Проза

Мене вже тінь ножа вбиває, – сказав Джалапіта, – а ти з ножем хочеш на мене кинутись. Джалапіта живиться хмарами, і лапи у нього хмари, і руки у нього хмари, тому кожного разу у нього інше ім'я. Джалапіта універсальний. Він кожен з існуючих предметів і людей, але він не вони, він Джалапіта. Коли дві тисячі років тому пробували писати життєпис Джалапіти, то покинули, бо Джалапіта не вміщався в слово. Він виливався із слова, як тісто, і його кожного разу бігали шукати в небі і на землі. Джалапіту…

Часть третья – «Юля, Юля, смотри кнопочка» – сказала Танюшка. Я нажала на кнопочку. Домик стал увеличиваться. Он становился всё больше и больше, пока не превратился в замок. Я вышла за дверь и очутилась среди красивых роз. Но вдруг розы начали гнить. Кругом стало темно и мрачно. Розы издавали противные запахи. – «Но! Но!» – раздался крик – «Ой, кто это? Что это?» – спросила у меня Танюшка – «Не знаю» – ответила я Потом мы услышали цокот копыт. Сначала цокот копыт слышался…

* * * Я не видел его ровным счетом двадцать пять лет: когда отец с матерью разошлись, мне едва стукнуло три. С девяносто четвертого он живет в Штатах с местного розлива женой, собрал собственный цирк, «Сафари», помнится, или что-то вроде, активно гастролирует, снимая обильную жатву с тучных нив Америки-мамы, и жизнью, по всему, вполне доволен – последнее, что я слышал о нем от матери. До поры она поддерживала с ним кое-какую связь. Вот именно – до поры. Так или иначе, а отца я почти не помнил,…

– Ну, Агапов! – Слушаю Вас, Николай Иванович, – отвечает Агапов. Но Колька повёл себя иначе. Он стал оправдываться. А зачем? Его ещё ни в чём не обвинили. Он вообще к этой истории не имеет никакого отношения. У него даже есть алиби. В тот момент, когда всё происходило, он стоял в коридоре и старательно выцарапывал гвоздём на стене матерное слово. Он делал это с несвойственным ему усердием и прилежанием. Кольке хотелось, чтобы это слово все заметили и поэтому тщательно вырисовывал каждую букву.…

При второй встрече Дороти Спарк уже не выглядела добродушной хозяйкой, молока и угощения не предлагала, и от ее фигуры веяло не меньшей властностью, чем от салемских церковных сановников. Поставив Сару на колени пред собой, Дороти долго бормотала что-то невнятное и тут внезапно резким взмахом руки поднесла перевернутое распятие прямо к ее лицу. – Плюнь на него! – приказала женщина. Сара в ужасе отшатнулась. Для нее, дочери церковного старосты, воспитанной по строгим протестантским канонам,…

– Я пытался отстоять тебя, – с сочувствием объяснил командир, – но ничего не вышло. Все курсанты уже разместились в машине и она, мигнув жёлтыми огоньками сигналов, скрылась за поворотом, а Валерка, ошеломлённый услышанным, с горечью в сердце и слезой на глазах, остался стоять на пороге, уже не родного училища. Он чувствовал, что это не справедливо, что его обманули, но где искать правду и справедливость он не знал. – Сухих, – окликнул его командир отделения, – ты чего здесь стоишь? Знаю, что…

Знакомые и дочь говорят: «Да живите вы так, у вас уютно, не связывайтесь с этими хлопотами». Я и сама понимаю, что сил все меньше. А вдруг мы и пожить в отремонтированных апартаментах не успеем? И вот снова наступил апрель, и чувствуешь моральную усталость от долгой зимы без солнца и тепла, когда ничто не ласкает глаз. И снова хочется удрать куда-нибудь в Европу, где уже зеленеют газоны, цветут нарциссы и тюльпаны, и там не видеть нашу грязь, открывшуюся после таяния снега. Опять появляется этот…

Счёт времени я потерял быстро. Знаю, что к воротам мы подбирались чертовски долго. И дьявольски скучно. Народ развлекался в основном рассказами о своих грехах, да разговорами с этими существами в белых одеяниях. Один прошагал мимо меня – ни баба, ни мужик. Он подошёл к женщине в грязном фартуке, что стояла от меня через два человека впереди. Существо погладило её по волосам и что-то прошептало, кажется, на английском. У меня аж мурашки по коже побежали. Я бы не хотел, чтобы оно меня трогало, довольно…

Иван Васильевич трудно подошёл к окну из глубины комнаты, задёрнутым по случаю траура чёрными плотными шторами, и раздвинул их на обе стороны, впустив в темноту озарение – не просто божий свет, что высвечивал убого комнату свечами, а свет живого дня, отчего в комнате сделалось ещё более прискорбно и наглядно, ибо божий свет дня высветил за спиной высокое и широкое царское ложе, на котором лежал покойный человек – женщина под дорогой простынёй, прикрытая до самого кончика носа. То лежала Анастасия,…

