Детская проза

Он перемахнул через забор, словно калитки и не бывало, и сердито уставился на Энни. Та поднялась на ноги и в растерянности стала взирать на мистера Харрисона. Мистер Харрисон был их новым соседом справа. Энни ни разу не встречала его, только видела издали разок-другой. В начале апреля, еще до того, как Энни приехала домой из Куинса, мистер Роберт Белл, чья ферма соседствовала с Катбертами, продал ее и перебрался в Шарлотт-таун. А купил ферму некто Джеймс Харрисон, о котором было известно лишь его…

А еще клубнику свежую. Наверное, здесь нет такой. — Клубники нет, а земляники сколько угодно, даже надоело, — хвастал Витя, уплетая за обе щеки крупную сочную ягоду и запивая ее молоком. — Мама, а ты сама ела? — спросил он вдруг, когда на донышке оставалось всего несколько ягод. — Кушай, кушай! — успокоила его мама. Она рассказывала Вите о своей фабрике, о том, что ее перевели в другой цех. Витя слушал рассеянно: он думал о недоигранной партии в городки. — А теперь расскажи мне про твои…

Стало в квартире тихо-тихо. Верке после школы было тяжело возвращаться домой — в эту тишину. Дядя вздумал посещать докторов: он просил вернуть его на завод. Никакого результата! Отказали доктора… Он занялся работой по дому: чинил, паял, и, как прежде, запахло от его рук железом, машинным маслом. Он повеселел. В холщовом фартуке поверх комбинезона часами выстаивал у верстака, напевал революционные песни: Наш паровоз, вперед лети, В коммуне остановка… Отремонтировал и направил…

Сейчас так и скажу! Ну ладно, пусть ещё немного поиграет, ещё можно… Как раз у него такой момент… Он только на одного монстра отвлёкся, на зелёного — а сзади фиолетовый щупальце поднял… Я кричу: — Сзади, сзади! А он: — Ленка, не лезь ты, нельзя вдвоём! С теми, кто по сети за этих монстров играет, — можно, значит, а со мной нельзя? Костя шипит: — Снова из-за тебя продую. Лучше иди чайник поставь! А что, чай — это нормальная еда, что ли? Я вспоминаю про суп, бегу на кухню — и верно,…

Часа три ребята шагали по степи, пока, наконец, не увидели у подножия горы, возле озерка, две белые палатки. Подошли. Из палатки вылез невысокий человек лет сорока. На висках у него серебрилась седина, одет он был в выгоревшую майку, солдатские бриджи, керзовые сапоги. Ребята видели геологов в одной кинокартине. Там геологи все, как на подбор, были молодые, красивые, в кожаных костюмах, с биноклями и фотоаппаратами. Ясно, что встретивший их человек не мог быть геологом. Это, наверно, сторож. …

Вот какая пробочка Золотая Корона! Притом она считалась двужизненной, потому что была цветной, а не обыкновенной белой. Все белые пробки, какими бы ценными они ни были, считаются одножизненными. Они играют только до первого поражения. А двужизненную надо бить два раза. У Детеныша было полно всяких пробок с разными боями — от одного и до шести: Пушки, Кастрюли, Офицеры, Солдаты-Носорожки, Фасольки и кто его знает еще какие. Одних Командоров у него имелось несколько видов: и Командоры-Мексиканцы,…

Странное свечение, расплывчатое, плавное, но почти что яркое, по меркам этого места, привлекло внимание путешественницы по Астралу. Повернувшись всем телом (при этом мир лениво скользнул вслед за ней), она увидела перламутровое облачко, размером с неё саму. Там мигало два десятка огоньков – столько удалось насчитать Твайлайт, а это, надо отметить, настоящий подвиг в таких условиях. Облачко показалось пони подозрительным. «Может, это что-то вроде коллективного сна?» Подлетев, она осторожно коснулась…

— Становись в очередь у крыльца! — крикнул Андрей. — Всех перекатаю! Пальтишки и шубки отлепились и побежали к крыльцу. Там сейчас же образовался весёлый хвост из ребят. Хвост всё время вилял в разные стороны. Он даже рассыпался на части, но потом снова собирался в одну кривую линию. Андрей возил ребят вокруг клумбы. И во дворе стоял такой весёлый смех и гомон, что прохожим на улице становилось завидно. Самые любопытные из них заглядывали в калитку. Заглядывали и тут же начинали улыбаться.…

После похорон мы сразу вернулись в казарму. Скоро кончилась тяжёлая жизнь. Пришла революция. Долой царя! Долой буржуев! Потом началась война с белыми. Они хотели над нами опять царя и генералов поставить. Я долго воевал с белыми. Строил бронепоезда, был комиссаром, командиром… Много пришлось пережить опасностей. Один раз я с товарищем забрался в тыл к белому генералу Врангелю. Мы организовали там красные партизанские отряды. Пора обратно, но выбраться было трудно. Меня положили в мешок и под…

Самое неприятное было то, что, увидев разорванную рубаху, Валентин рассвирепел. Он кинулся на обидчика, нарушив всякие правила кулачного боя, дал ему подножку, пнул лежачего. А потом, когда на него налетел еще кто-то, он стал даже пинаться, словом, окончательно осрамил себя как кулачный боец. Слава кулачного бойца! Какой парнишка из поселка не мечтал о ней?! Первый мастер драться на кулачках пользовался всеобщим уважением. О лучших из них рассказывали были и небылицы. Ходить стенкой на стенку…

