Проза

Права на этот электронный текст, его оформление принадлежат Алексею Комарову, 1996—2005 год. Разрешено свободное распространение текстов и использование для некоммерческих целей при условии сохранения целостности текста (включая данную информацию), оформления и ссылки на источник — Интернет-библиотеку Алексея Комарова. Email: otklik@ilibrary.ru

Словом сказать, всю тысячу лет оная страна всеми болями переболела, и ни разу Богатырь ни ухом не повел, ни оком не шевельнул, чтобы узнать, отчего земля кругом стоном стонет. Что ж это за Богатырь такой? Многострадальная и долготерпеливая была оная сторона и имела веру великую и неослабную. Плакала — и верила, вздыхала — и верила. Верила, что когда источник слез и воздыханий иссякнет, то Богатырь улучит минуту и спасет ее. И вот минута наступила, но не та, которую ждали обыватели. Поднялись…

И начал он жить да поживать и стал думать, чем бы ему свою душу утешить. «Заведу, думает, театр у себя! напишу к актеру Садовскому: приезжай, мол, любезный друг! и актерок с собой привози!» Послушался его актер Садовский: сам приехал и актерок привез. Только видит, что в доме у помещика пусто и ставить театр и занавес поднимать некому. — Куда же ты крестьян своих девал? — спрашивает Садовский у помещика. — А вот бог, по молитве моей, все мои владения от мужика очистил! — Однако, брат,…

— И вот, благодарение богу, — обыкновенно заканчивал он, — не только себя могу прокормить, но и семью-с. Родителям такие речи очень нравились, и они так усердно ловили его в свои силки, что однажды чуть было совсем не удавили. Но дочки-девицы называли его «интендантскою холерою» и при появлении его мгновенно разлетались, хотя маменьки и приказывали им: «Ресте!» [1] И он не только не оскорблялся этими девичьими поступками, но даже успокоивал родителей, говоря: 1 останьтесь! (от фр. re…

Больше он не любил. Для него, как и для всех остальных, – было только Братство. -Годами спустя, он – сказал те же слова одному из братьев, а потом, когда тот ушёл , – Спел песню позора – Он видел себя, певшего – После Великой Битвы. – С каждым словом той Песни из него уходили кровь и жизнь, а рядом – обрывались Песни его братьев, – навечно остающихся здесь, в Зале Ножа и Камня. Стены Зала хранили очень много Песен печали и скорби, и – Его Песнь – вплеталась…

Кстати, отыскать его на шхуне было очень легко. Коффин спал очень мало. Меньше, чем кто бы то ни было из его людей. Когда становилось известно, что у него выпало свободное время, можно было смело идти на нос судна. Он всегда стоял на одном месте на баке и пристально вглядывался в соленые глубины, словно искал что-то, известное только ему одному. Не поворачиваясь, он, однако, понял, что первый помощник еще не ушел. У Коффина было чутье, которое вполне можно было бы назвать «третьим глазом, расположенным…

Чапаев сел на коня и поехал к Петьке. Звонко стучали копыта по дороге... Цок-цок-цок... Цок-цок-цок... Цок-цок-цок... Цок-цок-цок... Цок-цок-цок... Цок-цок-цок... Цок-цок-цок... Цок-цок-цок... Цок-цок-цок... Цок-цок-цок... Цок-цок-цок... Цок-цок-цок... Цок-цок-цок... Цок-цок-цок... Цок-цок-цок... Цок-цок-цок... Цок-цок-цок... Цок-цок-цок... Цок-цок-цок... Цок-цок-цок... Цок-цок-цок... Цок-цок-цок... Цок-цок-цок... Цок-цок-цок... Цок-цок-цок... Цок-цок-цок... Цок-цок-цок... Цок-цок-цок... Цок-цок-цок...…

Парень вышел. Сестра подскочила к брату, схватила его за руку… Брат сильно подействовал не нее своими словами. Еще бы слово и… несдобровать бы лабазнику! — Говори же! Говори! Где ты его видел? — Нигде. Я пошутил… Делай, как знаешь! — сказал братец и еще раз постукал пальцем по сахару.

