Проза

Девочка поднялась, закрыла глаза, закинула высоко вверх голову, выгнулась, как струнка, до боли в мышцах и неожиданно ощутила, как поднимается над решетками балконных перил. Поднимается медленно, неторопливо. Воспаряет. Неужели так просто? Стоит только захотеть, стоит только страстно пожелать?! Не может быть! Девочка поднималась всё выше и выше. В голове просветлело, душа наполнилась безумным желанием любви ко всему сущему: к пролетающей мимо сойке, к падающей пушинке, к пышным облакам, и состраданием…

— Олухи проклятые!.. Эко медведье!.. Никак, ногу-то вывернули, злодеи!.. О-ох! Лукерья Демьяновна не могла оставаться зрительницею невзгоды брата: она вылетела на крылечко, к которому подносили уже гостя неловкие, хотя и верные, слуги. — Добро пожаловать!.. Сколько лет, сколько зим… Не чаяла, вдовою живучи, повидать тебя, сударь-братец, коли уж не видала при живности мужа. Ан Бог милосердый не вконец прогневался, дал ещё во здравии видеть тя! — Не в полном, сестрица. Кабы не общее злосчастье,…

Мой бедный практичный отец, даже ты не мог представить, что грядет. Зачем я вспоминаю все это? Наверное, от старости. Когда не остается будущего, начинает обступать прошлое. В ночь отъезда я пробрался на вашу улицу. Было опасно ходить в темноте, штурмовики окончательно распоясались, но, казалось, эта мерзость не может коснуться такого чудесного богатого дома. К тому же вы жили в немецком районе, далеко от синагоги. Я стоял в черноте за увитой плющем калиткой. Где-то там, в теплой гостиной,…

Он прошел к себе на пчельник, где стояло у него пол-сорока колод, за которыми ходил старик с переломанными ногами. Тимошка взял его из приказа на поруки, поддавшись жалости, и пристроил к своей пасеке. Старика пытали, обвиняя в колдовстве, и сломали ему ноги. Потом срослись они, но срослись криво, изогнувшись под коленями, что придавало фигуре старика ужасный вид. — Ну, как пчелки, Антоша.? — ласково спросил его Тимошка. — А, слава Господу Богу, — прошамкал старик, усмехаясь бледными губами, —…

— Напрасно, Алексей Григорьевич, напрасно ты это задумал. Отведёшь Ивана, так и сам останешься ни при чём. Поддержки-то, как я знаю, у тебя нет. — Какой же мне ещё поддержки, окромя государя? — Государь государем — это главное, а не худо бы заручиться и разными альянсами с другими фамилиями. — А где же ты, милостивый мой князь, отыскал другие фамилии, кроме нашей? — с хвастливостью возразил Алексей Григорьевич. — Все такие фамилии покойный государь либо разогнал, либо поравнял с подлым народом.…

Рядом затормозил автомобиль. Мои рисунки вызвали настоящий хаос на проезжей части. — Собирай скорее, иначе их сдует на Рингвэген, — сказала Мари-Лу. Припадая на правую ногу, я побежал по улице. Было больно. Большая часть листов лежала в сточной канаве. Один за другим я выудил их оттуда. Несколько мальчишек помогали мне. Хромая, я вернулся к Мари-Лу. Она следила за мной взглядом. Прохожие случайно толкали нас, торопясь пробиться вперед. Мари-Лу нерешительно взглянула на меня, словно…

— Поздравляю. Ради этого стоило жить. Улыбаясь, Ключарев здесь же написал обычное объявление — так, мол, и так, кошелек найден, потерявший — приди. И дописал внизу свой адрес. Бумажку эту он нанизал на гвоздик доски объявлений ближайшего дома. Была зима — чтобы написать и нанизать бумажку на гвоздик, ему пришлось поставить портфель в снег. Нанизанный листочек трепался на ветру, но держался крепко. А в том, что ни сегодня, ни завтра по объявлению никто не пришел, удивительного не было — куда удивительнее…

Когда заканчивается пачка, я перевожу свой взгляд на лицо мадам Брайловской. И замечаю, что это не я наелся, а пантера насытилась. И тогда мадам посылает бронебойный снаряд: — Саша — Сашенька, — радостно восклицает она. И тут же меняет тембр на сокрушенный, — прости меня, Бога ради, прости глупую, я совсем склеротичка, забыла про… забыла, про… ветчину! Слово выговорено по слогам, с придыхом. И мадам спешно распахивает холодильник. Все же, когда мадам будет моей, я отомщу ей за изощренный…

Есть воробьи — коммерсанты. У них больше, чем у других, выпяченная грудь. Тугая грудь. Некоторые из них, по- видимому, летают в загранку, недалеко — в Турцию. Эти воробьи почти что и не щебечут. За все, за все на свете у них одна плата. — Чирик? — Чирик! — Чик — чирик! По рукам — значит. При появлении кошки Пропорции коммивояжеры собираются в круг, словно футбольные игроки, и совещаются — как изловчиться и прицепить к кошачьему хвосту пластиковое взрывное устройство. Кстати, Пропорция…

как Лю выглядит. Я не помнил ни цвет волос, ни форму губ… Я поспешно нырнул под одеяло, накрутил на спираль фотобачка пленку, проявил, высушил вентилятором. С ее изображением в розоватой от лабораторного света ванночке можно было делать все, что хочешь. Можно недопроявить. И тогда Лю остановится в прозрачном и почти пустом мире. Можно подольше подержать, и она станет темной, томной красавицей с мерцающими зрачками. Но на нее хищно надвинутся вот эти деревья и насядут облака. Все в моей воле,…

