Советская классическая проза

И хотя Григорий не уловил связи между своей просьбой и болезнью тещи, однако выяснять не стал, тотчас переключись мыслями на старуху. С ней он распивал иной раз по целому самовару. — Что с ней? — спросил он обеспокоенно. — Плеврит, кажется, — небрежно отвечал Курбатов. — Передайте тогда, я ей гостинец из Угата привезу, сушек или баранок, — попросил Григорий. Виктор Владимирович дрогнул жирной щекой. — Эх ты, простая душа, — сказал он. — Ведь костюм хотел купить и отдал кому-то! — Да…

Александр сорвал с плеча ружье, выстрелил в воздух. И еще выстрелил, и еще. Волк должен был испугаться этих выстрелов. Он был где-то неподалеку — бесплотная серая тень за стволами, — и он должен был испугаться, осесть на лапы от страха, а потом стремительно кинуться прочь от опасного места. Волки никогда не охотятся вблизи своего логова, Александр знал это. И рассчитывал, что пришлый этот волк, случайно наткнувшийся на стадо и напуганный выстрелами, больше сюда не вернется. А он вернулся. И свалил…

Это была совершенная клевета. Мы одевались очень аккуратно. И свои старые ситцевые платьишки даже крахмалили, не жалея картошки на крахмал. Из ванной вышла Наташка с полотенцем через плечо. — Кто звонил? — спросила она лениво. — У меня украли ботинки, — объявила я. — Что же, тебе телефонировал вор? — Она сощурила свои красивые зеленые глаза. Это она тренировалась. Так она будет щуриться, когда станет женой советского дипломата. Семка Шапшай вбил ей в голову, что она выйдет замуж за дипломата…

Эти места у Хортицы уходили под воду не менее болезненно, чем распутинская Матёра. Нельзя не иметь в виду к тому же, что здесь каждый островок являлся не только клочком земли, в которую глубоко пустили корни многие поколения, — с этой землей связана чуть ли не вся героическая история целого народа. Но что поделаешь, время хоть и сурово, но не своевольно, оно подчас приносит боль, но и сулит прогресс и в конце концов является единственным строителем и судьей истории. Ведь принудило же оно, например,…

2 Проснулся я оттого, что кто-то пробежал неподалеку- легкий, почти невесомый, словно облачко пыли пронесло ветерком. Никого не было видно, и слышно ничего не было, но я хорошо знал, что к ощущениям, которые нарушают наш сон, следует относиться уважительно. Те, кто думал иначе, жестоко поплатились. Помню, как увидел вырезанный немецкими егерями сторожевой пост. Должно быть, тем двум молодым солдатам, не успевшим понять сути войны и позволившим себе заснуть на часок, тоже что-то чудилось сквозь…

В полночь Маронов крепко верил, что на коленях его навсегда останутся синяки, — так усердно прижимал он их к подбородку, пытаясь согреться. Ему снился он сам, его непостижимые странствия по земле, снился покинутый недавно океан и на берегу его давешняя туркменка; в ее пугливые веки, где затаились две звезды, уже всочилась мужняя трахома... Она не видит, и напрасно Маронов показывает ей ледяную пустыню, напрасно гладит робкие коле [522] ни чужой жены, — она не слышит его прикосновений. Для своих…

Когда мы встретились, он уже подвел итоги и зачехлил стило. С подведением итогов явно поторопился, сделав это четверть века назад, видимо, не допускал, что Господь пошлет библейское долголетие худому, слабогрудому, много болевшему человеку. Стило еще долго служило ему верой и правдой. Его быстрый бег по бумаге навсегда остался дрожанием в правой кисти. "Это не «Паркинсон», — сказал Сомерсет Моэм, заметив, что я смотрю на его руку. — Профессиональная болезнь. Расплата за прилежание". …

В рапорті Яковенка буде записано: «О третій годині ночі до причалу порту пришвартувалося грецьке торговельне судно «Омірос». Стояти на вахті коло трапа було наказано мені...» Ніколи не знаєш, що подарує берегові розхитаний і розскриплений пароплав. Отаке чалапає від порту до порту, від одної землі до іншої, тицяється обшмугляним бортом до причалу, відкриває ляди своїх трюмів, гарчить лебідками, мов щось путяще, а там дивись — вивалює на берег то купу якогось ганчір'я, то химерне залізяччя, місце…

Я был свидетелем, как он разбил на куски мраморную стилизованную чайку, косо положенную на кусок зеленого стекла, изображающего средиземноморскую волну, специально для него отлитую на стекольном заводе. Словом, он бушевал. Он был полиглотом и умел говорить, кажется, на всех языках мира, в том числе па русском и польском, — и на всех ужасно плохо, еле понятно. Но мы с ним понимали друг друга. Он почему-то обратил на меня внимание — может быть, потому, что я был выходцем из загадочного для него мира…

После напечатана была книжка культурника Фофанова о том, как он сад свой разводит и какой доход садоводство может дать крестьянину в Сибири. На книжке — портрет, Фофанову можно было дать на этом портрете лет пятнадцать, не больше, а у него подрастали уже две девчонки-погодки такого же возраста. Девочки эти были всегда вместе, вместе потряхивали четырьмя длинными тонкими косичками и боялись Печуру Павла — он приставал к ним с одними и теми же расспросами: — Отец-то хребтину ломит,…

