Проза

В то время как я сижу, сложа руки, кто-то строит ковчег и делает огромные запасы еды на долгие месяцы обещанной темноты… Часть 1 Глава 1. Маленькая Я Она часто улыбается, Но порой всех ненавидит. 23 июня, 2012 год, суббота Люблю вспоминать свой пройденный путь. Ведь без прошлого нет будущего. На эту тему у меня есть подходящий рассказ, за который я когда-то в школе получила пятёрку. Сейчас он оказался как никогда кстати. О времени и о себе. Мы живём не…

• Тщательно выбирайте мероприятия для посещения — их сейчас безумное количество, и устраиваются они по любым поводам. Идти на дефиле, авангардную выставку или премьеру в Большом театре и при этом ничем таким не интересоваться — признак праздного образа жизни (праздного — в худшем смысле этого слова). Светская жизнь успешного человека должна быть связана с тем, чем он занимается. Еще один повод — расширение кругозора. Как сказано у классика: воскресенье отдано на растерзанье черни. Поэтому официальные…

– Закупите столько лодок, сколько необходимо для дружины. Мы возвращаемся в Киев. Рогволд оживился. Предстояло собрать дань с древлян, но отец к ним не поедет, а поручит это дело ему. Он уже привык выполнять самые важные поручения, на зависть другим боярам. В племени древлян его примут как великого князя, со вниманием и подобострастием, он вволю попирует и погуляет и вернется в Киев с торжеством и почетом. – Значит, к древлянам ты не поедешь, отец? – осторожно спросил он… …

«Что это?» — спросил я его без особого участия. «Роман, я полагаю. Русский роман. К сожале­нию, моих познаний в вашем языке недостаточно, чтобы сделать вывод — хороший это роман или нет. Его забыли в моем отделе больше четырех, нет, уже пяти лет назад — вон на том столе, где лежат словари, — и до сих пор о нем никто не справлялся. Я все ждал, что за ним кто-нибудь при­дет, даже повесил объявление в холле, но этого не случилось. Ни подписи, ни фамилии автора нет. Не нашел я в нем и никаких особых…

Работал Кейси в библиотеке. Там у него стоял большой компьютер, на котором он чертил свои архитектурные проекты, но о работе своей Кейси почти не рассказывал. «Так, пустяки», — с улыбкой отшучивался он, как бы оправдываясь. Не знаю, что он там проектировал: я ни разу не видел его за работой. Сколько помню, всегда заставал его в гостиной на диване — он читал книгу, изящно пил вино, слушал, как Джереми играет на пианино, или забавлялся с собакой. Мне кажется, работу он всерьез не воспринимал. …

В восемь тридцать зазвонил колокол в Покровской церкви, Гуля встрепенулся и окончательно вырвался из покрытого ряской сонного болотца, с неясными тенями и призывами. Как раз сейчас в храме, где иногда (не реже двух раз в год) Гуля отстаивал обедню, псаломщик из бурсаков начинал чтение часов перед литургией. Вспомнив о холодном церковном пространстве, Гуля зябко поежился. Секунд тридцать он собирался с силами и, наконец, резко сел на постели, решительно коснувшись ледяного пола разомлевшими под одеялом…

– Всё это очень хорошо, – возразил я, – вы, если смею так выразиться, – вы хотите быть маленьким Петром Великим вашей деревни. – Вы смеетесь надо мной, – с живостью подхватил Евгений Александрыч. – Впрочем, – прибавил он, помолчав немного, – в том, что вы сказали, есть доля истины. – Желаю вам всевозможных успехов, – заметил я. – Спасибо за желанье… Слуга Евгения Александровича вошел в комнату. – Sind die Pferde ange pannt, Han ? [2] – спросил мой знакомый. – Ja… Sie ind… [3] готовы-с, – отвечал…

Искусство ютилось по салонам. В Москве были свои Медичи [6] , свои меценаты. Впоследствии они стали покупать декадентские картины, а тогда еще они побаивались «нового» искусства. Любили задушевность во вкусе Левитана [7] . Одним из тогдашних литературных салонов был салон В.А. Морозовой [8] . В ее доме на Воздвиженке читали доклады и устраивались беседы. Этот салон посещали И.И. Иванов [9] , В.Е. Ермилов [10] , Н.Е. Эфрос [11] , С.Г. Кара-Мурза [12] , сотрудники «Русских ведомостей»,…

Почему я пишу обо всем этом? Потому что новеллы, которые вобрала в себя эта книга, документально повествуют о фактах злодеяний террора. Хотя есть в сборнике и рассказы о любви, о семейных отношениях, и даже юмористическая новелла, ибо жизнь продолжается… Особое место занимают в книге воспоминания моей жены Татьяны Алексиной. Будучи уже опубликованными в разных странах, они заслужили высокую оценку взыскательных литературоведов, критиков и читателей. Многочисленные письма свидетельствуют о том,…

В этом году она решила воспользоваться своим непосредственным опытом: оказываясь на кухне или в гостиной, мадам Леа немедленно включала радио, поэтому ей в голову пришла мысль дать каждой модели нового сезона название одной из своих любимых песен. Итак, по порядку: «Мое сердце как скрипка», «Не зная весны», «Когда улетает почтальон», «Я пою», «В Париже», «Мои юные годы», «Шарманка влюбленных», «Месье ожидал», «Большие Бульвары», «Луна-Парк», «Один в ночи», «Дурацкий…

