Советская классическая проза

— Там обрыв крутой и две колодинки через ручеек, у одной сучок застарелый смолевой, — подсказывал он и спрашивал: — Не сгнили ли колодинки? Или еще: — Крапива там справа. По–прежнему растет или нет? Вы не обожглись? — и смотрел на босые ноги Златы Константиновны. По тому, какие цветы мы приносили с собой, Михаил Михайлович узнавал, где мы были. — С того лужка никто без цветов не возвращается! — радовался он. — А если для цветов не время — несут сосновые ветки либо дудки. Богатые места, веселые……

Схватит рак наживку, клешнями поведет, ну, думаешь, сейчас вытянешь из воды какую-то большую рыбу, а это рак, только рак. Ловлей раков мы увлеклись на несколько дней. О выезде со Сладкого острова опять и думать было нечего. Тревожило только то, что в Москве остались дочери, жалко было, что их нет с нами. Уж мы бы их поподчевали ухой, придумали бы путешествия и по Новозеру и по Андозеру, угостили бы их раками!.. А главное, некуда было бы нам торопиться — вся семья в сборе. Оттого и торопятся домой,…

Вот она где, пришвинская солнечная кладовая! Вот где хранятся его неисчерпаемые дневниковые богатства на каждый день за много десятков лет: Купаж 1930 года… Купаж 1940 года… Купаж 1950 года… Сгущенная энергия добра и красоты. Пришвинская государственная библиотека! Пришвинская кладовая солнца! Главный хранитель пришвинских подвалов — Валерия Дмитриевна неторопливо раскрывает шкаф за шкафом, словно ведет вас по широкой галерее, и папки на полках, будто бочки на подставках, одна к одной,…

— Спасибо тебе, родной мой! — сказала женщина. — Прости, что я разбудил тебя.    —  Спасибо, что разбудил. Иначе бы я ничего не знала об этих ночах, об этом нашем мире. Спасибо, что ты не даешь мне спать. 1960

Но вся эта работа идет в труднейших условиях. И это определяет характер и облик трудового человека Севера. Сейчас уже трудно отличить коренных жителей от тех, кто стал северянином не по рождению, а по призванию. Иногда вы встречаете русского парня — оленного пастуха в тундре, бульдозериста-чукчу на прииске, эскимоса — капитана судна в порту. Чукчи и эскимосы поют русские песни, татары, грузины, русские носят зимой чукотскую кухлянку и меховые торбаса, мурлычат чукотские и эскимосские напевы,…

С тех пор и повелось: как свежий снег выпадет, так утром под окнами ее имя. Даша пыталась подкараулить неизвестного грамотея, по нескольку раз выбегала на улицу. С вечера никто не писал. А утром проснется, — уж готово. Разгадку дала бабка Аксинья. Хитренько прижмурившись, поманила Дашу пальцем к окну. И не глядя в протаянный на стекле кружочек, Даша смекнула, в чем дело. — Я не знаю, кто это пишет. Бабка Аксинья с тем же лукавым видом затрясла головой. — То-то, что не знаешь. А ты меня спроси.…

— Мороков — бедовый парень, — почему-то виноватым голосом, точно о своем неслухе сыне или брате, сказал Илья. — Мать он за свою воспитательницу с пеленок не признавал, а отчимов — их было у него трое — в этом смысле тем более и в грош не ставил. Хотя, впрочем, одного из них, дядю Мишу, любил за доброту. День, бывало, Игорь в школе учился — неделю рыбачил, а то убегал в тайгу за кедровыми орехами… И что с ним делать?.. — Мороков и Порошкин еще в колхозе спелись, выкидывали номера, — не унимался…

Все трое громко рассмеялись. — Да, омена нам идет правильная, подходящая смена! — проговорил дядя Володя, снимая шляпу и вытирая платком вспотевший ло»б. Он вдруг хитровато прищурился:— А не заглянуть ли нам, ребята, в «Чайку». Право, недурно бы пропустить по парочке бутылок прохладного пивца. «Ребята» почесали затылки, борясь с искушением (нарушить изрядно-таки наскучивший режим санатория, и, наконец, решительно крякнули: — Веди, Володька! Ты у нас смолоду был атаманам, тебе и ответ держать…

Сейчас вспоминался в зеленом обрамлении садов далекий покамест город Алма-Ата. Там его ждут жена Меруерт, сын Назкен и дочери-близнецы: Айман и Шолпан. Длинноногие и шумливые непоседы… Перед встречей с отцом, а Казыбек нередко отлучался из дому и прежде, они не усидят на месте, носятся по комнате наперегонки, пока наконец раздастся знакомый звонок в дверь. «Почтальон и сегодня самый желанный гость в квартире, — думал Казыбек. — Только от него ждут домочадцы заветной весточки». Со скоростью звука…

