Проза

Женщина бросила куртку поверх кучи одежды и обуви и велела Исме ждать. Прошло немало времени. Должно быть, уже объявили посадку. Исма посмотрела на свой чемодан – как только женщина вышла, она заново его собрала и тут же встревожилась, а имела ли она право упаковаться, не спросив разрешения. Может, лучше вывалить снова всю одежду или нет, так только хуже будет? Она поднялась, расстегнула чемодан и подняла крышку: пусть все остается на виду. В комнату вошел мужчина, Исма увидела у него в руках…

– Познакомилась и продолжаю общаться лично с десятком месячных миллионеров. Мне есть, что им дать, кроме денег – Вошла в два закрытых сообщества предпринимателей – Устроилась на работу к пиарщику и узнала, как у него там все устроено – Помогала с реалити-шоу на Рублевке компании предпринимателей – Помогала украсить цветами две красивые свадьбы в Президент-отеле в Зеленогорске и Петродворце в Петергофе! Думаю, чему-то из этого списка вдохновит вас действовать, мои дорогие читательницы! …

Несмотря на то, что первые солнечные лучи радостно заиграли на поверхности полноводной реки, белая гора продолжала спать. Усилившийся ветер сорвал с неё целую охапку снега. И холодные прозрачные веки величественно поднялись и рассеялись туманом на уходившие до самого горизонта тёмно-зёленые тропики. А для многочисленных их обитателей это означало одно: долгожданный наступивший день открывал новую страницу в Книге джунглей. Великий Учитель на склоне холма внимательно наблюдал за тем, что происходило…

И здесь ведь скучно, Сократ, ты все время говоришь одно и здесь выяснять, что, собственно, может стать серьезной проблемой. Заключительную часть своей речи я думаю теперь, в виду, используя те или иные слова. Описанная ситуация проливает некий свет на смерть потому, что он с языком, со значениями слов. На что вся его учение казалось противоречащим традиционной религии. Насыщенные сильным эмоциональным содержанием, они своеобразно отражают внутренние структуры мира. Сам Платон не допускают ясного…

– Добрый вечер, господа хорошие! Так, кто тут у меня… – маленькая, кругленькая медсестричка впорхнула в палату легким глиссада и начала раздавать пузырьки с таблетками, плавно лавируя между кушетками, – так на уколы быстренько! Идите-идите, пока народу нет! – Идем, идем, – сказал я, высыпая таблетки в карман. Время пить их еще не пришло. *** С одной стороны, ходить три раза в день на уколы довольно весело: пересекаешься с уже почти знакомыми пациентами и врачами, не стесняясь, исследуешь…

Хлесткие удары резиновых дубинок заглушали душераздирающий крик и плач. Дыхание надзирателей становилось все чаще и чаще, меж тем кашель какого-то бедняги звучал все громче и громче. Горячая струйка крови, смешанная с грязью, затекала под небольшую щель моей двери, завиваясь и пропадая, мерный пар поднимался от нее вверх. – Хватит с него, пошли! – прорычал тот же голос, и дверь захлопнулась. Голос ликующего футбольного комментатора, одобрения, смех и звон стеклянных бутылок означали окончание смены.…

Вот такое чудо я себе придумала. И спокойно ждала нужной даты. Крутилась в делах и развлечениях, а однажды вечером отправилась на день рождения к подруге. Там оказалось очень весело, я была в ударе и развивала перед гостями свою концепцию бытования образа счастливой Бабы Яги. А когда начала вопить: «Вот тебе, киска, сметаны миска! И ты молодец – вот тебе холодец!», выяснилось, что у меня и голос Бабы Яги обнаружился. Остаток вечера я провела, увеселяя компанию, и уже в самом конце подруга подруги,…

И он подмигнул мне. Я кивнул. Мама пожала плечами. Папа пустым взглядом смотрел прямо перед собой. – Разумеется, моему Коко – со взбитыми сливками! Коко… Так он звал меня всегда. Не знаю почему, но мне нравилось думать, что в спортивных залах и на рингах, где он раньше постоянно бывал, все тоже звали друг друга Коко. Совсем не то что Леонар. Леонар Бонер. Мне было десять лет, и мир представлялся непонятным, таинственным, немного враждебным, и часто казалось, что встречные меня не замечают,…

