Проза

Евмей столь успешен, что даже имел своего раба Месавлия и дом на Аретусе. Он вообще считал склоны Аретусы едва ли не своими владениями, будь воля Евмея, он и источник Аретусу назвал бы своим. На Итаке посмеивались над свинопасом, но уважали его умение и ловкость, а еще способность защитить стада от любых нападений. Тех, кто хоть раз попытался украсть поросенка, либо давно проводили в царство Аида, либо после первой попытки никакими посулами выманить на Аретусу невозможно. Евмей разводил руками:…

Граут, дворецкий Фица Сандерсон, служанка Мод Другие Милдред Перкинс, квартирантка Этель Берни Леквиз, секретарь Олдгейтской ячейки Независимой партии лейбористов Бинг Вестхэмптон, друг Фица Маркиз Лоутерский, или Лоути, отвергнутый воздыхатель Мод Альберт Солман, поверенный Фица Доктор Гринворд, волонтер, работающий в детской клинике Лорд Ремарк, которого зовут Джонни, младший министр военного министерства Полковник Хервей, адъютант сэра Джона Френча…

Сьогоднішня злива була дуже доречною. Клаптик сухого асфальту під його ногами нестримно і символічно зменшувався. В кишені заграв «Квін». Вологою рукою він витяг мобілку, дивуючись і дратуючись від того, що хтось таки вцілів, врятувався. Це була Єва. - Здається, ти догрався, - сказала вона (в цю мить у нього від нудьги звело щелепи). - Тебе звільняють. Ти чуєш мене? Він чув і відсторонив слухавку від вуха. Уявив її червоні губи, котрі завжди залишають на склянці розмиті відбитки.…

Как и остальные девушки в деревне, старшие сестры тоже пытались в сумерках разглядеть приближающегося Сильного Ветра. Они стояли на пляже с его сестрой, чувствуя, как волны накатываются на их ноги, и ждали. Как обычно, сестра Сильного Ветра спросила их, видят ли они его, а они, как и прочие, солгали и ответили: «Да». Она спросила, как он тянет свой тобогган, и они ответили, что он тянет его за кнут из сыромятной кожи. Когда девушки вошли в его хижину, стены, сделанные из кожи, затрепетали на ветру.…

«Фанатичное поддержание привычки является необходимым». Уже позже, когда я прочитал его знаменитую записную книжку — его «Стихи», как он называл это, — я сообразил, что он не выбросил эту фразу совсем, а лишь слегка изменил ее. «Хорошие привычки стоят того, чтобы им фанатично следовали». Но тогда, в Ратаузском парке, глядя на скомканный обрывок от пакета с редиской, я не смог распознать, что он был поэтом и создателем изречений; я лишь подумал, что он был интересным парнем, с которым…

- Это кто там с утра канючит? - раздался сверху презрительный ломкий басок, и еще одна белая голова, только побольше, нависла над ними. - Кто хвалился, что супермен? Супермены на девчачьи взгляды плевать хотели… - Четырнадцатилетний Платон спрыгнул с верхнего яруса и дернул младшего за хохолок на макушке. - Let' take the cold hower! Тимка беспомощно покосился на Лану: - Чего он, мам? - Водичкой холодной обольемся, говорю! Давай заползай! - Платон присел на край кровати и подставил…

Фридрих родился на редкость увесистым, на редкость рослым, на редкость худощавым, и таким спокойным-спокойным оказался этот младенец — гордость и счастье семьи! «Милый Фриц, ненаглядное солнышко!» — как называла его мать, любуясь ребенком, задумчивым, с серьезным взглядом светло-серых глаз. Отец сказал как-то, что этому мальчику суждено великое будущее. Но ведь так говорят многие и многие отцы! Мог ли папаша Фридриха думать в те времена, что сын его действительно прославится… но как? Мальчик…

У Елисея не было ни дров, ни спичек, ни хлеба… Велик ли обломок? Чтобы проверить, он сделал несколько шагов в одну сторону, в другую, третью. По краям то полая, черная, как смола, вода, то мелкое ледяное крошево. Он понял: остался на маленьком пятачке среди беснующегося моря. Делать нечего. Если до утра обломок уцелеет, с рассветом можно будет перебраться на льдину побольше. А теперь уже никуда ни шагу не сделаешь: совсем стемнело. Елисей сунул за пазуху рукавицы, приложил ладони рупором ко рту…

Бак наблюдал, никем не замеченный. Сцена заставила его улыбнуться, и озабоченность, похоже, сошла с его загорелого лица. Девочка прыгала, поджимая одну ножку, и кружилась на месте. Её пышное белое платьице то и дело вспыхивало кружевами на жарком солнце. – Дядя Бен! Вы должны играть взаправду! – переливался её голосок. – А вы никак не хотите, вы не пьёте, а лишь брызгаетесь! В очередной раз облитый дядя Бен спрыгнул с качелей и пошёл в дом. С него текло. Девочка заняла его место и принялась…

Тремя днями раньше между его родителями состоялся разговор, которого он не слышал, так как в это время спал в соседней комнате, на самом краешке кровати, и ему снились разные моря-океаны и скалистые берега. Его мать Сара сонно приподнялась на локте, дождалась, когда пролетит самолет, и сказала: — Послушай, Ли, надо бы что-то придумать в субботу для Алекса. Вместо того чтобы он слонялся здесь день-деньской… Только не пойми меня превратно… Она умолкла, не находя нужных слов, и тому были…

