Проза прочее

Бунт или традиция – безразлично, что выбрать, если не пришел к согласию с собой. Благодаря этой книге вы убедитесь, как опасно строить жизнь по любой модели. И почувствуете, что вовсе не принципиальность напоказ: бунт назло или обычай для приличия, – а степень искренности с собой придают жизни настоящую…

– И все они промелькнули как одно мгновение. Вся ваша жизнь – не более чем мгновение. Давай только не будем говорить о вечности в этом мире с его пространством-временем. Я тут вовсе не для того. – Правда? Так зачем же ты пришла? – Это моя работа. Я пришла, чтобы ты не уничтожил свои истории. – Значит,…

Джонатан послушно кивал. И в течение нескольких дней пытался сделать так, чтобы поведение его не отличалось от поведения всех остальных чаек. Причем пытался честно, по-настоящему принимая участие в гаме и возне, которые устраивала Стая в борьбе за рыбьи потроха и корки хлеба вокруг рыбацких судов и причалов.…

В самом деле, почему я стал психотерапевтом? Можно ответить красиво и без ущерба для репутации: я хочу помогать людям, – и здесь есть доля правды. Однако такой ответ довольно поверхностен и совершенно неинформативен. Это все равно что спросить пожарного, почему он решил пойти в пожарную охрану, и получить…

Вероятно, из-за этой молчаливой, но нарастающей враждебности Ч. Б. Уайтинга отослали из дома сначала в частную школу, потом в колледж. Далее он провел лет десять в путешествиях, сперва с матерью по Европе (которая пришлась этой доброй женщине куда более по вкусу, чем штат Мэн) и позднее самостоятельно…

Осознание приходит слишком поздно. Тысячи зеркал окружают меня. Всё и все, что есть вокруг меня, отражает и показывает кто я такой. Каждый человек, с которым я взаимодействую, похож на меня. Жаль, что эти люди пропитаны пороками и грязью. Значит, я совокупность их всех? Холодный пол студит мое…

– Босс 1 Осенней битвы самое жирное существо в игре. Если на монстрах этот фактор вообще не имеет веса, то в этой ситуации, все будет другому, – возразил второй, медленно спускаясь в прохладную воду. Ненадолго задумавшись, он продолжил. – При моей скорости атаки в ноль целых, восемь десятых удара…

Именно тогда я стала их различать. Я увидела, что они отличаются по цвету и размеру. До этого момента, сколько себя помню, они всегда появлялись весной с приходом тёплых дней и залетали к нам в дом. Неприметные с виду, серо-чёрные, совсем маленькие. Назойливые, но, по большому счёту, непротивные. …

Запись четвертая. «Мысли на ночь…» Ночь. Туман тихо опускается на лагерь превращая луну в жёлтое, размытое пятно. Бесконечные созвездия из млечного пути уходят в путь воздушного облака, ограничивая взор только тем, что рядом. Красные фонари, мигающие на вражеской стороне сквозь туман продолжают так…

– Ты что, стал религиозным? – Может быть, – он стряхнул пепел. – И где твоя кипа? Цицит? Олег пожал плечами. – Я не еврей. Мне эти девайсы не нужны. Мы помолчали. Я подумал о том, что история о чудом спасшихся солдатах наверняка одна из тех баек, которыми офицеры пугают новичков. – Если это…

Семен торопливо шагал вдоль улицы. Машины неслись по дороге с бешеной скоростью и разбрызгивали лужи. Порывы шквалистого ветра срывали с деревьев ветки, и метали их, как бомбы на прохожих. На пути возник, будто из-под земли, огромный дуб. Его раскидистые ветви указывали на возвышавшийся рядом баннер…

Оживление начинается после семи часов вечера, когда все начинают возвращаться с работы. Массу людей на улице, в магазинах и заведениях можно увидеть только поздним вечером. Днём пустынно и практически безлюдно. Зато, когда стемнеет, такое оживление кругом! Мы сидели в этот первый вечер в кафе также…

Она имела озабоченный облик, обеспокоенный вид, кто-то убегал, спешил, ускоряя шаг, терялся, или же стоял, смотря по сторонам, ища кто-то, не зная, что делать и куда идти дальше. Кто-то ждал и рассчитывал на чью-то помощь. Вся сцена представляла собой сборище, состоящее из рабочих, бродяг, малограмотных…

– Бамбим! – радостно буркнул холм. Холмом оказался ещё один странный лунный житель с широкой не то улыбкой, не то оскалом. Ёжик на всякий случай тоже улыбнулся: “Привет!” – Ой, извини, Бамбим! Не заметил, друг! Твои варежки – чудо! Жди сегодня на чай с вишневым штруделем! – протороторил Бормот и потащил…

– Это не по-товарищески, в конце концов, – аргументы Сергея иссякали, и пыл тоже. – Ведь тебе же все равно не надо. Или ты мне не друг? – Платон, ты мне друг, – не выдержал Игорь. – Но… Его рука описала в воздухе некий овал. Точно такой формы было кофейное пятно, с которым в прошлый раз вернул ему…

– Моя, конечно! Caramba (исп. чёрт побери)! Мне чужая не нужна. – огрызнулся Ворон. – А зачем тебе мечта? – не унимался любознательный Рысёнок. – Летать без мечты не могу. – вздохнула птица и нахмурилась. – Вот дела… – задумался Рысёнок, но тут же догадался, довольно заурчал: – А ты зажмурься…

– Сергей, мне доложили, что вы уже достаточно хорошо подготовлены для выхода на лондонскую биржу, а значит, пришло время показать себя на международных рынках. – Моисеев-старший снял очки и сильно потер покрасневшие от усталости глаза. – Папа, ты всегда информирован обо мне больше, чем я о себе. –…

– Но ведь кто-то положил их на то место, где мужик и упал? – тихо, вроде как размышляя про себя, сказал Василий и надолго замолчал. Я возражать не стал. Очнувшись от задумчивости, попутчик мой сказал вдруг: – Нет, я не про то! А хотите, расскажу? Я согласился, и он, немного помолчав, начал рассказывать.…

День ушел куда-то на запад. По эту сторону горизонта была ночь. Я сидел за столом напротив окна, подперев голову ладонью. Небо закрывали облака, мир своим мраком прижался к стеклам окна, не было видно ни зги. Чувство одиночества, усиливаясь в такие часы до невообразимой тоски, захватило меня. Неясные…

Нигде, кроме психиатрической больницы, нет той особой ауры, той тишины и того спокойствия, которые привносят сюда специфические пациенты и психотропные препараты. Люди, измученные различными страхами, навязчивыми мыслями, подозрительностью… вдруг успокаиваются, освобождаясь от своих мыслей, а заодно…