Проза

Но Мешковский не успел включиться в разговор, потому что начали выдавать продукты. На это ушло около часа. Приготовить нехитрую солдатскую еду взялся Брыла. Он был старым воякой, имел в этих делах опыт. В 1-й польской пехотной дивизии имени Тадеуша Костюшко служил с момента ее создания, а до этого, с 1941 года, воевал в рядах Красной Армии. Перекусив, вся группа бойцов расположилась в ожидании поезда на пригорке возле железнодорожного полотна. Лежа на нагретом песке, они наслаждались ярким солнцем,…

Нет, от судьбы не уйдешь. Впрочем, это еще неизвестно. Ничего неизвестно. Все может измениться: солнце — стать лиловым, дворы — оранжевыми, дома — кроваво-красными... Миче открыла глаза, и по ее щекам покатились слезы. Это окна в церкви были лиловыми, золотистыми и кроваво-красными... А с амвона смотрел ее отец, мертвенно-бледный... Потому что он умер... Он ведь умер — еще два года назад. «Ах, если б отец был жив, если б отец был жив!» — Ты что, Миче? Миче испуганно заморгала. — Господин…

2. Всё впереди… Конечно, впереди. Если забыть про то, что за плечами. Если забыть про то, о чем молчали, и к высшему молчанью подойти. Да, все ещё пока что впереди. И — близок час — мы скоро выйдем в люди. Мы молоды. Нам нет и тридцати. А тем солдатам никогда не будет. * Не будь словами поражён. Слова стареют, изменяют, Как прежде, лезут на рожон И ничего не изменяют. Слаба их песенка, слаба, А значит, скоро будет спета. …Друг к другу подгонять слова…

Хаук разочарованно отвернулся от забора. В этот момент на дорожке показался строй солдат, возглавляемый невысоким вахмистром, который шел гордо, высоко задрав голову. Солдаты несли на плечах метлы, лопаты и грабли. Когда строй дошел до поворота, один из солдат рукой показал на небо, и сразу все как по команде задрали вверх головы и стали следить за клином диких гусей, летящих в строгом порядке не очень высоко над казармой. Перед зданием штаба стояла машина, и солдаты грузили в нее какие-то свертки…

Паника охватила эшелон. Спасались в ближайших кустах в противоположной стороне от засады. Как можно дальше убегали в лесную чащу. Быстрее всех бежала, подгоняемая паническим ужасом, Анютка. Мать столкнула ее с площадки и приказала бежать. Страх девочки настолько велик, что она ничего не видела под своими ногами. Опомнилась и остановилась, только когда выбилась из сил, и решила оглянуться назад. А оглянувшись, никого не увидела — слишком далеко вырвалась вперед. Стало еще страшнее. — Мама!—…

А через девять лет [8] римляне жгли Перузию, не было видно неба из-за розового дыма, народ очумело метался по городу в поисках спасения, бросив на произвол судьбы очаги в своих домах. Отец Анция, робкий перузийский врач, выскользнул из города вместе с семьей накануне казни трехсот сенаторов. Воспользовавшись неразберихой Анций остался: в катакомбах на окраине города ждал неистовый Спуринна. Через два дня горстка полуобнаженных юношей, вооруженных чем попало, скопилась на задымленной площади, вела…

Бомбей. Полуулыбка сфинкса Уже я с тайной мира свыкся, живу легко день изо дня… И потому загадка сфинкса уже не мучает меня. Но видел раз, как деловито у храма охраняла дверь изваянная из гранита то ль женщина, а то ли зверь. Я был захвачен вечной спешкой, дал мелочь продавцу газет… …Но странною полуусмешкой я все «же был тогда задет. * И я ещё задумаюсь о том, что значит правда и что значит совесть… Я не из тех, кто тягостным постом себя терзает, в монастырь готовясь.…

— Лады, — он снисходительно улыбнулся. — Поехали. — А теперь замри, — приказала она. — Не произноси ни слова. Если понадобится, говорить буду я… Хорошо? — Хорошо. — Тогда начнем, — и она исчезла. То есть медленно растаяла у изножия кровати. Сначала она позволила размякнуть костям. Потом голова и волосы последовали вниз за ставшим бумажным телом. Она как бы складывалась слой за слоем, пока за изножием не осталась пустота. — Здорово! — воскликнул он. — Ты же должен молчать. Ш-ш-ш-ш! — Молчу.…

На том и ловим, тем и живем… «Чуток повыше» может оказаться на самом деле и в десять раз повыше, и в двадцать, а то и в сто. Но я могу отдать вещь совсем за бесценок, безо всякой прибыли, а то и подарить запавшему на нее клиенту. — От чего это зависит? — спросите вы. — Да не знаю, — отвечу я, — просто какое-то особенное чувство, необъяснимое с точки зрения коммерции. Личная симпатия или антипатия. Но пришло время закончить предисловия и начать, собственно, рассказ. В очередную пятницу, когда…

Отношения к людям внутри власти, с властью и по поводу власти — непростой предмет. Писать о них трудно, ведь так легко скатиться в поверхностное критиканство или уйти в высокие абстракции. Поэтому так ценна способность автора не только «проникнуть во власть» и проникнуться духом этой власти (десять лет безупречной службы в кремлевском журналистском пуле что‑нибудь да значат), но и увидеть и услышать то, что не видят и не слышат другие журналисты, и передать это на бумаге — так, что читатель,…

