, писані при дворах феодальних правителів і в тиші храмів, у критій соломою сільській хатині і в тісному міському завулку. Нарешті, поняття «індійська література» охоплює численні літератури сучасної Індії. В Індії сила силенна мов:…

Майже безшумно підкотив самохід. Юрба принишкла, всі перестали сміятися і ніби остовпіли. Із самохода вилізли два здоровані у військовій формі, з гумовими палицями, один смаглявий, вилицюватий, з приплюснутим носом, а другий світлошкірий, гостроносий. — Наш Мудрий Капітан прислав нас за тобою, — прогугнявив до Віктора вилицюватий військовий. Бонн обмацали його одяг і повели до самохода, посадили на переднє сидіння поруч з водієм, Самохід розвернувся, помчав напад. Їхали мовчки. Віктор роздивлявся…

Я прицелился в муху и отпустил конец резинки. Муха бросила тереть шею, покружилась вокруг люстры и улетела на кухню. Я подпрыгнул, нырнул головой в свой старый, просиженный диван, на котором сбились в кучу простыни с одеялом, и сделал отличный кульбит. Потом я одной рукой выжал за ножку стул. Стул вывернулся из кулака и трахнулся рядом с Феней. Я поставил стул ножкой на лоб. Стул трахнулся снова. — Ну и остолоп же ты! — вздохнула Феня. Я поставил на макушку кувшин с водой. Кувшин не трахнулся:…

Несмотря, однако ж, что все здесь напоминало частые и страшные случаи ушибов, перелома ребер и ног, падений, сопряженных со смертью, что жизнь человеческая постоянно висела здесь на волоске и с нею играли как с мячиком, – в этом светлом коридоре и расположенных в нем уборных встречались больше лица веселые, слышались по преимуществу шутки, хохот и посвистыванье. Так и теперь было. В главном проходе, соединявшем внутренний коридор с конюшнями, можно было видеть почти всех лиц труппы. Одни успели…

Сергей Федорович Антонов Письмо Папа и дедушка-возница пошли к директору МТС просить свежую лошадь, а Леля, уставшая от долгого путешествия, осталась в телеге. Она сидела между чемоданами, обвязанная большущим пуховым платком, и дремала. Когда она закрывала глаза, ей казалось, что телега снова едет по длинной, дырявой от множества луж дороге, снова медленно вращается однообразная снежная равнина и по обеим сторонам торчат в ослабевших сугробах покосившиеся, ставшие ненужными снегозащитные…

Нужно заметить, что те, кому приходится бывать в наших пригородных дачных поселках, отлично знают, как трудно бывает приезжему человеку найти нужную улицу. Ведь зачастую никаких дощечек с названиями улиц нет ни на домах, ни на заборах. Вот и ищи улицу как хочешь! А спросить тоже не очень-то легко. Это ведь не в городе, где на каждом шагу прохожие попадаются. В дачном поселке можно два километра пройти и ни одной живой души, кроме кур и коз, не встретишь. Итак, познакомившись как следует с планом,…

Но эти деревья не тают в солнечных лучах, как те, первые. Всё резче делаются их очертания. И вот они уже совсем близко. Машина останавливается, и Зина бежит к вербам, которые стоят в степи высокие, раскидистые, вцепившиеся своими корнями в мягкую землю возле небольшого озерца. Зина оглядывается и видит, что рядом стоят люди, которые только что ехали вместе с ней в будущий совхоз. Они молча глядят на деревья. Удивительное зрелище для казахской степи. Откуда они появились здесь — эти горделивые красавцы?…

РЕБЯТА БУЭНОС-АЙРЕСА И АЛЬВАРО ЮНКЕ В буэнос-айресский порт мне пришлось поехать как-то июльским днем, в самый разгар аргентинской зимы. Здесь, как известно, времена года прямо противоположны нашим. В эту пору солнце лишь ласкает своими щедрыми, но нежаркими лучами вечнозеленые кустарники и пальмы вокруг отлитого в металле борца за независимость Аргентины генерала Хосе де Сан-Мартина, взметнувшегося на бронзовом коне, а голуби на центральной площади — Пласа де Майо — более доверчивы к людям.…

