Проза

– И долго вы будете меня преследовать? На что последовал ответ: – Я готов это делать всю жизнь. – Вот как! – удивилась я и одарила его своей самой очаровательной улыбкой. – А вы не подумали, что у меня могут быть муж, дети? Он взглянул в мою сторону. – Ваш голос слегка дрожит, вы абсолютно не умеете лгать. – Так вы еще и тонкий психолог? – Моя интуиция меня еще никогда не подводила, – с ноткой самоуверенности заметил он. – И все-таки, что вы от меня хотите? – Всего лишь познакомится,…

Ученица считала по-другому, в ее понятии прочно утвердился принцип «кто не рискует…» И поэтому симпатии были полностью на стороне подруги, она не струсила в отличие от сестры. Мне так и не удалось переубедить ее: возможно, отчасти ученица и права – у каждого своя судьба. Чтобы ребята думали тщательным образом, прежде чем сделать выбор, я рассказал им историю, связанную с моим другом. Некоторые нюансы пришлось прибавить от себя, так как все события мой приятель рассказал в письменной форме, а на…

Весна, красавица весна спустилась на нашу землю… Она, столь долгожданная снова радовала и веселила людские души в преддверии жаркого лета. И в душе Наума, водителя мусоровоза тоже стали наступать весенние перемены. В нём потихоньку начала накапливаться положительная энергия, наполняя и распирая его душу своей неимоверной силой в разные стороны. Науму было уже за сорок, но он был ещё тот костыль, со своими странностями. Да собственно, у кого их нет…? В мыслях он всегда грязно изменял своей супруге,…

Да и работу он выбрал себе такую, чтобы как можно меньше видеться с людьми. Николай Макарыч – архивариус. Выучившись и получив специальность, он немедленно поступил на службу в музей. Однако карьера его не сложилась. И Николай Макарыч не продвинулся выше «м.н.с.». Сколько потом ни сменилось вокруг него людей, все видели его в этой должности, среди бумаг, как если бы это был не он, а гоголевский Акакий Акакиевич. Никогда не отмечались в музее дни рождения Николай Макарыча, и только на пятьдесят…

– Братан, золото не нужно? Хоть в золоте Максим и не испытывал ровным счётом никакой нужды, но, повинуясь любопытству, этому странному и погибельному для рода человеческого чувству, он, подумав немного, сказал: – А ну, покажи… – Пойдём, – прошептал, боязливо озираясь, чумазый, приглашая Максима отойти в сторону. Не роняя достоинства, Максим докурил сигарету, смачно сплюнул себе под ноги, забросил изящным жестом окурок в урну и только затем последовал за юным продавцом презренного металла.…

Еще в институте угодил мой приятель в «семейный силок». Бирута носила большие очки, имела вытянутое, рыбье лицо, с бледным ртом и являла собой разительное несходство с Нодаром. Он любил тишину и уединение, Бирута – веселую шумную жизнь на виду у людей. Он был раб привычек, она искала разнообразия в жизни. То, к чему Нодар едва успевал привыкнуть, на нее уже нагоняло тоску. Они часто ссорились, но он притерпелся к жене и не мог кончить дело разводом. В доме всегда было так, как хотела она. У Бируты…

– Любишь? Не любишь? Какие-то чужие слова. Кто и зачем их сказал? Я смотрел в глаза Анны: «Зачем она это спросила?» И тут же мысли сорвались со своих мест, заметались, пытаясь объяснить эту женщину. Но тщетно. И я сдвинул брови: – Разве это имеет значение? Сейчас. Здесь. Зачем?.. Из ее глаз тут же потекли слезы. Не брызнули, как бывало во время каких-то мелких ссор, обид, а потекли. Крупные. Одна за одной. Анна изливалась ими беззвучно. Ни всхлипа, ни шмыганья носом. Она смотрела мне в глаза…