Капитан хотел еще что-то сказать в свое оправдание, но Пахомов жестом руки остановил его, давая понять, что у него важный разговор. – Петр, здравствуй, – спокойным голосом поздоровался генерал. – Что так рано? Да беда у меня. Веронику убили… Как? Домработница нашла утром с пробитой головой. Слушай, Петр, я здесь с первых минут и вижу, что дело может затянуться надолго, а то и вообще зависнуть, потому тебе и звоню. Думаю, что им должен заняться кто-то из твоих, – неожиданно предложил генерал и не…

Замечательная погодка, успокаивал я себя, но тело меня не слушалось. При первой возможности я переходил на тенистую сторону улицы. В больших городах при внезапной смене погоды без конца слышен вой сирен. Не успеет в потоке машин раствориться одна «неотложка», как сзади уже завывает другая. Я не мог ничего понять. Позднее, в компании одной молодой особы, я стоял на террасе кондитерской «Жербо». Все места под белыми тентами были заняты. Тепло пришло неожиданно, и платаны на площади еще не успели…

— Так что мы в доисторической шахте? — Всего вероятнее. Смотри: здесь уже и могил нет. — Тогда стоит ли продолжать путь? — Отчего нет? Может быть, этот коридор соединяет катакомбы св. Каллиста с какими-нибудь другими? Или он приведет нас к другому выходу на свет. — Пожалуй. Здесь гораздо больше кислорода, чем можно бы ожидать по расстоянию от входа. Ведь мы прошли уже не менее двух километров. — О! гораздо больше! и по каким еще извилинам и зигзагам. — Между тем дышать здесь совсем не…

— И видалъ, сказываешь, государя покойнаго, Петра едорыча?… — Царство небесное ему батюшк, самолично отвтствовалъ ему… Когда изволилъ окликнуть: «Съ какой стороны, молодецъ?» «Съ Узеней, ваше величество!» крикнулъ я таков'o-здорово! — А много-ль на Узеняхъ кто видалъ государя?.. — Сказываю опять теб: одинъ я… Посему и почетъ мн на дому великъ, что одинъ я бывалъ въ столиц. И снова смолкли всадники… И вплоть до зари не молвили слова. Тихо подвигались кони по степи и въ дремот, одолвающей…

Отвержение закона сближает поэзию с верой. Никто с такой яростью не обличал закон, как святой Павел и восходящая к нему богословская традиция, прежде всего протестантская: "…ибо закон производит гнев; потому что где нет закона, нет и преступления", — сказано в "Послании к Римлянам", [4] а Лютер говорит: "Прежде я был свободен и ходил ночью без фонаря. Теперь, когда я имею закон, меня мучает совесть, и ночью я беру с собой фонарь. Значит, закон Божий — не что иное, как источник угрызений совести".…

Когда Бирон, погубивший в застенках тысячи лучших людей, лишился влияния и власти, попросил отставки и отец, подвизавшийся в одной из канцелярий сего кровожадного чудовища. Травля русского духа так нестерпимо поражала отца, что он не мог вытерпеть долее. Хлопоты и расходы, однако, были безуспешны, и дело исправно уладилось лишь благодаря несчастному случаю: отец сломал ногу, сорвавшись с лесов нового здания штатс-конторы. Распродав часть имущества, отец вместе с женою, происходившей из бедной шляхетской…

Военная карьера молодого Лопеца началась под начальством герцога Антонио Менрик-Нахара. Герцог ценил Игнатия и покровительствовал ему. С такой же страстью, с какой он увлекался придворной жизнью, Игнатий увлекался и военной деятельностью. Он проявил безудержную храбрость и отвагу и сразу выдвинулся из толпы сотоварищей. Скоро удалось ему получить и ответственный пост. Умер Фердинанд III, и на престол вступил его внук, шестнадцатилетний Карлос I. Скоро умер и другой дед Карлоса, император германский…

ГЛАВА ПЕРВАЯ Кто такой Вениамин, откуда он родом и как он ни с того ни с сего стал путешественником «Всю свою жизнь, — рассказывает о себе сам Вениамин Третий, — то есть вплоть до того, как я задумал совершить свое великое путешествие, я провел в Тунеядовке. Здесь я родился, здесь воспитывался, здесь же в добрый час и сочетался браком с женой своей, благочестивой Зелдой, — да пошлет ей господь долгие годы». Тунеядовка — маленький городок, заброшенный уголок, в стороне от почтового тракта,…

— Есть, есть, — отвечал Буре. — Вот я вам покажу, извольте. Они поднялись еще выше по той же внутренней лестнице и оказались наверху на балконе. — В кухне я один живу, — сказал часовой мастер. — Был еще швейный человек в машине. Но он вернулся на завод, потому что срок у него кончился. А в той комнате есть еще двое гарантийных. Один в пылесосе, другой в приемнике. Я вас сегодня познакомлю. Только знаете что, —он посмотрел на часы, — сейчас хозяйская девочка придет. Минуты через две. Решайте,…

Когда я ем, я глух и нем, а за чаем, хоть бы и травяным, можно и поговорить. — Этот дядька — колдун? — спросил младший парнишка, кивнув на сидящего Возаха. — Нищеброд это и бездельник, — недовольно ответил отец. — С чего ты придумал колдуна? — Бабка Граня рассказывала, что ходят по деревням колдуны, просятся в дома на ночлег, а как их пустят, то у них потом власть над этими людьми есть: могут проклясть, а могут и чего доброго сделать. — Ты больше дуру слушай, так и сам дураком станешь. Колдуны…