— Все отряды шестых классов… А ты, батя, речь скажешь, да? — Ну, уж и речь… Оратор я неважный, не хвалюсь. Скажу ребятам о предоктябрьской сталинской вахте на руднике да о моем соревновании со Степаном Полукрюковым… Интересуются они этим делом? — Еще как! У нас даже сводку вывешивают, кто лучше сработал. Вчера Степан Яковлевич вперед вышел, а ребята все равно говорят, что ты в соревновании не уступишь. — Ну-ну! — остановил его отец. — Это, знаешь ли, дымом в небе да мелом в трубе писано. …

— Ума у него меньше, — объясняла она Женьке, — чем росту. — Значит, он недоросток, — спорил с ней Женька. — У него ум не вырос. Попробовал бы он это самому Борису сказать! Знал бы Женькин отец, капитан, что такое случится, ни за что не ушел бы в дальнее плавание. А может, и ушел, но, уходя, сказал бы: — Сын моряка должен твердо на ногах стоять, а не хныкать. Нет, он, Женька, не стал бы отцу ябедничать. Вот маме он, наверно, рассказал бы... Ну, чтобы посоветоваться. Но мама уехала к отцу…

— Правильно сделала, что зашла, — сказал я и ни к селу ни к городу добавил: — Ты вчера лунное затмение видела? — Вчера? А что, показывали? — То есть как — показывали? — Ну, по телевизору, наверное. — Да ты что! Это ж лунное затмение! Оно в небе было. По-настоящему. — Ну и что. В программе «Время» могли показать. Когда про погоду говорят. — А, ну да, конечно, — окончательно сбился я. — Только ведь оно поздно было, затмение. После программы «Время». — Поня-атно… — рассеянно протянула…

Этому человеку было едва за сорок, и белокурые волосы еще вились над его светлым лбом. На лице лежала печать мира, того состояния, когда душевные бури уже далеко позади, но скорбный жизненный опыт оставил на его лице также и неизгладимый печальный сл ед: губы были сомкнуты, а запавшие синие глаза смотрели устало и отрешенно. - Нет, Дора, он не из нашей семьи, - ответила женщина постарше, оборачиваясь, - но мы вместе росли. Матьяс Янковский только на четыре года старше меня. Наши дома и сады стоят…

Оля вынула из папки ноты, поставила на шпильтыш. Рядом положила ластик и карандаш. Села на скамейку и сидит, неподвижная, напряженная. Андрей Косарев со струнного отделения сказал про нее — антенка транзисторного приемника. Он сказал так один-единственный раз. Больше он никогда ничего такого не говорил, но Оля запомнила эти его слова: они нужны были ей, хоть такие, даже случайные. Оля сидела, неподвижная и сосредоточенная, проверяя свою готовность к предстоящей работе. Застыли и приготовились вокруг…

Покладистые дворники торопливей зашаркали метлами. Где-то громыхнул ломовой, зазвенел ключами кто-то, отпирая ларек, и чья-то рука вон в верхнем этаже отдернула занавеску, просвечивая свежим воском на солнце. Город просыпался. А на окраинах давно горланили гудки. — Углей… углей, а вот угли-и-и-и!.. — затянул высоко и чисто отец Зиновея, поднимая голову и широко распирая грудь. Рабочий их день начался. Отец идет по тротуару, заходит во дворы, заполняет их своим голосом. Эхо подкидывает его…

По листьям брюквы, в которой мы залегли под пригорком, монотонно барабанит холодный дождь. В окопчиках, вырытых на скорую руку, собирается вода и при каждом движении под коленями чавкает грязь. В зареве пожара поблескивает мокрая ботва и чья-то каска. Справа, под обрывом, море. Неспокойное, оно рокочет как-то особенно мрачно. Над обрывом так же мрачно и нелюдимо в бурьяне и кустарнике шумит ветер. Шершавым языком тоски проводит он по перелогу, бурьяну, картофельному полю, гнет и теребит листья брюквы.…