Я бы рискнул эту характеристику некоторых книг, точнее, определение побудительных мотивов творчества перенести на большую часть литераторов моего поколения, военного поколения, как его часто называют в критике. Не нам мериться самолюбием. Действительно, хочется успеть сделать все, что возможно. Чтобы не забылось, не забылось и не ушло пережитое. И когда я думаю о своих сверстниках, о товарищах по литературному делу, мне кажется, что все вместе мы пишем историю своего времени, что только искусство…

Шамо, наш отец, всю зиму нанимался ко многим хозяевам ухаживать за скотом. Уж очень велика стала семья. Перебиваясь изо дня в день, отец и мать прокармливали нас. В нашем мараке печь («тундырь»), зарытая в земле, каждую зиму оставалась натопленной по многу дней. Так как у нас не было своего скота, нам и нечем было отапливаться. Ведь в наших местах нет лесов. У нас топят сушеным скотским навозом, смешанным с соломой, — кизяком. Часто мать, нанимаясь на поденную работу, договаривалась, чтобы нас,…

Авиаразведчики в тот час с высоты видели землю неживой, похожей на ту, какой изображают ее на картах, тех картах, которые лежали в планшетах экипажей, в том числе и нашего. Летчики спокойно занимались своими делами. Пилот, лейтенант Дмитрий Заярный, сидел в самом носу, под прозрачным колпаком, над широко расправленными крыльями и вел мощный двухмоторный самолет. Его руки держали руль, а ноги были поставлены на другие рычаги управления, и он, казалось, чувствовал себя так спокойно и безопасно, как…

теперь для народа, а рабоче-крестьянская милиция — его боевой авангард. — И Дружинины поселились в роскошной адвокатской квартире. Аня и маленький Витька уже давно привыкли к ночным дежурствам Георгия. Но в ту ночь Аню мучила какая-то смутная тревога, она никак не могла заснуть и, чтобы скоротать время, достала из книжного адвокатского шкафа томик "Поэзы" Игоря Северянина и уселась в кресло-качалку. Глаза заскользили по строкам. ... Это было у моря, где ажурная пена, Где встречается…

— У-у-х… у-ух! — сотрясается от выстрелов воздух. Мне тоже хочется взять в руки двустволку и засесть где-нибудь в камышах. Свободному человеку многое хочется… Лес потерял свою зимнюю, щемящую сердце прозрачность. Кроны берез стали слегка коричневыми; почки набухли до предела, вот-вот лопнут. Молодые осинки — зеленовато-сизые; вообще же кора у осины и зимой зеленая и, несмотря на горечь, зайцы охотно грызут ее. Сороки уже давно заняли свои громоздкие гнезда, построенные где-нибудь в непролазных…

— Как ее добудешь? — опечалилась хозяйка. — Бегали, бегали по разным кабинетам, а толку? Кругом пожимают плечами: внеплановая постройка, внеплановая!.. — Я постараюсь помочь, — пообещал участковый. — Бумаги нужные подготовлю, и ступайте, торгуйте землю! — Столько ходили, кланялись всем, как нищие… Даже не знаю, чем вас и отблагодарить. Хоть в ноги падай. — Ерунда какая! — отмахнулся тот. — Я же вам говорю, сделаем прописку. А твой не попивает втихаря? Может, бегает в «Бычий глаз», а? …

Пятнадцать лет тому назад, после внезапной смерти мужа-биндюжника, Черновецкая вместе с Полей Берман и ее мужем-столяром переехала в Биробиджан. За два года до этого он, ее Сема, уехал в эти края и с тех пор будто в воду канул. Долгие вечера сидела Лия у Поли, возле старинного резного комода, привезенного еще из Кировограда. Комод как будто и не изменился за эти пятнадцать лет, чего никак нельзя было сказать о его хозяевах, сильно сдавших за последнее время. Даниил Берман, долговязый худой человек,…

почему... — Стало быть, не большевики виноваты. Старухи каркают, как вороны: — Бога забыли, оттого и голод. — А ты, бабка, бога помнишь? - Руки б мои отсохли, коли б я его забыла. — А почему-же бог тебе хлеба не дает? Старуха плюет и крестится: — Отвяжись, окаянный. Смутители проклятые. Андрейке нравятся такие разговоры. Здорово поддевают один другого. Придя домой, он рассказывает про слышанное отцу. Отец только головой покачивал: — Эх, граждане тоже... А в последний…

Написаны повести добротно, язык их чист и выразителен. Необходимо отметить и еще одно достоинство прозы Сергея Крутилина: в ной много места отведено природе, столь дорогой сердцу русского человека. СТАРАЯ СКВОРЕЧНЯ 1 Весной, в пору большой воды, Ока и Сотьма сливаются, затопляя обширную пойму. Куда ни погляди — повсюду плывут льдины. Село Залужье, раскинувшееся на самом мысу, при впадении Сотьмы, кажется севшим на мель пароходом; лишь маячит в поднебесье, как рея, покосившийся…