Гришин курил, размышляя, и едва успел выкурить полсигареты, как почти в кладбищенской тишине послышалась трель телефона, и он торопливо вернулся обратно. Звонил Алексей, давний друг детства, с которым его ныне связывали кроме дружбы ещё и деловые отношения. Алексей знал обычный распорядок жизни Гришина, поэтому не извинился за поздний звонок, а только коротко сказал: – Привет!.. Не спишь?! – и после секундной паузы продолжил. – Ну, как тебе моя рыба – будем чистить?! Хотя Гришину не очень…

– Просыпай! Просыпай! – шепеляво долдонил китаец, бешено вращая баранку, чтобы удержать машину на размокшей в белую сметану каменистой дороге. – Приехаль! И так у него получалось говорить, словно наши слова, русские, разбивал на свои китаёзские иероглифы: «вин-пин-чунь», «чунь-пинь-вень» – «при-е-халь», «про-сы-пай». Вот говорилка китаёзская! Я потянулся, выправился на кресле и посмотрел вперёд – там, в низине, куда мы съезжали, дорога упиралась в «зону GT-17». Виднелись однотипные серые бруски…

1. Преддипломная практика на строительстве Цимлянской ГЭС Каждое большое дело всегда начинается с подготовки кадров и лозунг довоенной индустриализации – «Кадры решают всё» будет актуальным всегда. В связи с планированием крупного энергетического и гидротехнического строительства, сопряженного с выполнением больших объемов земляных работ в обводненных условиях, в 1949 – 1950 гг. в соответствии с постановлением Совмина СССР в Московском Торфяном Институте, Московском Строительном Институте, Куйбышевском…

– Скорей, сынок, я не переживу, если не уеду сейчас. Плацкартных мест не было, и пришлось выложить в три раза большую сумму в фирменный вагон типа СВ. – Не хило, – заметил Илья, обводя взглядом купе. На верхних полках живописной горкой лежало белоснежное белье, веером стояли накрахмаленные полотенца. На столе – две бутылки белорусского пива, баночка какой-то супер воды, печенье и вафли. Я была близка к голодному обмороку. – Как, оказывается, быстро устаёшь от плохих новостей и спешки. …

Дочка заволновалась и посмотрела на неё, серыми красивыми глазами, полными слёз. – Умоляю, не отдавайте меня за вдовца. Он же старый, ему сорок один год, а мне двадцать два. Дети у него, годик да шесть – второй. Его жена умерла при родах, а если он богом «меченый»? Вы же знаете, я Ваню люблю, он с отцом разговаривал, почему тот отказал? – Замолчи, вздумала родителям перечить! Нищий он, да к рюмке любит приложиться. А Николай хоть и вдовец, но работящий, не пьющий, хозяйство у него знатное и смолокурня…

…на кого учился… …извините, меня здесь нет, я за кадром… Шаги в люди Свобода! – на руках диплом, Но без работы – просто мусор, Завклубом стать мне было «влом», А шансов не было на ВУЗы. И я готов колоть дрова, На что угодно силу тратить, Но тару начал создавать В лесоторговом комбинате. Из-под моих рук, что ларцы, То ящик вновь, то из ремонта, Я гвозди, словно изразцы, Вгонял в доску по шляпку ловко. Но мне хотелось и в ином Себя найти, увидеть в деле, Покоя не давал…

До последнего момента перед началом нацистской истерии Жак Липшиц жил в Париже. Однако, когда нависла серьезная угроза со стороны фашистской Германии, Музей современного искусства в Америке послал своих представителей в европейские страны с целью предложить художникам, деятелям искусства покинуть Францию и эмигрировать в Америку. Было нелегко разыскать Жака Липшица – он уединился в своей мастерской на юге Франции. До последней минуты он не мог решиться иммигрировать в Америку – он представлял ее…

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero Введение Предлагаю вашему вниманию подборку книг, которые как нельзя лучше подходят для того, чтобы свежо и интересно порассуждать не только о воскресении и фигуре Христа, но и о христианстве как таковом, о бездне чрезвычайных в своем потенциале сюжетов, которые существуют вокруг главного праздника христианского мира, Пасхи. Большинство из этих книг по-доброму и по-настоящему провокационные, но никогда не пренебрежительные, неглубокие…

Папа встал и положил рядом со мной книгу в кожаной обложке. – Теперь давай выпьем за маму, сегодня был бы ее тридцать девятый день рождения, – тихо произнес он, но слез не было, лишь грусть в глазах, там, где должна быть радость, и печальное сияние там, где должен быть сверкающий блеск. Я была в замешательстве: папа никогда не показывал мне такую меру тоски по маме, никогда не становился таким серьезным в мамин день рождения, который уже долгое время отмечает без нее. – Что это за книга, пап? –…