Классическая проза

Однажды в пасмурный зимний день Ани вызвала меня к себе по телефону. Я пришел и застал ее одну перед камином. Пылающий огонь озарял ее лицо красноватым светом. Она была в красивом длинном платье из черного бархата, с белыми хризантемами на плече. Ее белокурые волосы изысканно контрастировали с одеждой, с тяжелыми золотыми браслетами на руках. На столике перед камином стояла бутылка ликера, рядом лежала пачка сигарет, Я ничуть не удивился – Ани всегда устраивала мне тонный прием. Но в ее более громком,…

В итоге «Записки д'Аршиака» Гроссмана и книга Вересаева «Пушкин в жизни» (которая еще ждет своего полного переиздания) оказались на одной скамье подсудимых, а после этого в одной зоне нарочитого умолчания. Как на выставке ВДНХ мог быть только один образцовый ботинок (даже не пара!), так мог быть один выставочный философ, один выставочный художник, один выставочный поэт. В этом смысле Пушкину не повезло. Именно в России, где о нем написано больше, чем о ком бы то ни было, но чаще всего в жанре жития,…

* ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ПУСТЫННОЕ ОДИНОЧЕСТВО * 1 О, эти полуденные часы, эти бездельные часы, которые я проводил сидя или лежа на Пике Одиночества, иногда прямо на альпийской траве, сотни миль заснеженных скал вокруг, на севере неясно вырисовывается гора Хозомин, на юге громадный покрытый снегом Джек, завораживающий вид на озеро на западе со снежным горбом Пекарской горы позади и на востоке складки гигантских каменных волн образующих Каскадный Хребет, и однажды осознав внезапно что "Я могу…

Из колыбели, которую Лосано смастерил из пустого ящика от пива, доносится первый протест Лауриты. Лосано зовет ее хронометром, хныканье всегда раздается именно в ту минуту, когда Лаура кончает готовить еду и натягивает на бутылочку соску. С Лауритой им и часы ни к чему, она указывает время точнее, чем сигналы по радио, со смехом говорит Лаура, берет ее на руки и подносит бутылочку с соской; Лаурита улыбается, у нее зеленые глаза, и обрубок правой руки похлопывает по ладони левой, как по барабану,…

– Знаешь, Чили, – тихо, чтобы не разбудить Карла, сказал я, – как это хорошо, что ты со всеми держишься ровно и свободно, будь то юнга, капитан или сам король. – Секрет простой, – шопотом ответил Чили. – Если ты живешь честным трудом, ты в праве ни перед кем не сгибать своей спины. Чили исполнилось шестьдесят четыре года. Родом он из Чили (отсюда его прозвище), на его лице цвета зеленоватой меди резко выделялись черные усталые глаза. Мы с Чили знакомы только три месяца, с той поры, как нас вместе…

– Молодежи всегда приятно побыть одной, а у меня и так много дел... Желаю вам весело провести время! И она пошла по ступенькам, ведущим из сада во флигель. И вот молодежь осталась действительно одна. Две девушки – миниатюрные, кругленькие создания, к рыжеватым локонам которых так удивительно шли веснушки и неизменно веселое настроение, были дочерьми кантора Янке, страстного поклонника Ганзы, Скандинавии и Фрица Рейтера [2] . Из симпатии к мекленбургскому земляку и любимому писателю он, по примеру…

– Пусть живут и под нашими окнами, – говорила она. Переселившись в норку, кролики лишь изредка выходили поесть, а потом дней десять совсем не показывались. Был ли у них запас корма или они совсем не ели, неизвестно. – Наконец-то наша парочка опять появилась, – сообщила мне Третья госпожа, – маленькие у них, наверно, подохли: у крольчихи столько молока, а кормить детенышей она не ходит. В ее словах звучала тревога, но мы ничем не могли ей помочь. Однажды в солнечный безветренный день, когда не…

В этой атмосфере общего равнодушия я, к счастью, отыскал нескольких единомышленников. Мы пригласили нужных людей и решили, что первым нашим шагом будет издание журнала под названием «Новая жизнь», [8] которое мы писали кратко – не четырьмя, а двумя иероглифами, так как многие из нас еще питали склонность к архаическому книжному языку. [9] Но с приближением срока выпуска первого номера вдруг исчезло несколько наших сотрудников, а с ними и капитал. В конце концов нас осталось всего трое, у которых…

И в моей памяти вдруг мелькнула чудная картина: золотое колесо полной луны на темно-синем небе, песчаный морской берег, поле, сплошь засаженное бесчисленными изумрудно-зелеными арбузами, и среди них мальчик лет двенадцати, с серебряным обручем на шее; в руке у него стальная рогатина, он что есть силы замахивается ею на ча, а зверек удирает, проскользнув у него между ног. Этот мальчик – Жунь-ту. Когда я с ним познакомился, мне тоже было немногим больше десяти, а случилось это лет тридцать тому…

– От поколения к поколению все хуже и хуже! – не унималась старуха. Не успела жена Ци-цзиня ей ответить, как вдруг увидела своего мужа, выходящего из переулка, и накинулась на него: – Эй ты, дохлятина! – заорала она. – Где это тебя носит до сих пор? Тебя только за смертью посылать! Или тебе нет дела, что мы ужинать хотим? Живя в деревне, Ци-цзинь тем не менее мечтал о резвом галопе Фэйхуана. [4] Он принадлежал уже к третьему поколению семьи, в которой, начиная с его деда, никто из мужчин не…