Он всегда мечтал о большем. Даже будучи мальчишкой, когда бродил по фруктовому саду отца, – саду, который, как он знал, никогда не станет его собственностью по прихоти судьбы – все братья были старше Бальдазара – он никогда не отчаивался. Если же, не приведи Господь, к примеру, Пьетро или Доминико умрут или эмигрируют в Аргентину или Австралию – на его пути все равно останется еще кто-нибудь, кто получит наследство. Но Бальдазар не унывал – он знал, что рожден для большего. В отличие от братьев он…

-  Смотри-ка, -  умилился я, -  как постарался русский человек, грамотно выписал мудрёную фамилию, даже имя, для русского уха чудн'oе. С евреями рядом воевал, евреем-врачом спасён, уж этот не скажет, будто евреи окопались в тылу. Меня, тогда уже одиннадцати лет, злобный этот слух уязвлял не столько даже как еврея, сколько как пионера-интернационалиста. Дядя усмехнулся: -  У меня тут ещё один сувенир того же мастера. Он достал круглую деревянную медаль, подобие фронтовых наград «За оборону Сталинграда»,…

Он невольно вздрогнул. На миг холодком перехватило дыхание… Будто бы и не гонг, а колокол. Но по кому звонит колокол? Нет, не по нему, он не попадется. Еще раз убедившись, что все в порядке, он толкнул тяжелую дубовую дверь и вышел в коридор. У маленькой лестницы, отделявшей его покои от остальных помещений дворца, ему отсалютовала стража. Он не удостоил ее вниманием, он думал. Лестница. Небольшой холл, куда выходят его двери. Лестничная площадка. Покои брата. Ровно шестьдесят шагов. Эти шестьдесят…

— По штуке с каждого. — Сказал один парень. — За что это? — Беззаботно спросил Гусь. Оказалось, парни требовали оплаты "за место", мент категорически и даже вызывающе не понимал, почему он должен платить. "Яблоки мои, а место общее". Старухи с интересом наблюдали за драматической сценой. Второй парень достал из кармана куртки кулак, что-то в кулаке этом щелкнуло, и на свет вылетело блестящее лезвие. Оно было направлено в живот Степаныча. Тот, бормоча, "щас, щас", начал отступать задом, наступил…

От «Фрунзенского» он прогулялся по набережной и перехватил порцию калорий в закусочной, где не разрешалось сидеть, приносить с собой и распивать спиртные напитки, а также оставлять после себя посуду на шатающихся столах с погнутыми алюминиевыми ножками. Теперь ему предстояло найти ночлег — задача в его щекотливом положении не тривиальная. На вокзале кантоваться со справкой рискованно, а гостиница запросит очень дополнительные чаевые. Однако другого выхода на данный момент он не видел. Нужно упасть…

Олег попал под машину. Он и сейчас не знает, как это получилось, — просто переходил улицу, просто загляделся, даже, кажется, видел этот мчащийся грузовик, видел и думал: «Он едет по другой стороне, меня не заденет»… А потом — визг тормозов, удар, запоздавшая отчаянная попытка одолеть нечто, накрывшее его, вырваться из- под мнущего тяжелого железа, и — толпа, обступившая его. Всплеск боли пришел, точно черная волна. Очнулся еще раз на твердом столе, под невыносимым светом ламп, и помнил: что-то…

Джон Вансітарт Сміт павярнуўся, збіраючыся паставіць на месца сваіх суайчыннікаў з’едлівай заўвагай. Аднак, як ні дзіўна, двое маладых мужчын стаялі спінамі да яго і глядзелі на служку Луўра, што наводзіў бляск на медных вырабах у іншым канцы залы. — Картэр будзе нас чакаць каля Пале-Раяля, — зірнуўшы на гадзіннік, сказаў адзін з турыстаў, і яны сышлі, пакінуўшы навукоўца сам-насам з ягонымі папірусамі. “Цікава, што гэтыя пустасловы называюць егіпецкімі рысамі твару”, — падумаў Джон Вансітарт…

— Ён сказаў, што вы можаце развязаць любую праблему. — Ён перабольшыў. — Што вы ніколі не ведалі паразы. — Я цярпеў паразу чатыры разы — тры разы ад мужчынаў і адзін ад жанчыны. — Але ці можна гэта параўнаць з колькасцю вашых перамогаў? — Так, звычайна я дасягаю поспеху. — Значыць, вы можаце дасягнуць поспеху і ў маёй справе. — Тады прашу вас падсунуць крэсла бліжэй да агню і ласкава паведаміць мне падрабязнасці вашай справы. — Яна не зусім звычайная. — Звычайныя да мяне не…

Годы стали исподволь сказываться на ее фигуре, но она все еще стройна и держится прямо, хотя прошло уже восемнадцать лет с тех пор, как она родила своего второго ребенка. И движения ее по-прежнему исполнены той же непринужденной легкости и гибкости, как в тот год, когда мы впервые встретились друг с другом. Я бы давно уже начал ее разыскивать, если бы не получал выписки из банковского счета со следами ее перемещений. Впрочем, насколько я понимаю, она не хочет, чтобы ее разыскивали. Я спросил ее,…

Панкрат Ильич шел рядом, едко курил, сладко ругался, было видно, что ругаться ему нужно: так, избыток сил. И от всего его тулупа, валенок на кожаных подошвах, вкусной на ветру цигарки, брани становилось веселее. Он стегал иногда серую кобылу — не по злости, а тоже для поощрения. Вечер же надвигался. Все смутней, сумрачнее, одиноче в талом поле. Но когда совсем стемнело, дрогнули огоньки в деревне. Панкрат Ильич сел в свои розвальни, тронул рысью; через четверть часа ехали уже длинною слободою, через…