Проза прочее

АЛЕША П. Господи, ведь, правда, я не ошибся? Я смотрел в небо и видел полет руки над Вавилоном, я служил 4 года в Порт-Артуре и выучился считать по-китайски до ста. Я тозе, позялуй, зенюсь на зенсине. ДЖУЛЬЕТТА Ослабла диалектика внутри, прошу я, будь же осмотри- телен и превен- тивен будь, а главное, душевен. АЛЕША П. Приди ко мне — камня на камне мы не оставим от этого города. Я спалю его, как Нерон, не присягая Мельпомене, я проглочу хлеб-соль вместе с ключами.…

Мандельштам Мне вдохновляет душу Мандельштам! Его и мрак неймёт, а светотени Без мученичества не отдаст он вам. Уж вы не спорьте с ним, бегите пени! Aнатолий Ливри, Дневник, 1984 Ваятель сладостного слова, Стиха святого ярый маг, Растерзан века и собак Клыком – история не нова! Твой вопль взорвал года. Стрекозы На шум слетелись, бья крылом, Как херувимов вольных грёзы Златодрожащих под окном Полком терпчайших междометий Полутанцующих в хмелю. И ждёт воловьих…

Кого-то заносит в Америку ветер «бойни номер пять», кого-то – лишь любопытство, желание испытать себя. У нас за плечами оставался огромный, плодородный тыл, требующий внимания и осмысления, родина, которую, как нам казалось, мы покинули навсегда. Глупо потратить остаток жизни, скитаясь по заграницам. Зачем ходить по чужим дорогам, когда не пройдены те, что написаны на роду? Переселение в пределы чужой цивилизации – занятие трудное лишь на первых порах (не то чтобы потом оно превращается в профессию),…

«а Бога всё равно больше…» а Бога всё равно больше 12.04.2012 Пасхальный репортаж первый месяц без имени и лица э т и н е л ю д и фотороботы нарочитые потом вспышки газетных полос фамилии Коновалов и Ковалёв с л е с а р ь и т о к а р ь уничтожающее ничьи никчёмные опять скользкое видео мутные силуэты тот не тот дурная драматургия пыточный пот с кровью и вот лифостротон клетка колизея в звериной цепи прямота свидетельства мученические…

Образ в его стихах как будто сам рождается из движения фразы . Но эта естественность не отменяет ремесленной (в высоком смысле слова), даже несколько «старомодной» хватки . Дмитрий Григорьев строит стихи не как резчик по дереву, даже не как столяр – как плотник, сколачивающий из крупных досок простую и прочную конструкцию, которая, ко всеобщему удивлению, способна летать . И, собственно, поэтическое чудо в данном случае заключается в том, что переход в другой мир (мир, главное свойство которого…

Если поэзия «глуповата», Поэт тем более обязан быть умницей . Самарцев не боится демонстрировать творческие принципы забытого и осмеянного, как все всамделишное, метаметафоризма . Владимир Соколов, написавший: «Нет школ никаких – только совесть…» ошибся – или сознательно – и для своего времени актуально – прибегнул к апофатизму . Но непостижимость дара и его средств совести не мешают . Во всяком случае, не ограничивают ее свободы . Александру Самарцеву школа, из которой он вышел в абсолютное…

I «Аудиокурс…» аудиокурс русского языка пробую на вкус а-э-и-о-а треснутый арбуз холодноватый сок я тебя боюсь мой родной язык «Чабрец эфироносный кустарник…» чабрец эфироносный кустарник проникает в мои дни странник желтых страниц держу подстаканник обожженные губы саднит кого обнять чей вызубрить запах наперник выпотрошен – перья запутываются в волосах подстаканник из рук уплывает на запад блеснув в железнодорожных лесах «Темя пробив в тело входит…

Изварина всегда помнит о другом человеке: который прочтет. Иначе писала бы вовсе без труда: внутренняя музыка ее текста – часто – уже на грани между аллитерацией и глоссолалией; язык птичий и ангельский хорош всем, кроме одного: другой живой человек только музыку и может из него взять, а смысла – уже не может. Сохранение смысла – постоянный и почти незаметный для читателя труд, сродни скорее непрерывной череде поступков, чем большому подвигу… У стихов Извариной – отчетливо – два пространства. Музыка…

От автора Этот сборник – фрагмент бескрайней авторской саги, объединенной общими героями, мотивами, отсылками к архаическому прошлому Евразии и Северной Америки. Вязычестве я спасения не вижу, плохо отношусь к жертвоприношениям, сниманию скальпов и отрубанию голов, но столь напористое продвижение рациональной цивилизации, которая может похвастаться чем угодно, но не глубиной мышления и бескорыстностью веры, попросту пугает. Это – диалог между двумя враждующими стихиями, живущими во мне. Повторение…

«Вот скажет что-нибудь – и носишь, как будто фенечку…» Вот скажет что-нибудь – и носишь, как будто фенечку, всегда с собой и всегда на левой руке. Я в детстве читала сказку про бывшую феечку, оставившую шёлк одежд на песке. И думала: когда-то так же чужими руками мир и меня примет в смертные, на свой страх. Мне снилось: я – книга, тяжёлая, словно камень, нагретый полуденным маревом, в чьих-то руках. А ещё мне снились спелые гроздья комнат: мы бежали по ним, мы бубенцом звенели… Но…