— С вас пример взял. Весь в вас, дедушка! У вас научился грабастать! Помните, когда вы служили в интендантстве, потом когда вас назначили в Уфимскую губернию и… И долго этак мы спорим. Дедушка обвиняет меня в двадцати преступлениях, и все двадцать я сваливаю на родовое, на наследственность. Наконец дедушка хрипнет и начинает от злости царапать стену. — Вот что, дедушка, — говорю я. — Нам долго так не уснуть. Давайте-ка выкупаемся и водочки выпьем. Отлично уснем! Дедушка, сердито шамкая губами,…

Лицо Жданова было хмурым и замкнутым. Темные мешки под глазами, казалось, стали еще больше. Ожидая, пока официантка из смольнинской столовой расставит на столе стаканы чая в подстаканниках и разложит всем по кусочку пиленого сахара, собравшиеся обратили внимание, что Жданов и сидящий слева от него Хозин избегают встречаться взглядами. Официантка, поняв, что ее присутствие задерживает начало заседания, засуетилась, с недоумением обнаружила на своем подносе оставшийся кусочек сахара, скользнула…

Но Кузнецов молчал. Адъютант вошел в кабину пилотов и, через минуту вернувшись обратно, доложил: — Полный порядок, товарищ адмирал! По радиосводке до самого Тихвина сплошная облачность. А там уж и до дома рукой подать. Кузнецов усмехнулся: — Значит, порядок, говоришь? — Так точно, товарищ адмирал! — преувеличенно бодро ответил адъютант и добавил, уже меняя тон на неофициальный: — Пока до Ладоги летели, как куропатку могли подбить! Да и над озером очень даже запросто — как-никак без прикрытия…

Принципиально новым этапом борьбы за господство в воздухе стала война в Корее (1950—1953 гг.) — первая война реактивной эры, во время которой реактивная техника массированно применялась с обеих сторон, к чему США оказались явно не готовы. Относительно легкая победа над Германией, измотанной в смертельном противостоянии с СССР, и досрочная, не ожидавшаяся так скоро, капитуляция Японии, элитные сухопутные силы которой были разгромлены Красной Армией, вскружили американцам головы. Не настал ли теперь…

Апрель 1997 года. Пролог “Холодная война” близилась к своему завершению, хотя в конце 1986 года об этом догадывались еще очень немногие. Огромные армии по-прежнему напряженно следили друг за другом по обе стороны “железного занавеса”. Ракетные части в Германии, на Украине, в Канаде и Северной Дакоте двадцать четыре часа в сутки находились в полной боевой готовности, грозя обрушить на мир Армагеддон. И в морской глубине два сверхмощных флота вели опасную игру в “кошки-мышки”. Эта игра велась…

Так вот, опять, значит, я с Беатрис повстречался. Стоило ей рядом оказаться, как я последнюю волю терял. До чего красива была! Только сам грех таким красивым и бывает. А я думал: жизнью-то нужно пользоваться, чего уж там… Но потом, в море, горькой тоской меня захлестнуло и душа заныла. Я ведь настоящее преступление совершил. Точнее, два. И не мог больше ни есть, ни спать. На фотографию жены даже глянуть не смел. Чуть позднее решился, да сыскать не сумел. И с тех пор, если бросали мы якорь в Диего-Хуаресе,…

Как мы узнали от нашего гостя, после большевистской революции 1917 года потомки рода Каржавиных рассеялись по всему свету, за границей оказалась и часть архива Ф. В. Каржавина, в котором и были обнаружены неопубликованные главы знаменитых «Путешествий…». По утверждению нынешнего владельца рукописи, Федор Каржавин купил её в свое время у семьи Форда, друга, душеприказчика и хранителя архива знаменитого английского сатирика. На наш вопрос, почему она до сих пор не опубликована, молодой человек, многозначительно…

Цюрих, 14 августа, год нулевой. Четыре дня передо мной одна и та же картина: летний пейзаж без рамы и под прямым освещением, сияющий до самого венка Альп. «Если что-нибудь случится, встречаемся в Цюрихе, на Бюрклиплац, — предложил Борис и добавил с усмешкой: — В 12:47». Ничего важнее случиться и не могло. Доказательства — неоспоримы, на экранах тысячи компьютеров и телевизоров. Я заходил в университетский вычислительный центр. Гитарный аккорд уличного музыканта. И опять музыка звучит лишь в моей…