Проза

– Как тебя вообще сюда занесло?– спросил он Степановича, не смотря на него и продолжая, по-видимому, прерванную Степановичем процедуру, розлива остатков водки в одноразовые стаканчики. – Да жена попросила хлеба купить, когда пойду с работы, я сунулся в один магазин, закрыт, в другой переучёт, просто напасть какая-то. Решил сюда спуститься, думал, если и здесь не будет, поеду в центр. Купил, – Степанович надавил на пакет, в котором лежал хлеб, – немного чурствоват правда, да ладно сойдёт,– махнул…

«Кто мне скажет, почему так рано…» В память о друге… Кто мне скажет, почему так рано Порой уходят люди навсегда. Ведь были же мечты и были планы, И вот теперь: могила и сыра земля. И кто бы подсказал про отведённый Срок жизни человека на земле. Душа уходит же внезапно и нежданно Пока не затеряется во мгле. Осознаём потерю мы лишь после, И ход часов не повернуть назад. Вчера же были вместе и мечтали, А нынче же закрытые глаза. Уже не будет встреч и посиделок, Не будет…

Дверь захлопнулась, и я приступаю к изучению документов на столике. Личная карточка гражданина Чехии Джонни Кью. Неужели это я?! Однако, зеркальная физиономия подтверждает идентификационное фото. Паспорт Чешской республики с различными штампами пересечения границ. Водительские права. Оказывается, мне тридцать три года и я неплохо говорю по-английски…. Я осторожно подошёл к окну. Узкая улочка с невысокими домами, красные черепичные крыши. Прохожих немного и одеты они довольно легко. В холодильнике…

«Может, вернётся?» – мысленно вопрошала себя я, всё ещё надеясь на чудо Нового года, про которое мне рассказывал Сойер. Но его всё не было, и не было – лапки окончательно подкосились, и я легла спать. Мой писк пронёсся лишь до какого-то сугроба, чуть завывая, обращаясь к маленькому мальчишке. Он меня не слышал: лепил снежки, кидался ими в друзей – в общем, делал то, что и все остальные дети. Я его не виню: кому хотелось бы взять на руки псинку, охладевшую полностью от отсутствия человеческого тепла?…

«А у них много лет уже длится роман…» А у них много лет уже длится роман. Он зависим. Наверное, он – наркоман. Она видом одним его сводит с ума. Для него она в мире такая одна. Она вновь обнажает красивую грудь. Он любуется ей. И ему не уснуть. Он о чувствах твердит. А она холодна. Неприступна, тверда как большая скала. Он рисует с натуры прекрасный портрет. Подбирает палитры нехитрый букет. Она тихо вздыхает: «Да, я хороша!.. У него есть талант и, конечно, душа. Только быть с ним…

Оркестр закончил играть «Собачий вальс», актеры виновато поклонились и разошлись в разные концы сцены, прожектор погас, занавес навсегда опустился. Так и заканчиваются отношения «доктор – пациент». Живите так, чтобы вас обсуждали за бокалом виски, а не жалели за бокалом вина. Копите в себе незабываемые моменты, развивайтесь духовно, и тогда вы не будете доктором, спасателем той самой жертвы, которая вас искусно истязает. Ведь им очень удобно так жить до определенного момента… C'e t La Vie…

– Я просто здесь живу, – сказал он. – Незаконно, – ответил представитель закона. – Какая разница? – возразил мужчина. – Паспорт у вас есть? – спросили у него. Мужчина кивнул и зашел в дом. Через несколько минут он вышел с паспортом и протянул его приезжим. – Будем составлять протокол, – сказал один из них и приступил к делу. Хозяин дома сначала стал ходить из стороны в сторону, потом присел. – То, от чего я ушел в городе, пришло ко мне и сюда, – тихо проговорил он сам себе. Через…

У Хадии не было бани. Лет до шестидесяти, а может и больше-она ходила в баню к родственникам своим и мужниным. Теперь Хадия стала проситься в баню к соседке Оркые. Когда Оркыя апа было шестнадцать лет – началась война. Юная девушка уже мечтала ходить на "вечера". В наших краях этим словом называли посиделки девушек у кого нибудь в доме, под присмотром старших, конечно же. Хозяйка этого дома угощала чаем и пирожками. Рассказывали друг другу истории, брали с собой рукоделие – кто-то вязал, кто-то…

Вздрагиваю. Неужели папа?.. Руки дрожат, смартфон едва не падает на пол. Успокаиваю сердцебиение, отсчитываю три секунды и жму на вызов. – Да? – звучит мужской голос. – Кто это? – вырывается у меня. – Вы звонили моей маме… и она вам звонила. Часто. Кто вы? Молчание. – Алло? – стискиваю телефон. Ладони потеют, в горле сухо как в пустыне. – Это ты, Вера? – Да. – Меня зовут Тихон, – сердце ухает в живот, а потом меня отпускает. Не папа, его звали по-другому. – Я твой дядя. – Что……

Его обыденность проходила в светлом кабинете местного небоскрёба богатой архитектуры современности. Ночью это здание мерцало огнями, подобно космосу, а днём оно было горой городских гигантов Москвы. Центр человеческой жизни во имя человека Москва, где в любви и заботе друг о друге каждый несчастен по-своему, но в молчании о сокровении выражает лишь престиж и процветание. Москва. Все там лучше людей, потому что они московские люди, а не провинциальные. Москва и только Москва. Красота России только…

