Проза прочее

Увы! Был вечер тих, Когда в волнах пруда, как в зеркалах стальных, Я понял в первый раз, кем мать меня рождала. Я воду всколыхнул... вода мой лик умчала. Темнело... ночь пришла... а я смотрел еще... Но с той поры не раз я плачу горячо! Я угадал о ней, предательной природе, Асиса женственного, пастуха, что бродит Всё здесь... ее пленил он лживой красотой, А я... что ей в любви безмерной и простой! (Входит Ликас, шаря по земле направо и налево.) А, это ты, дитя... Что ищешь здесь ты? Ликас…

Мой кузен Васк поднялся с пола и вытянулся перед стариком, а тот свирепо на него поглядел, закрутил свои лихие усищи, прокашлялся и положил руку на голову мальчугану. Ручища эта покрыла всю голову мальчика целиком. Васк не шевельнулся. - Поедешь с дядей Джорги в Ханфорд? - спросил дедушка. - Если вам угодно, - отвечал Васк. Старик стал гримасничать, обдумывая этот сложный ворпос. - Дайте-ка я поразмыслю, - сказал он. - Джорги - самый большой балбес в нашем роду. Ты тоже. Мудро ли будет…

Пароходом я добрался до Неаполя, а оттуда сел на поезд до Вены. Правда, в дороге чуть не вышел вместе с попутчиками в Венеции, уяснив, что каналы и гондолы именно там, но, оставшись в купе один, вытянул наконец-то нога и решил, что комфорт мне дороже гондол. Конечно же, еще в Нью-Йорке перед отплытием меня снабдили ценнейшими указаниями, как вести себя в Вене: каждодневно не меньше трех часов заниматься немецким языком; не водиться с людьми, которые знакомятся (особенно с молодыми) корысти ради;…

По профессии Зуи был актером, уже три с лишним года одним из ведущих актеров на телевидении. За ним так усердно "гонялись" (и, по непроверенным сведениям, доходившим до семьи через третьих лиц, ему так же много платили), как только могут гоняться за молодым актером телевидения, который еще не стал звездой Голливуда или Бродвея с готовенькой "всенародной славой". Но если оставить все сказанное без объяснений, это может привести к выводам, которые как бы напрашиваются сами собой. А на самом деле было…

Не пытайтесь объяснять Мермозу(3), когда он, всем сердцем торжествуя победу, летит над чилийским склоном Анд, будто он ошибается, будто письмо какого-нибудь лавочника не стоит того, чтобы из-за него рисковать жизнью. Мермоз посмеется над вами. Истина - это человек, родившийся в нем, когда он пролетал над Андами... Неужели вы не понимаете, что человеческое благородство основано прежде всего на самоотдаче, готовности рисковать, верности до самой смерти? Если вам нужен образец для подражания, вы найдете…

Вот почему книга Энн Линдберг показалась мне не просто честным отчетом об одной истории, пережитой авиаторами. Вот почему эта книга прекрасна. Да, автор использует только записи событий, технические подробности; ее отправной материал профессионального происхождения. Тем не менее, речь идет совсем не об этом. Меня вовсе не занимает, насколько труден был тот или иной взлет, долго ли длилось ожидание, скучала или веселилась Энн Линдберг во время путешествия. Все это руда; что из нее выплавлено? Вы скажете,…

Судья продолжает, будто размышляя вслух: "Если надо вызвать страх, если преступления против общества множатся и речь уже идет об эпидемии, - мы караем более сильно. Когда армия разлагается, мы расстреливаем для примера. И тот, кто двумя неделями раньше получил бы три года исправительных работ, расстается с жизнью за мелкий грабеж. Но мы остановили эпидемию, мы спасли людей. Если что и кажется нам аморальным - то не эта жестокость в случаях, когда общество в опасности, а заключение заключенного…

Велит собрать войска для обороны, Когда утроба времени чревата Иной бедой, а не войной свирепой, Как думается вам? Молва - труба; В нее дудят догадки, подозренья И зависть; так легко в нее трубить, Что даже страшный многоглавый зверь Изменчивая, бурная толпа На ней играет. Но зачем я стану Здесь разбирать по косточкам себя? Я мчусь пред королем, победу славя, Что на кровавом поле шрусберийском Он одержал над Хотспером младым, Огонь восстанья дерзкого залив…

Потом пришел один местный, опухший от пьянства, сумрачный и хмурый. Он сказал, что у него загуляла с соседом жена, и что он желает примкнуть к компании и покончить с собой вместе со всеми. Но ему велено было убираться вон. Жена погуляет и придет назад, а если не придет, так найдется другая жена или просто сожительница, и что по таким мелочам кончать с собой стыдно. Вот когда не будет совсем никакой причины - тогда и придешь! И прогнали. На выходе с пустыря к только что прогнанному несостоявшемуся…

-- И Вы, Фриц, сейчас будете доказывать мне, что дырка - это универсальный способ хранения знаний, и что многие наши знания - это тоже своего рода дырки, а саму землю-то мы до сих пор и не видели? -- Все не так, Франсуа. То есть, все может быть совсем наоборот. Может статься, то, что мы считаем самой что ни на есть землей - на самом деле и есть не что иное как "дырка", а "земли" -- в привычном ее понимании -вообще нет! Может быть именно дырка-то и первична, а вовсе не земля!…