Однако Мейчен полон „убеждений“, предубеждений, гиперчувствительности, подходящих скорее тому жирному доктору Джонсону, что суеверно ударяет „на удачу“ элегантной тростью каждую рельсу всех железных дорог, встречающихся на его пути. Половину мира он отринул, другую страстно прижимает к сердцу: благосклонность его — всего лишь фаворитизм, ненависть — лишь предрассудок; и невозможно предугадать, что он вознесет, а что освистает. И он никогда не изменится: скорее горы сойдут в море. Многие люди, поймав…

Несмотря на популярность Дика в Северной Америке, и особенно в Европе (где вышло более ста изданий его книг), «Исповедь недоумка» стала первым опубликованным нефантастическим романом писателя. Фактически, как он сам говорил, это один из «экспериментальных романов мейнстрима» (всего их было одиннадцать), написанных им за первые десять лет его профессиональной карьеры. «Исповедь» экспериментальна только потому, что она создана без соблюдения условностей жанра. Значение Дика как писателя заключается…

Тихо, чтобы не разбудить Манон, он входит в квартиру. Из-за разного ритма жизни у них две спальни. Сонным голосом она произносит его имя и просит войти. Широкая кровать из красного дерева скрипит. Она в ней родилась. Тебя, наверняка, и зачали здесь. Перестань! Никто… ни взрослые, ни дети… никто не может допустить мысль о собственном зачатии. Пустое ничто до слияния яйцеклетки и сперматозоида не так пугает, как пустота посмертия. Но сама мысль о наших родителях как о сексуальных партнерах,…

Может, не ездить сегодня с ребятами за город, побыть с мамой?… Ведь завтра мне опять на работу, и Пастуховых дома не будет, опять она одна останется на целый день!. «Прощальный пикник, – оказал Венка, – расстаемся с юностью, разлетаемся, как птицы!…» А я – никуда не улетаю и с юностью, возможно, еще месяц назад расстался, поскольку работаю и работаю себе в бригаде слесарей-монтажников на экскаваторном зароде, где мы проходили производственную практику… – Поезжай! – твердо выговорила мама,…

Голда закрывала глаза, и самые счастливые сны в местечке обступали ее головье. Ей частенько снилось, будто она, гордая, с сияющим лицом, в цветастой шали, в туфлях мягкой хромовой кожи, сшитых мастеровитым Шимоном, идет по главной улице в синагогу, поднимается на хоры и бросает торжествующий взгляд вн, туда, где вот-вот появится — да что там появится, спустится с небес! — ее бесценный Айзик в белоснежном талесе, в кипе и с Торой в роскошном переплете с золотым тиснением, взойдет на амвон, и…

В другом письме ей предлагали место в газете «Дефендер» в качестве «мудрой тетушки» (имя еще предстояло выбрать) — хорошо оплачиваемое, стабильное место. Оно стало бы продолжением другой линии в ее карьере — журналистской, той, которая и давала ей основные средства на жизнь. Уже много лет Фрэнсис писала на самые разные темы. Поначалу она пробовала свои крылья в местных газетах и газетках, везде, где ей согласны были заплатить. Потом, незаметно для себя, она стала писать серьезные статьи, и…

Девочки, что сейчас переминались с ноги на ногу под деревом и из-за присутствия мальчиков держались тесной стайкой, были — каждая сама по себе — чем-то знамениты. Шестнадцатилетняя Моника Дуглас была старостой класса и славилась главным образом математическими способностями — она умела считать в уме, — а также вспышками гнева: временами она накалялась до того, что раздавала пощечины направо и налево. У нее был очень красный нос (и зимой и летом), длинные темные косы и толстые, похожие на бутылки…

Мебельный фургон — это, оказывается, такой дом на колесах, крыша у него выгнутая, спереди, высоко над лошадиными крупами — сиденье на четверых. Возчики все по виду деревенские, на них на всех кожаные фартуки, они коренастые, дюжие и кривоногие, тяжести, которые они переносят, придавили их к земле, все они — сорбы и переехали в город искать доли. У фургона громадные колеса. Их металлические ободья стерлись о камни проселочных дорог до серебряного блеска, но и камням, верно, тоже досталось, вот только…

Вакаров Константин Александрович Красноармеец 284-го стрелкового полка 95-й стрелковой дивизии Что мы там пережили, просто нет таких слов все это описать… По уровню ожесточенности боев со Сталинградом и рядом ничего не стоит, во всяком случае из того, что я лично видел и пережил. Ведь там, например, когда просто шел, то под ногами раздавался хруст, недаром после войны на некоторых участках с одного квадратного метра собирали по десятку килограммов пуль и осколков… Когда потом…

- Опоздал!.. В этом восклицании было столько невысказанной тоски, горя и безнадёжности, что, буквально наяву, воочию, ощущалась утрата чего-то безвозвратно уходящего, неизбежность  ухода, которого предотвратить было уже невозможно. Электричка, мигнув огнями, тихо двинулась в обратный путь. Тень молодого парня мелькнула в придорожных кустах сирени у шоссе, ведущего к центру городка, и так же загадочно пропала – испарилась! Только где-то далеко, еле слышно эхо повторило ещё раз: - Опоздал….…