Комендантша подскочила к Тате и содрала с нее отличный гэдээровский плед. Спица поморщилась. Сонная Тата красиво выгнулась, потягиваясь, села на кровати. “Слушайте, вы так кричите”. Вполне по-светски высказалась. Комендантша уже колотила в дверь ванной. – Кто там? – Глебочкина ткнула в Тату подбородком. – Любовь Викторовна, я спала, вы же видели, – желто-зеленые глаза Таты совсем прозрачные, с крапинкой. – Там Ира наша, – сообщила Спица. – Важина, открывай давай, – комендантша снова нервно…

Твоё восхищение… Небытие и забвение, Три капли сомнения… Две капли печали - Всё сны увенчали… Прохладные волны - Солёны и голы… Песок поглощает - Запреты срывает, Печать от загара - Ласкает пожаром… А струны гитары - Душою играют… И мокрое тело - С ним платье так смело.. Волос превращение - Твоё восхищение… Разбились обиды, Остались молитвы… Сознание скучает А жизнь наставляет: В мечтах упоение, Так поздно прозрение… Обречены… В этом сияющем…

Я приложился к бутылке с минералкой и, жадно сглатывая воду, вспомнил, как утром в гостиничном номере Лас-Вегаса раздался первый звонок от жены; но связь прервалась, я только успел услышать: «Ты где?» – как экран погас: разрядился аккумулятор. Отец протянул мне пиво, я покачал головой, припомнив его же поговорку «Похмеляются только слабаки и сверхчеловеки», – тут как раз швейцар заглянул в лобби и сообщил, что подъехало такси везти нас в аэропорт. С отцом мы раза два в год видимся в различных точках…

Приехав в город, мальчик сдал ЕГЭ и поступил на истфак Пермского университета. Ему выдали студенческий и поселили в общагу. В общаге все пили, очень много болтали и хотели девушек вслух. Мальчик с трудом выносил эту трескотню и невозможность побыть одному, когда хочется. Недалеко от общаги была железная дорога. За железной дорогой текла Кама. Мальчик любил там бывать, глядя, как железные «цапли» черпают из воды песок. Нашёл он и лес. Конечно, это был не сельский лес, а городской, за Дворцом культуры…

С неожиданностью для всей моей семьи. Ведь до моего предполагаемого рождения ожидалось еще как минимум больше месяца. Но когда утром у моей мамы отошли воды, сомнений не осталось – я планирую появиться на свет именно в апреле. Никто не думал, что мое торопливое появление не досадная случайность, а решение свыше. Дни шли друг за другом. Мама периодически лежала в больнице. Ее выписывали домой, чтобы через несколько недель снова положить под капельницы. На семейном совете было решено поехать…

Но мужик, оглаживая мясистые ляжки гостьи, уже сам задрал её юбку и стал стягивать надетые после вчерашней бани обтягивающие тело трикотажные трусы. Делал он это медленно, специально растягивая время, чтобы в розеточном радио заиграл Российский гимн. И вот уже полилась торжественная музыка, но то ли «браток» не был таким уж великим патриотом, то ли из-за многолетней невостребованности не поверил, что вдруг сгодился в деле, а признаков жизни так до самого окончания гимна и не проявил. Леший стыдливо…

На четвертом курсе в начале учебного года я решил, что куплю себе костюм. Поэтому двадцатого сентября, получив стипендию за три месяца – июль, август и сентябрь, – я поехал в центр города и зашел в ЦУМ. Там продавались хорошие импортные костюмы, и в основном все это было производство братских социалистических стран – в то время у нас, в Советском Союзе, так называли ряд восточноевропейских государств: Болгарию, Румынию, Югославию, Венгрию, Чехословакию и т. д. Цены же на эти костюмы начинались с…

Время навострит ножи, чтобы вырезать на детском лице морщины, откроет пасть, и мы прыгнем туда как вши, и не вернемся, и мальчик не станет мужчиной. Ведь мальчик умрет там, открытая пасть продолжит чавкать, высохнет лужа под завязанной в петлю веревкой, а мир – перестанет быть настоящим. И ненависть уродливой маской осядет на скулах, и в тесную комнату войдя, закройте дверь. Здесь никто не оценит мой самый храбрый поступок: разрушить мир, который нас научил терпеть.…

Как я ска-ал моему другу, ведь я всегда треплюсь, – Джон, я ска-ал, хотя зовут его по- другому, тьма окру- жает нас, и что можем мы против нее, или, была не была, купим, бля, мощную тачку, езжай, ска-ал он, христа ради, смотри куда е-ешь. В этих стихах строчки прыгают на ухабах. И пока мы с Эриком трясемся в похожем на гроб пикапе, мне приходит в голову, что Крили наверняка выдумал свою знаменитую стихотворную разбивку, путешествуя вот так, как мы сейчас, в дебрях Центральной…

Это, пожалуй, все, кто так или иначе, прямо или косвенно был причастен к написанию книги. Пишу это не с целью разделить ответственность за написанное, особенно за некоторые особо откровенные или жесткие сцены, но из стремления подчеркнуть и без меня известную прописную истину о том, что книга – плод труда не только автора, и поблагодарить всех, кто работал над книгой или оказал влияние на процесс ее создания. Забавно вышло. Перечитал написанное и понимаю, что в моем списке благодарностей – только…