Солнце скрылось за горизонтом, и теперь мы шли в полумраке, которого не мог рассеять свет одинокого фонаря, стоявшего на противоположной стороне улицы. Я увидел еще один мячик, лежавший в нескольких футах от ног старика, и указал на него кивком головы. — Вот и все, — сказал он, поднимая мячик. И куда же вы теперь? Я собрался с мыслями и, посмотрев вперед, произнес: — В любом гольф-клубе имеется девятнадцатая лунка, так ведь? [1] — Разумеется. Здесь тоже есть бар. 1 …

— Да неужели? Слушай, если я помню, почему они не могут? — Потому что ты — рехнувшийся чудак! — Ну спасибо. — А что, не так? Посмотри на свой кабинет на втором этаже: все эти паровозики Лайонеля, Мистер Робот, плюшевые игрушки, постеры из разных фильмов… — И? — Посмотри на свои папки, битком набитые письмами 1960-х, 1950-х и 1940-х годов, которые ты до сих пор не можешь выбросить. — Они для меня важны. — Для тебя — да. Но неужели ты действительно думаешь, что те друзья или знакомые…

— Четыре года один месяц и три дня, — ответила молодая женщина. — Со времени нашей последней встречи? — С момента его смерти. — Ты о Сэме? — О ком же еще? Что-то ты мне мало шампанского наливаешь. Он вновь наполнил ее бокал до краев. — Действует по-прежнему? Я имею в виду Сэма. — Он и не думал прекращать. — Но ведь прошло уже столько времени… — А что здесь может поделать смерть? Хотела бы я знать, не мог бы ты привлечь покойника за приставание? — Не знаю, не думал об этом.…

— А пока ты там в ванной валандалась, Юрка звонил, — объявил муж, едва жена вернулась на кухню. — Что-то у него опять вроде какая-то засада приключилась…. Так ты бы перезвонила ему, что ли. Ада, наливавшая себе кофе, изумленно обернулась и тут же зашипела: темно-коричневая обжигающая жидкость неловко плеснула из чашки на руку. Больно, черт! Петькин голос звучал равнодушно, он сам старательно смотрел в сторону, его холеная рука любовно разглаживала тяжелую резную дверцу кухонного шкафа, и все это…

— Вы об отмели? — О чем же еще? Отмель возникла здесь в одночасье. Как это произошло, никто не знает. Ну а кораблики так и остались здесь на веки вечные. — Неужели они не могли расчистить фарватер? — Пытались. Ведь здесь находился крупнейший мексиканский порт. Чего тут только не было! Оперный театр, роскошные магазины… Всем пришлось уйти. — Выходит, песок сильнее золота, — сказал молодой человек. — Да, из маленькой песчинки рождается большая гора. — Так что, здесь никто не живет? …

— Идем в дом. Становится холодно. Успокойся. Пройдет всего несколько дней, и они в любом случае оставят нас в покое. — Ну ладно, но лучше бы ты позволила мне расколошматить все это к чертовой матери! Они вернулись в дом и немного постояли в прихожей, пытаясь изобразить приличествующий случаю разговор. Они чувствовали себя так же неловко, как актеры-любители на сцене дешевого провинциального театра, осветители уже включили юпитеры, недовольная публика ждет, вот-вот начнет разбегаться, а они забыли…

Они заказали вино, наполнили бокалы, и, пока они пили, не нарушая молчания, в моей памяти что-то щелкнуло. Боже правый, подумал я, да я же видел их здесь с год назад! Начинается вторая часть той истории, и я смогу узнать, что с тех пор произошло! Действительно, это было все то же несчастное семейство, хотя на сей раз оно не производило того тягостного впечатления. Я сосредоточился и уже вскоре, прислушиваясь к их речам и наблюдая за движениями их губ, смог восстановить всю картину. Год назад…

Вы, верно, знаете по себе, как бывают уверены в своих достоинствах молодые люди, только что вышедшие из-под ферулы учителя, и потому не удивитесь, что я, нисколько не колеблясь и не подозревая неудачи, объявил почтенному батюшке Софьи о привязанности к его дочери и о намерении соединиться с нею узами законного брака… Но, увы! батюшка Софьи не разделял со мною мнения о моих личных достоинствах, не принял в уважение ни моей любви, ни моей будущей славы (я был уверен, что со временем непременно прославлюсь)…

— Видишь ленты? Перед тем как выкопать дерево их повязывают с северной стороны. По компасу, — с сарказмом добавил дед. Он, кажется не против был вновь рассмеяться — в карих с морщинками-лучиками глазах повисли искорки… Таким я его и запомнил. В тот день он уехал загород — на заимку к другу. А там они не вовремя набрели на берлогу… Больше я его не видел. Дождь стекает по колючим веткам и крошечными каплями падает вниз. Сегодня небо серо-жемчужное и капельки как жидкое серебро. Отделяются…

2. Прекрасно помню, что первое время летала повсюду без линз, а когда наконец их купила, то надела прямо в магазине. И тут же  увидела, что на улицах города В. ужасный срач. Дома оказалось, что срач не только на улицах. Стало понятно, почему в Бош-энд-Лэмбе на Партизанском проспекте висит громадное объявление: «ЛИНЗЫ НАЗАД НЕ ПРИНИМАЕМ». Венечка Ерофеев жаловался в «Бесполезном ископаемом»: «Замечаю в канун 56-й годовщины: я умею кривить морду только слева направо, справа налево не получается».…