И на этом чудесном, соблазнительном – не игриво и легкомысленно, но обязывающе и очень серьёзно влюбляющем в себя – фоне фактически в каждом тексте делается открытие. Подмывает сказать – «маленькое». Но опять нет. «Смертность, конечно, сродни невинности» – разве это открытие мало? А это, о раковине – «обманно манящая перламутром не в темноту, а – из, не тонущая, нет – плывущая вниз»? Какой стремительный и точный взгляд! Или – «время сотрёт не тебя – только твои черты, как ласточку на лету»… Восхитительно!…

Владимиру Шкаврову, краснодеревщику по профессии, рыбаку по призванию От автора Летом 2007 года мое совместное пребывание с родными, включая самых близких, сделалось невозможным. Я сделал несколько попыток что-то исправить, понимания не достиг, отчаялся и уехал в далекую чужую страну, где когда-то жил, но обычаев уже не помнил. В самолете бормотал молитвы о спасении любимых, но думал про злой свободный дух, витающий над водой. В аэропорту взял напрокат дряхлый автомобиль, и, ориентируясь…

3. «Невозможность начала – одно из лучших начал…» Невозможность начала – одно из лучших начал. То, что не имеет названия притаилось в уголках твоих губ, глубокой тени ресниц, матовой коже, готовое в любую секунду встрепенуться, как плод в матке матери, как дух, пронзивший материю. Для любящих поэзию не стоит вопрос о верлибре. Утвердительный тон этих строк не есть желание схватить ускользающее, он – очередной колышек на пути приближения к исходной точке, которой, о нива моя!, не существует.…

Я, листок Вот я появляюсь на ветке я расту, пока – не поплыву по воздуху… несомый ветром таково мое первое и последнее чувство свободного падения во – Я, листок. Гнило и сыро но я не устаю взывать к милосердию естественного распада, распевая: «По возвращению на ветку свою тоскую, где вылупился из почки, чтобы пойти по миру» Я, листок. Ни одна книга не раскроется В окне во двор встает женщина, облокачивается о подоконник, наблюдая послеобеденное тепло – она…

Шара земного измятую рваную карту Помню распятой на гвоздиках классной доски, Круглая пыль шевелила губами под партой, Хлопала дверь, колебавшая материки… Это стихотворение о ветхой карте мира, которую вешают на доске во время уроков географии, постепенно истлевающей и, наконец, окончательно развалившейся на части и рухнувшей на пол. После чего «уборщица тетка Полина» отправляет ее в мусорное ведро. Можно вообразить себе вызванные этим исполненным символического содержания происшествием хохот…

Она ушла на гибель с выпускного. И сотни раз погибла н а прочь. Но ей появиться в этой школе снова велели педсовет и гор. РОНО. Ты думаешь, ей были эти Лены, Варвара, Николай или Андрей по барабану? дескать, перемены такие в жизни, что ауфидерзейн, видали мы, немытая столица, весь этот твой десятый класс в гробу! Да, ей на фронте снились эти лица, когда спала под грохот и стрельбу!.. где кто сидел… с кем во дворе играла… и наизусть по памяти во сне она их имена перебирала… Такие сны у юных…

По моим подсчётам прошёл ровно месяц с тех пор как я попал на эту дорогу, с которой мы не можем выбраться. Со мной по-прежнему ищет выход мужчина, и молодая пара. Мужичек здесь уже давно, по его словам, лет двадцать. Мы страхуем друг друга, люди в пиджаках стали агрессивнее. Больше никого мы не видели. Как наступает ночь, мы встаём и идём вперед. Мы мало говорим, я даже не знаю, как зовут моих спутников. Пару раз у меня срывало крышу, и я бежал то в поле, то в лес, приходя в себя, понимал, что шансов…

Один из нас доставал свирель, играл на ней, и мы, глядя на слабые, едва греющие наши тела язычки пламени, представляли, как сидим мы посреди леса, и подкрадываются к нам сзади раскосые дриады, фавны и кентавры, и что шелохнёмся мы – и все они бесшумно шагнут назад, в одинокую темноту леса. В детстве все мы вбирали в себя искры, которые должны были поддерживать огонь любви в наших ещё маленьких сердцах. Мой отец всегда искал нас в такие ночи. Находил он нас со злобным блеском в глазах, но услышав…

Филд ничего не понимал в прокладке подводных кабелей. Он, однако, проконсультировался с Морзе и со специалистом по океанографии, лейтенантом Мэтью Маури. Филд включил схему Гисборна в свой план в качестве первого этапа более масштабного проекта, после чего начал переговоры с властями Нью-Йорка и Ньюфаундленда, а также с Лондонской Телеграфной Компанией о прокладке трансатлантического кабеля. Сначала нужно было проложить кабель между Сэйнт-Джоном и Новой Шотландией. Первая попытка, предпринятая в…

Язык преображенного поэта – тоже результат уничтожения и синтеза . В первом стихотворении книги появляется ангел, возглашающий: «Горе, горе, горе прописанным в этой фатере!» . Все языки – библейский, советский, устаревший разговорный, современный литературный, трафаретно-поэтический и многие другие – вспыхивают ярким пламенем, чтобы посредством алхимического превращения породить саркастический, горестный и возвышенный язык Лоран . Некоторые ее стихи читаются как стилизация, но на самом деле это…