Это зов неведомого, наиболее приблизившийся к нам. Если вы по нему последуете, то жизнь преподнесет вам сказочный сюрприз, если не последуете, то каждый раз ноябрьские вечера будут разрывать вам душу и уносить по крупицам, пока ее не станет. А все началось с того, что в отделении у него появилась новая больная. Это была девочка пяти лет, невзрачная на вид, худая, с тоненькими ножками и жидкими косицами. Глядя на нее, ни за что не подумаешь, что она такая упрямая. Она летала! А когда ей связывали…

Новость покоробила меня, уж очень не вязался образ ясноглазого Толи Зубика из моего детства с волчьим обликом убийцы. Минуло полвека. Улица Смирнова снова стала Ланским шоссе. А в недрах Интернета я неожиданно наткнулся на такую историю. Якобы тогда, в 1962 году, после гибели мэра в его сейфе обнаружили пачки долларов. Это сейчас доллары кочуют по стране чемоданами, а для 1962 года такое событие было крупным преступлением. Обратились с расспросами к вдове покойного. «Да это ему Фрол посоветовал, –…

До берега было еще очень далеко. Что если усилиться и полететь быстрее, мог ли тогда воздушный рыцарь успеть миновать смертельный циклон? Но, как можно было увеличить скорость, когда ветер уже сейчас напрочь лишал сокола возможности просто держаться в воздухе. Стало ясно, что вырваться из лап урагана не удастся. Но что, если взлететь еще выше, вырвавшись из циклонного плена, и подняться в верхние слои тропосферы? Кто мог ему на это ответить. И только судьба, потешаясь, наблюдала за воздушным странником,…

Потому что проза о Кавказе никогда не говорит собственно о Кавказе. Азамат Габуев написал книгу о том, как трудно быть молодым: свободным, ни на кого не похожим, ищущим свой путь, творящим новый мир вокруг себя. Его Осетия – это площадка повседневных личностных экспериментов. Здесь, в силу особенностей региона, слишком явно проступает связь между ценностями и образом жизни. Да что там, обликом самого человека – его речью, одеждой, кругом общения, течением каждого дня. В Осетии Азамата Габуева…

Я – это Все. Представьте себе дорогу с односторонним движением. Все идут и едут в одном направлении. Кто-то давно, настолько давно, что люди забыли его имя, решил сделать именно эту дорогу односторонней. Люди сами позволили кому-то принять это решение. Они же сами следовали ему, чтобы не встревать в неприятности. Представьте себе каток. Обыкновенный каток, на котором люди катаются на коньках. Забавное зрелище. Огромная толпа людей катается в одном направлении. Каждый раз. Вы можете прийти туда…

Предисловие Наши мысли подобны поезду. Их огромное количество. Каждый из них отличается друг от друга. Каждый может довезти тебя до какого-то места. Каждый день огромное количество людей садятся в эти поезда. Кто-то из них набирается храбрости и решимости, чтобы пересесть на другой. Другие же не могут этого сделать. Так и продолжая ехать на нем в каком-то направление, может быть, кругами. Пока эта мысль не сведет тебя с ума или заставит сделать самую большую ошибку в твоей жизни (смерть…) …

За игрой в «личности» и разговорами всех потихоньку сморило. Мне же сон казался кощунством, и я довольно долго с ним боролась. Слушала музыку, встречала огни, застала момент, когда мы проезжали Москву, но в итоге и меня прибило к подушке. Намертво, но ненадолго. Утро застало нас на станции «Бологое». Как гласила табличка, это было где-то чуть не в аккурат между Питером и Москвой. Умывшись, приведя себя, насколько это возможно, в порядок, мы, всё ещё сонные, потянулись гуськом с роллтоновскими пюрешечками,…

Ричард Бах 1 1. Жил-был Учитель, который пришел на Землю, родившись в святой земле Индиане, и вырос среди таинственных холмов к востоку от Форт-Уэйна. 2. Учитель учился этому миру в здешних местах, в обычной школе штата Индиана, а когда вырос – у своей профессии автомеханика. 3. Но у Учителя были и другие знания, полученные из других школ, из других стран и из других жизней, которые он прожил. Он помнил их, и эта память делала его мудрым и сильным, так что другие увидели силу его и пришли…

Вместо этого он выполнял длинное плоское скольжение, едва касаясь поверхности воды вытянутыми вдоль тела лапами. Когда он начал практиковать скольжение с приземлением на песчаном берегу, каждый раз с прижатыми лапками все дальше и дальше въезжая на песок, его родители перепугались не на шутку. – Но почему, Джон, почему? – спрашивала мать. – Почему тебе так трудно быть таким, как все? Низко летают пеликаны. И альбатросы. Вот пусть они и планируют себе над водой! Но ты же – чайка! И почему ты совсем…