Убеждён, что трудовая биография, развившая в душе Марии Андреевны веру в человеческую доброту, связала её жизнь с детскими и юношескими коллективами, и она проявила себя как великолепный педагог и воспитатель в самом широком значении этих слов. Она стремилась передать молодому поколению максимум того, что сделали их предшественники. Поэтому, следуя горьковскому завету, она постоянно открывала «бывалых» людей и помогала созданию их замечательных книг. Мария Андреевна и сама создавала великолепные…

А над белым тихим городом, над вишнёвыми красными садами, над волейбольной площадкой всё ещё рвался в недоброе бегучее небо вопль сирены. Глава 1. До свиданья, бабушка! — Нет, нет и нет, — решительно говорила бабушка Катя, — не могу. Я здесь родилась, здесь и умру… Зорька поспешно втискивала в чемодан поверх платьев свои любимые книги — сказки братьев Гримм и «Повесть о рыжей девочке», забинтованную куклу Елизавету, пачку переводных картинок и с тревогой прислушивалась к спору. А что,…

В каждой из этих книг — достоверность времени, реальные события, живые люди, неприкрашенная правда человеческих мыслей и поступков. И все это как бы пропущено сквозь дымку сказки, сквозь ее волшебство и очарование, в каждой из этих книг — вера в человеческую доброту и деятельная мечта о лучшем будущем. Вот так и в «Городе Золотого Петушка». Добрый всезнающий сказочник увозит маленького Игоря в незнаемые края, на побережье Янтарного моря; глазами всевидящего и мечтательного сказочника смотрит мальчик…

Блокадные времена Блокадные времена — это небывалые времена. Можно уходить в них, как в нескончаемый лабиринт таких ощущений и переживаний, которые сегодня кажутся сном или игрой воображения. Тогда это было жизнью, из этого состояли дни и ночи. Война разразилась внезапно, и все мирное пропало как-то сразу. Очень быстро гром и огонь сражений приблизились к городу. Резкое изменение обстановки переиначило все понятия и привычки. Трамвайный вагоновожатый, ведя из Стрельны трамвай,…

Проголодавшиеся зрители поспешили домой; а тот, кто чистил, подвинчивал, маслил и подкручивал, оставил самолет, грузным шагом направился прямо через луг и исчез в какой-то лавчонке. А Муц остался, размышляя о двух вещах — о том, что дома вкусно пахнет жареной телятиной и что этот крылатый воздушный змей через три часа полетит к небу вместе с тем человеком… «Не потрогать ли эту штуку разок? Никого поблизости нет…» — и Муц храбро перелез через забор. «Неужели он собирается лететь на этой штуке?»…

— Здесь изображен тот самый человек. Мы с моей младшей сестренкой вчера его уже видели — на другом плакате. Сестренка решила, что это Чарли Чаплин. Анна разглядывала лицо на плакате: какой мрачный! И будто впился в нее глазами. — Ни капельки он не похож на Чарли Чаплина… Только усы такие же… Девочки разобрали имя под фотографией: Адольф Гитлер. — Он хочет, чтобы на выборах все проголосовали за него. И тогда он разберется с евреями, — сказала Элизабет. — Как ты думаешь, он разберется с Рейчел…

И вдруг, как на беду, появляется бабушка. - Козочку он нас, товарищ генерал. Маленький он еще, чтобы командовать. Ему только двенадцатый пошел. - Кто маленький? Да что вы, бабушка, рассказываете бабушкины сказки! - вдруг вступается за Ваню молодой офицер.- Вы вспомните вашего сына Ивана Григорьевича. Сколько ему было, когда он подносил патроны отцу-пулеметчику в гражданскую, а? А сколько, когда он стал командиром? Так разве сыну его это не по плечу? - Правильно! - чуть не крикнул Ваня. …

Конечно, в книге есть и живые герои — мальчики и девочки, собаки и кошки, вороны и утки. И все они — даже обыкновенный червяк или лягушонок — оказываются существами не такими уж обыкновенными, если их увидеть внимательными глазами, понять их и полюбить. Кого полюбить? Червяка? Лягушку? А почему бы и нет? И червяк, и лягушка, и паук, и крохотное хищное растение росянка — такие же обитатели нашей Земли, как и мы с вами. И даже по-своему мудрые и красивые. Относиться к ним пренебрежительно, свысока…

— Слушай, мистер посудомойстер, — сказал он отцу, — почему ты всегда делаешь эту работу как будто с радостью? Ты притворяешься? — Ну, как тебе сказать, — отец стряхнул с рук пену, — я сделал открытие. Мы с тобой моем посуду и выносим мусор, чтобы не разлюбить нашу мамулию Юлию. Человек хитро устроен. Я бы даже сказал — коварно. Мы любим только тех, о ком заботимся. И нас любят только те, кто о нас заботится. — Выдумываешь, — усмехнулся Сережа, засучивая рукава рубашки. Мамулия Юлия пришла на…

Затуманенная Вода скользнула равнодушным взглядом по кости, перевела глаза на подругу и снова отвернулась. - Спасибо, Серебристая Изморозь, но мне не хочется есть. После смерти Сломанного Пера мне расхотелось даже смотреть на еду, - голос старой кошки задрожал от печали. - Будь у нас чуть больше пищи, он был бы сейчас жив! - Она горько вздохнула, уронила голову. - Теперь я живу только ожиданием скорой встречи с ним… - Затуманенная Вода, так нельзя… Белоснежная кошка не услышала окончания этого…