DD MM YYYY Я все продолжаю думать о вчерашнем. И мысль такая, что баланс, конечно, необходим, да только никто этого особенно не осознает, пока не прижмут обстоятельства. А в типичном случае человек прокладывает себе дорогу к собственному счастью локтями и пинками и объединяется в группы, чтобы успешнее расталкивать остальных. Скорее всего, жить по другому и стремиться к балансу человек просто не умеет. Человек никогда не будет стремиться к балансу, пока у него есть надежда перетянуть одеяло на…

Вообще, атмосфера в Америке такова, что она предрасполагает именно к поверхностным, механическим видам активности, не оплодотворенным большой работой мысли и возвышенных чувств. Возможно, раньше в Америке писать хорошие, душевные книги было легче - ведь писали же их Марк Твен, О.Генри и Джек Лондон (больше я никого из американцев просто не читал). Но наверное раньше вообще было легче писать. То есть настолько легко, что люди умели писать даже не то чтобы по одиночке, но и целыми группами. Вспомним…

О, если бы мы умели с ранней юности осознать все свои желания и найти наилучший способ их скорого и наиполнейшего удовлетворения, как легко и приятно было бы умереть молодым, осознав, что быстро и без остатка взял от жизни все, чего хотел, и миссия твоя завершена и согрета лучами такого невероятного счастья, которому не страшны ни вечные муки, ни вечное забвение. Еще замечательнее, если бы мы могли завершить эту миссию еще до рождения - ведь тогда вообще не было бы необходимости появляться на свет…

52 года, 118 дней Сначала насвистывал один. Когда в следующий раз они протопали мимо меня, ту же песню гнусавили уже вдвоем: "О Мирьям, моя крошка, я с тобой потанцую немножко - та-та, та-та:", дальше шли какие-то невнятные звуки, прищелкиванья и "фта-фта"; второй, по-видимому старший, невесело рассмеялся... Луна сегодня здорово светит; что ни возьмешь в руку, серебрится. Смена караула прямо под моим зарешеченным окном; вопрос: "Что на фронте?" (значит, где-то идет война); равнодушное бормотание…

- Удобная формула для вечных ревизий. Заметь, опять иностранное слово, я совершенствуюсь. - Я больше тебе вообще не отвечаю. - Нет, милый, с сегодняшнего дня меняем пластинку. - Что... - Убери газету. - Что это у тебя? - Револьверчик, Макс. Слямзила у укротителя в цирке. - Но он не заряжен?! - За кого ты принимаешь льва? Он не подожмет хвост, увидев пустой барабан. - По крайней мере, он на предохранителе? - Должна тебя, к сожалению, разочаровать. - Ты шутишь со…

- Да, вы в это всю душу вкладываете. Вас бы в родительскую консультацию, там бы вам цены не было. - Не говорите ерунду. Нынче об этом каждый знает. - Но не каждый так любит своего ребенка, как вы. - Боже ты мой, ведь это же окупается сторицей. Например, как я слежу за собой. - "Следите за "собой" - это как понимать? - Ну, судите сами: я не слоняюсь по дому распустехой. Каждую неделю хожу к парикмахеру. Только встану и тут же навожу на себя марафет. - А что, он уже на это смотрит?…

- Ты хочешь сказать, младшие командиры отказались собрать эту десятку? - Да, у меня был выбор: либо предать трибуналу лейтенанта, двух фельдфебелей, трех унтер-офицеров, либо самому понести наказание за невыполненную акцию возмездия. - Именно это я подразумеваю под "вынужденностью". Ты не мог поступить иначе. - Я смог бы, если бы временно отказался от некоторых принципов и взял ответственность на себя. - Сегодня легко так говорить. Разжалование в военное время, Тео, прескверная история.…

несправедливо. Я вам говорю, я вовсе не хотел ничего... Доктор. Да, да, да! Знаю, знаю. Вы думаете, что вели себя глупо перед этой комиссией. Но это не так. Вы вели себя совсем неглупо. Хладнокровно, как айсберг, и жизнерадостно, как идиот, вы целую неделю стояли на своем. Все члены этой комиссии пытались вас обрабатывать, и каждый - а среди них были и самые ловкие лондонские мастера перекрестного допроса, - каждый принужден был отступить, сбитый с толку вашей дурацкой самоуверенностью…

грабеж, вот что это такое. Огастес. Довольно! Убирайтесь вон! (Садится и берет в руки перо.) Письмоводитель тащится к двери. (Вслед ему, с ледяной вежливостью.) Попросите ко мне секретаря. Письмоводитель. Я и есть секретарь. Я не могу убраться вон и в то же самое время просить себя прийти к вам, не правда ли? Огастес. Прошу без дерзостей. Где тот господин, с которым я вел переписку: мистер Горацио Флойд Бимиш? Письмоводитель (возвращаясь и кланяясь). Так точно. Это я. Огастес. Опять вы?…

Нельзя как следует изучить зрителей партера, если не принять в расчет, что среди них отсутствует богатый английский купец-евангелист со своим семейством и присутствует богатый еврейский коммерсант со своей семьей. Я не склонен согласиться с мнением, что влияние богатых евреев на театр хуже, чем влияние богачей любой другой национальности. При прочих равных качествах люди в торговле наживают деньги пропорционально интенсивности и исключительности своего стремления к богатству. К несчастью, те,…