Розина одета, как испанка. Фигаро . На нем костюм испанского щеголя. На голове сетка; шляпа белая с цветной лентой вокруг тульи; на шее свободно повязанный шелковый галстук; жилет и короткие атласные штаны на пуговицах, с петлями, обшитыми серебряной бахромой; широкий шелковый пояс; на концах подвязок кисти; яркий камзол с большими отворотами, одного цвета с жилетом, белые чулки и серые туфли. Дон Базиль . Черная шляпа с опущенными полями, сутана без брыжей и манжет, длинный плащ. …

И на мостовой как будто знакомая картина. Трясутся и подпрыгивают на рельсах вереницы вагонов, набитых людьми, как министерский портфель – исходящими и входящими; кареты, сбившись в кучу, стаи дрожек с лоснящимися верхами и передниками; неслышно скользит дворцовый экипаж с какой-то старой фрейлиной или статс-дамой и лакеем на козлах в кардинальской мантии и треуголке; мчится рысак с блестящим гвардейским офицером, которому приветливо и по-королевски кивает головой из своего ландо шикарная Маргарита…

– Полезай в колодезь и скажи Ивану, пусть домой идет. Жена родила. – И чего ей приспичило? – спросил, не переставая зевать, Тарас. – Спроси ее, – ухмыльнулся Степан. Пимка с нетерпением и недовольством поглядывал то на Тараса, то на Степана. Его возмущало равнодушие, с которым они относились к столь важному событию. – Это ты, гобелок, новость принес? – спросил Тарас. – Да, – ответил быстро Пимка. – Позовите его и скажите, чтобы шел скорее, а то тетя Женя серчать будет… – А ну ее к аллаху! –…

Минго еще расслышал собачий лай, долетевший до него снизу, от мостика. Уныло смотрел он на вечереющий горизонт, где в сумерках можно было различить рыбачьи лодки, которые возвращались в залив. Тора, прозванная Кошкой, отнюдь не была красавицей. Восхищение вызывали только ее желтые глаза, порою становившиеся зеленоватыми, — неподвижная лучистая роговица, ярко выделявшаяся на широком белке, — да еще короткие кудри цвета сухих листьев, отливавшие на солнце живым металлическим блеском. Она жила…

Тото улыбнулся, подошел к ней и взял хлеб. Они молча ели. Порою глаза их встречались, и тогда они улыбались друг другу. — Ты откуда? — прошептала Нинни. Он знаками дал ей понять, что говорить не может, и, разинув рот, показал черный обрубок языка. В неописуемом ужасе девочка отвела глаза в сторону. Тото слегка дотронулся до ее руки; на глазах у него были слезы, он словно хотел сказать: «Не надо, не уходи, хоть ты будь доброй!» Но из горла у него вырвался лишь какой-то странный звук, от которого…

Так и лежал он в забытьи, раскинув по траве руки. Ему представлялось, что его тело и есть сама эта плодоносная почва, что из всех его членов рождается юная жизнь, выступают побеги и ростки. Солнечный хмель вскружил ему голову. Шатаясь, он встал и пошел прочь, чтобы, пройдя по бесконечным, темным, молчаливым коридорам, напоминавшим Эскуриал, [6] запереться в своей келье. В это время мимо обители проходила Мена со своими подружками. Они всегда распевали одну и ту же песню: 6 Эскуриал…

— Ага! — внезапно закричал он, с громким хохотом вскочив перед нею на ноги. Он стоял, коренастый, загорелый, мускулистый, глаза его излучали здоровье, смелость, любовь. Но пастушка не испугалась; невыразимо презрительная усмешка скривила ее губы. — Ты что о себе воображаешь? — вызывающе спросила она. — Ничего. Они замолчали. Издалека доносился шумный плеск Пескары, текущей по камням где-то за холмом, в чаще леса, под безлесной горой. Но вся душа Тулеспре, казалось, ушла в зрачки, а зрачки устремлены…

Глава 1 Нырок в кроличью норку Ане становилось скучно сидеть без дела рядом с сестрой на травяном скате; раза два она заглянула в книжку, но в ней не было ни разговоров, ни картинок. «Что проку в книжке без картинок и без разговоров?» — подумала Аня. Она чувствовала себя глупой и сонной — такой был жаркий день. Только что принялась она рассуждать про себя, стоит ли встать, чтобы набрать ромашек и свить из них цепь, как вдруг, откуда ни возьмись, пробежал мимо нее Белый Кролик с розовыми глазами.…

Злавiўшы яе на якой-небудзь памылцы, ён заўсёды толькi даравальна махаў рукой, гаворачы: "Нiчога, нiчога. Перарабiце гэта, калi ласка". Такое здаралася нячаста, бо свае нешматлiкiя памылкi яна звычайна заўважала сама. Дадаваць сваё "калi ласка" ён, аднак, не забываў нiколi. Калi ёй было трэба, ён адпускаў яе з працы на некалькi гадзiн або нават дзён; калi памерла яе мацi, ён сказаў: "Зачынiм бюро на чатыры днi… а можа, Вы б хацелi на тыдзень?" Але ёй не трэба было вольнага…

- Вот как? - Да, и это скрывалось… Память, чутье, опыт - это все было при ней, и все-таки… Некоторые, знаете, широко-о пользовались тем, что она в потемках! - Ребята? - Не только… Тут дали звонок, Ольга Денисовна развела руками и оставила Назарова. Вот он "у себя" - в директорском кабинете. Здесь уютно. Стол превосходный, книги, сейф, телевизор - работайте, тов. Назаров! Из кресла на него удивленно таращится кошка. Пушистая, раздобревшая, цвета кофе. Вот она здесь действительно "у…