Предстояло со всем этим бороться. Когда же началась борьба? Очень рано. Кто-то рассказывал, что однажды к А. С. Макаренко пришла молодая мать и спросила, с какого возраста следует начинать воспитание ребенка. — А сколько лет вашему ребенку? — поинтересовался Антон Семенович. — Ему всего три недели. — Ну что ж… Вы опоздали ровно на три недели. Что слова эти не шутка, не парадокс, мы убедились на собственном опыте. Действительно, воспитание начинается буквально с той…

— Вожак! — сказал Корж. И действительно, волк издал короткий лающий вой, и в ту же минуту стаю точно вихрем подняло из лощины. Водитель прибавил газу, но волки явно уходили. — Для этой охоты нужна легковая, — заметил капитан. Он помолчал. — Мой прадед, который одним из первых пришел в Уссурийский край, — вот он охотник был, Что я?! Волки, казалось, летели, едва, ради шутки, прикасаясь к земле. Командующий выглянул из кабинки, крикнул: — А все-таки…

Бомбили мост каждый день по нескольку раз, шумно и неприцельно. — Ишь как гудют, — говорил Гога. — Нет, Вася, не всё они могут. Слишком неэкономно они нас пужают. Солдат Алексеев был старше солдата Егорова на год, слова гудют и пужают произносил сознательно, для Васькиного унижения. — Имей в виду, на нашей земле немцы дух испустят, — заявлял он, как большой стратег. — Не истребятся — так думать ошибочно, не окочурятся — так думать и вовсе глупо, не дадут дуба,…

В 1929—1933 годах А. Первенцев учился в Высшем техническом училище имени Баумана. По окончании работал инженером, потом директором филиала Московского машиностроительного института. Летчики В. Канарев, Б. Бердичевский и другие могли бы рассказать о том, как военный корреспондент «Известий» Аркадий Первенцев летал вместе с ними бомбить фашистов под Севастополем, Балаклавой, Мариуполем. Мужественно сражался он и под городом-героем Новороссийском. Тяжело раненный, Первенцев оказался…

Еще до вступления в лигу Советское правительство предложило всем странам мира всеобщее полное и немедленное разоружение. Навсегда распустить сухопутные, морские и воздушные вооруженные силы, уничтожить пушки, пулеметы, танки, бомбы, мины, снаряды, все средства массового убийства людей; не обучать военному делу молодежь всей земли, а предоставить ей возможность мирно трудиться, отменить военную службу; разрушить крепости, морские и воздушные базы; ликвидировать военные заводы и не отпускать денег…

Когда в тундре в шестнадцатый раз стаяли снега, отступили от берега льдины и в шестнадцатый раз зазеленели мох и ягель, младшая Таюнэ стала женой молодого и ловкого охотника эскимоса, а через год родила ему дочку. Глухой старик шаман давно умер, но в стойбище был другой шаман, такой же высохший и немощный, как его учитель. И этот шаман тоже три дня и три ночи бил над новорожденной в бубен, выл и причитал, отгоняя от яранги злых духов и заклиная духов добрых дать девочке темные глаза и темную кожу,…

Но в большинстве произведений В. Хайрюзова — просто работа, обычные грузовые и пассажирские рейсы. С подкупающей сдержанностью и в то же время убедительно и достоверно автор раскрывает мир летчиков в их повседневном труде. Литературная манера Валерия Хайрюзова обстоятельна и нетороплива, лишена длиннот и пустословия, писатель вполне владеет формой небольшой повести, рассказа. В 1980 году за повесть «Опекун» ему была присуждена премия Ленинского комсомола. Хочется пожелать автору этого сборника…

Эта мысль не оставляла его целую неделю, пока он наконец не сделал своего открытия. Он пришел к твердому выводу, что двенадцать дымоходов, идущих под полом, нагревают его неравномерно. Участки пола, находящиеся непосредственно над дымоходами, оказались теплее других. Тхя был очень горд своим открытием. Его особенно радовало, что он довел начатое дело до конца, докопался до сути вопроса. И главное, до всего дошел сам, без всякой посторонней помощи. Отец часто упрекал его, будто он не заканчивает…

Он окончил семилетку в детдоме на Урале и пошел работать на мотоциклетный завод, который был шефом детдома. Учился он с опозданием на год, и, когда стал к станку, ему было уже шестнадцать лет. Увлекся мотоциклетным спортом и весьма в этом преуспел, получил разряд, ездил на соревнования. Спустя несколько лет он как спортсмен-разрядник легко поступил в автодорожный институт, выбрав себе факультет, где изучались дорожно-строительные машины, с расчетом не привязывать себя наглухо к дороге: ему хотелось…

— «Поступь нежная, легкий стан! Если б знала ты сердцем упорным…» А вот ты никогда не говорил мне таких слов. И вообще мне иногда кажется… Хотя Катюша снова не договорила, Михаил догадался, поэтому заговорил обидчиво: — Во-первых, Екатерина Кузьминична, прежде чем мы с вами… второго мая это произошло… — Запомнил все-таки! — Все-таки! Да ведь до того вечера я целую зиму маячил по Фалалеевой протоке, вдоль вашего забора: тридцать два шага от угла до калитки, тридцать два —…